Что до князя... Точно ли ее действиями руководит великая забота о супруге?

Несмотря ни на что, у капитана была странная уверенность, что с Дэтре он еще встретится. И, что бы ни приказывала королева, убивать его на месте он повременит.

***

Бывший придворный маг не рискнул выбираться из комнаты и остался при князе. Попытался обеспечить ему должный комфорт, даже размял мышцы и с помощью заклинаний очистил одежду и постель – сменных вещей он взять не догадался. Обновил защитное заклинание – для собственного успокоения. Снова накормил…

А затем сообразил, что кто-то должен будет доложить королеве о побеге пленника, и торопливо активировал зеркальце. Может, повезет, и этот вопрос как раз будет обсуждаться в Совете...

Повезло.

В маленькое зеркальце было плохо видно, а звук активировать Кэллиэн побоялся. Но на лице леди Ральды легко читался неконтролируемый страх. Он же сквозил в каждом резком движении.

Этот факт принес Кэллиэну чувство глубочайшего удовлетворения.

Помнит, как обошлась с ним. Помнит, что раскрыла себя... во всех смыслах. И боится – то ли мести за князя, то ли того, что он придет к ней, охваченный неуправляемой страстью...

Жаль, что сил пока так мало... Но это поправимо.

Кэллиэн разорвал связь, отложил зеркало и мрачно улыбнулся. Следующий ход за ним.

Этим вечером маг впервые за долгое время нормально отдохнул, больше ничего не боясь и не переживая за князя. Главное – не подпускать к нему королеву. И не допускать серьезных потрясений, пока он не окрепнет. А способ забрать правителя отсюда он непременно придумает.

Он сможет сдержать слово, данное Инерис.

С этой мыслью утомленный маг отключился в мягком кресле у постели князя Ламиэ.

– Эмер!

При звуке этого голоса старейшина вздрогнул, мгновенно пробудившись.

Отправленные с Ассаэром и девушкой проводники вернулись еще вчера, поэтому причиной тревоги Сэ’Тха’Дарра не могло быть какое-нибудь несчастье, случившееся с наместником. Неужели и в этом становище объявились эрсы? Или нечисть похуже?

– Эмер… в пустыне что-то неладное.

Огненный маг даже не удосужился хлопнуть свободно висящим краем плотной ткани – сразу заглянул внутрь и поманил вышедшего из-за ширмы старейшину за собой.

Эмер вздохнул. При всем вольнодумстве Сэ’Тха’Дарра одно оставалось неизменным: он никогда не тревожился по пустякам и не тревожил других. И раз ворвался сюда в предрассветный час, значит, дело срочное.

Старейшина степенно вышел из шатра, прошел с магом через еще спящее становище к крайнему бархану – и тоже нахмурился.

Песок вокруг тревожился, подрагивал, кое-где шел меленькой рябью. Ветра при этом не было совершенно. Ничто не разгоняло нависшую над землей, тяжелую даже для пустынников жару. Для предрассветного часа и вовсе неестественную.

Эмер склонился, вдумчиво приложил ладонь к песчинкам и прикрыл глаза.

Чуть заметная дрожь, а за ней какое-то странное ощущение неправильности. Словно песку вдруг стало неуютно в привычной колыбели.

Эмер выпрямился и огладил длинную бороду. Вопросительно взглянул на Сэ’Тха’Дарра.

– Чего ожидать?

– Проблем, – коротко ответил тот. – Такого не должно быть. Ощущение непонятное, тягостное. Словно все ветра и влагу утянуло отсюда в иные края, и песок теперь недоволен. Я не сразу пришел, силился разгадать причину и потерпел неудачу. Но ты тоже чувствуешь, о старейший.

Эмер кивнул.

– Растяни огненный щит над становищем, – обыденно распорядился он. – Пусть на сегодня люди отложат все дела, пусть зажгут светильники в каждом жилище, питая его. Если это песчаная буря – нас защитят шатры. Если чужая воля – нас защитит огонь. Мы больше не станем рисковать, как в прошлый раз, когда над головами летали драконы дурного короля.

Маг помедлил.

