— Просто секс, да, — отвечаю, глядя Профессору в глаза.

Я буду врать Профессору, изворачиваться и притворяться, чтобы парни не пострадали. Но врать себе я больше не хочу.

Ранее

— Вы, прикалываетесь надо мной?!

Гордон хватает первую попавшуюся под руку папку и бьет ею по столу. От силы удара некоторые листы, лежащие на его поверхности, поднимаются в воздух.

Объяснительные, рапорты и дела.

Аарон, непроизвольно вздрогнув от резкого звука, отвлеченно думает о том, сколько времени ему понадобится, чтобы снова навести порядок во всех этих бумагах. Не особо уместная мысль помогает прийти в себя и хотя бы недолго не вспоминать о смерти Мигеля. Впрочем, проблем столько, что даже это убийство отходит на второй план.

Обернувшись, Аарон смотрит на Дирка. Задумчивого и не способного здраво оценить всё происходящее. Погрузившегося в собственные воспоминания настолько, что, кажется, и вовсе не реагирующего на разъяренного Гордона.

«Значит, не сдох!», — Аарон снова вспоминает о мексиканском сопляке. Тогда он был уверен — и именно поэтому согласился на ложь — что Салли сдохнет в первые полгода. Неужели он ошибся? Семь лет назад он тоже был молод и, к своему огорчению, Аарон готов признать, что самонадеян. Признавать собственные ошибки Аарон не любит. Как и терять контроль.

— И ты, Аарон, об этом молчал? — Гордон падает на стул, сжимая грудь и пытаясь успокоить сердцебиение. — От тебя я такого точно не ожидал.

Аарон морщится, ощущая почти непреодолимое желание ударить шефа. Они с Дирком уже давно не юнцы, и не обязаны оправдывать чьи-то ожидания. Даже Гордона.

— Что прикажете делать? — сдержав раздражение, спрашивает Аарон.

— Вам нужно найти его раньше, чем обо всём пронюхают в прессе. Или прежде, чем он убьёт ещё одного полицейского, — Гордон замолкает на пару секунд, пристально разглядывая то Дирка, то Аарона. — Чего он хочет от вас?

Аарон дёргается от этого «вас». Если Салли что-то и нужно, то только от Дирка. И в общем-то Аарону плевать, что именно движет мексиканским ублюдком — месть или помутнение рассудка. Гораздо больше Аарону интересно то, не связано ли возвращение Салли с действиями самого Дирка. Мог ли друг скрывать что-то еще? Может, виделся с Салли в последнее время?

— Того, что хотят все преступники — анархии, — произносит Аарон.

— Тогда у вас есть дело, остальным — ни слова.

Аарон смотрит на Гордона, чувствуя раздражение. За кого он их принимает? За «зелёных»? Да и от их молчания уже мало что зависит — они ведь не единственные, кто в курсе убийства. Но Аарон снова молчит. Гордон настолько взвинчен, что спорить с ним совершенно бессмысленно.

— Я не понял, почему вы всё ещё здесь?!

Гордон редко срывается на них подобным образом, но если уж входит в раж, то приходится терпеть.

Аарон не собирается оставаться в кабинете, дожидаясь нового пинка под задницу, поэтому, схватив Дирка за плечо, подталкивает к двери. Они вываливаются в коридор, слыша как вслед летят ругательства.

— Какие у тебя идеи насчет Салли? — Аарон знает, Дирк ничего ему не ответит — слишком глубоко провалился в собственное сознание и воспоминания. Но так ему самому проще собраться с мыслями. — Он уже не тот парень, которого ты знал. Теперь ты не имеешь право ошибиться и… отпустить.

— Я не собираюсь его отпускать. — Дирк словно не договаривает самое главное — «…на этот раз». — Он оставил нам наживку. Думает, что мы на нее клюнем и рванем за ним, но с этим стоит быть аккуратнее. Салли слишком умен. Ещё тогда был.

— И что ты предлагаешь? — Аарон снова испытывает раздражение от происходящего и мыслей, во что всё это в итоге выльется.

— Искать ниточку и выслеживать цель. Надо поднять всё по тому делу, по семье Салли, по тому, кто в какую тюрьму загремел. Узнать, кто и кого навещал за эти семь лет.

— Ты хоть представляешь, какой это объём работы?

— У тебя есть идеи лучше? Предлагай, я с радостью выслушаю. — Дирк наконец возвращается в реальность, и похоже боевого настроя ему не занимать.

— Хорошо, действуем по твоему плану, пока я не придумал ничего получше, — нехотя соглашается Аарон.