– Что бы ни надвигалось на нас, эпицентр будет не здесь, – произнес он, указывая на странную дымку далеко на юго-востоке, на которую старейшина спросонья не обратил внимания. – Как мне кажется, то, что происходит у нас – сторонний эффект. Дальше песок успокаивается… но это страшное спокойствие, Эмер.

Пожилой демон изо всех сил постарался скрыть тревогу.

Именно в ту сторону неделю назад ушел Ассаэр.

***

За четыре дня в пустыне – ни одного скандала. Это определенно тянуло на рекорд.

Демон по-прежнему был молчалив, но вполне охотно шел на контакт. Инерис начала понимать, что он, похоже, от природы не слишком разговорчив. Критические замечания он то ли сдерживал титаническим усилием, то ли она и впрямь ухитрилась заслужить некоторое одобрение своими попытками приспособиться к жизни на его родине.

Без былого, почти суеверного страха перед пустыней было куда проще брести по ней.

К тому же за все это время им не встретилось ни одной ядовитой твари, даже завалящего скорпиона или паука. Инерис данное обстоятельство более чем устраивало, но демон со своим вечным пессимизмом тут же окрестил это дурным знаком.

Они заходили в самое сердце места, которое Ассаэр назвал «Великие дюны».

Как выяснилось, те барханы, которые они преодолевали по пути к пустынникам – это так, цветочки. Здесь же огромные рыжие песчаные горы возвышались высоко над головой, а на закате цеплялись тенями друг за друга, пока не сливались наконец в единое целое в сумерках.

Скал на пути тоже больше не попадалось. Приходилось останавливаться прямо в песках.

В первую ночь уснуть оказалось трудновато. Песок шелестел, шипел, отзывался на каждое движение. Инерис лежала тихо, как мышка, всерьез опасаясь того, что их палатку утянет вниз или погребет под лавиной песка. До тех пор, пока Ассаэр не сказал сонно, что для здешних песков это норма и в доказательство повернулся на живот, раскинув в стороны руки и ноги и почти не оставив для нее места.

А на следующий день Инерис увидела настоящие зыбучие пески.

К счастью, со стороны.

С виду они ничем не отличались от обычных. Но демон отчего-то на спуске с хребта очередной огромной дюны замедлил шаг, потом и вовсе сплюнул и велел обходить. А на вопрос почему, посоветовал ей присмотреться получше к низине.

Инерис ужаснулась.

Внизу белели черепа и кости.

– Нежить?

– Зыбучий песок, – покачал головой Ассаэр.

Это озадачило девушку. Она-то была уверена, что в зыбучих песках тонешь целиком, как в болоте, и тебя утягивает в неведомые глубины. А тут…

Демон предложил подойти поближе, заверив Инерис, что это безопасно, и для пущей гарантии даже взял ее за руку.

К этому жесту она тоже начала привыкать. Демон проделывал это так же буднично, как придворные в княжеском дворце, предлагавшие руку даме для опоры.

– Это пески, смешанные с воздухом и парами пересыхающих источников на глубине. Сверху сушь, под ней – охотно подающаяся под весом масса. Выдернуть увязшую ногу не получится, сколько ни старайся. Верхний слой постоянно подсыхает, но малейшее движение пробивает его. Песок

– не вода, так что погрузиться выше, чем примерно по грудь или по плечи, вряд ли получится. Но при каждом движении, при каждом выдохе пески сдавливают все сильнее и сильнее, лишая возможности дышать. А еще и палящее солнце...

Инерис помолчала, проникаясь сказанным. До чего ужасная смерть…

Ассаэр развернулся и повел ее обратно, вверх по склону.

– А как ты узнал, что здесь зыбучий песок?

Ответил он не сразу.

– Видишь ли, мы устроены немного иначе. У нас другое чутье, не как у вас. Оборотень способен учуять кровь на огромном расстоянии, вампир улавливает мельчайшие оттенки запахов и способен перебирать их, как карты… А мы различаем количество влаги в воздухе, чувствуя малейшие изменения. В Нариме мне поначалу все время казалось, что нос забит мокрой ватой. И здесь воздух стал куда более влажным, чем раньше.

– Так вот почему там не было человеческих костей! То есть я хотела сказать, демонских! В смысле…

Ситуация к веселью не слишком располагала – предстояло заложить немалый крюк – но демон рассмеялся.