Дирк улыбается. И вот они снова похожи на тех, кем обычно являются — безумный дуэт из пятнадцатого участка, которые всегда делает всё, чтобы добиться желаемого.

— Пойду попрошу Ми… — Дирк не договаривает, вспоминая произошедшее. Больше их лучший аналитик не будет надоедать своими историями и вечно улыбающимся лицом.

— А если это всё-таки картель? Может, мы о нём не все знали? Вдруг Мигель был замешан в чем-то? Враги? — Аарон не особенно верит в свои слова, но нужно хотя бы рассмотреть разные варианты.

— Сам в это не веришь? — Дирк смотрит на кольцо в ладони, которое так и держит.

— Избавься от него, — напоминает Аарон.

— Не могу… — Дирк останавливается у их столов и замечает на стене то, чего там не должно быть — букву N, написанную красным маркером. — Звони Нэнси!

— Дирк, она не хочет…

— Плевать, что она не хочет! Звони! — Дирк скрипит зубами, не зная её номера.

Но даже если бы знал… Он не уверен, что она бы взяла трубку. В этом вся Нэнси: чем он ближе, тем усерднее она его отталкивает. У них случилась близость, и она снова исчезла. Все, как раньше. Сценарий снова повторился.

— Ты где застряла, Дрю? — Дирк, стоя у клуба, нервничает, не зная, что и думать. Обычно Нэнси не опаздывает. Всегда соблюдает договоренности. Совсем непохожа на него — раздолбая. Сколько раз ему прилетало за недисциплинированность? Дирк и не вспомним всего. За это его ругал и Аарон, и учителя в школе, и даже в академии. — Я ведь жду.

Последние слова, что записываются на автоответчик, добавляет почти шёпотом. На самом деле его задевает не то, что Нэнси опаздывает, а ощущение собственной беспомощности. Она сильно влияет на него, меняет, хотя он и не хочет меняться. Но ничего не может с этим поделать. Рядом с нею ему сложно оставаться таким же жестким и дерзким, каким он привык быть. Нэнси слишком ему нужна. Она только его. И даже Аарон не заберёт её. Дирк уверен, что в итоге она останется с ним. Будет принадлежать ему — целиком и полностью.

У клуба постепенно образуется очередь. Дирк ловит себя на том, что нетерпеливо притоптывает ногой. В голову начинают лезть неприятные мысли. Неужели что-то случилось? Могла ли она передумать или пойти к Аарону? Могла. Такое и раньше бывало, когда Нэнси словно наказывала его за косяки, проводя время наедине с Аароном. Дирк почти уверен, что в такие моменты она не спала с Аароном, но его все равно это жутко бесит. Потому что сомнение остаётся — ведь с ним она спала.

— А я разве косячил? — Дирк отворачивается к кирпичной стене и бьёт по кладке, пытаясь отогнать от себя ощущение поражения. — Чёрт!

Проходит ещё минут десять, их он отмеряет ударами. Если так и дальше пойдёт, то костяшки пальцев превратятся в кровавое месиво. Но его волнует не боль и не внешний вид, а то, что он не может даже подождать её нормально. Эмоции буквально захлёстывают, заставляя терять голову от беспокойства.

Наконец Дрк замечает Нэнси. Она неторопливо идёт со стороны остановки, то и дело поправляя лямку рюкзака. И если сначала Дирк рад её видеть, пусть и злится за опоздание, в следующую секунду он понимает, что с ней что-то не так.

Всё изменилось.

Нэнси даже не поднимает взгляда, когда ровняется с ним.

— И что это за шутки? — Дирк хватает её за толстовку, не думая о том, что кровью испачкает светло-серую ткань. — Что стряслось?

Нэнси не реагирует. Словно это не она, а только пустая оболочка, совсем не похожая на активную девчонку, которую Дирк знал всю свою жизнь. «Дочка босса». Так он называл её после смерти отца, убеждая себя, что не стоит даже близко подходить к ней с тем совсем не дружеским интересом, что появился в неё, когда все они выросли. Нэнси должна была оставаться запретным плодом. И у него хорошо получалось отгонять её от себя — снова и снова. Вот только из угловатой девчонки она выросла в настоящую красавицу. И как бы Дирк не убеждал себя держаться от неё подальше, у него ничего не получалось. Сердце ведь не обманешь, впрочем, как и то, что находится ниже пояса. И однажды — после очередной поездки на пляж — Дирк не смог себя остановить. Да и Нэнси трепыхалась не дольше минуты, слабо пытаясь оттолкнуть его, пока его язык не оказался у неё во рту.