Себ не знал, что ему говорить. Он не собирался следить за шефом лондонской полиции, особенно в том случае, если он был человеком Джима. Но он, чёрт возьми, не мог просто послать Пола. Или мог?

— Я не прошу тебя рисковать, — тихо проговорил Пол, — слежка издалека, с безопасного расстояния, вот и всё.

В темноте у него сверкали глаза. Он был уверен в своей правоте и не сомневался в том, что Себ согласится.

— Если ты читал мой послужной список, — медленно проговорил Себ, — то знаешь, что я вылетел из армии. Потому что полез не в своё дело. Не желаю повторять это ещё раз. У меня дочь, которая и так осталась без матери, и работа, которой я дорожу. Прости, Пол, я пас. И тебе не советую туда лезть.

Кажется, Пол ему даже сначала не поверил. Себу тяжело давались эти слова, но понимал, что по-другому ответить не может. Они на разных сторонах. Он не собирается играть против Джима. Даже в мелочах.

— Жаль, — наконец, сказал Пол, развернулся и пошёл обратно в дом. Себ проводил его взглядом.

Ему хотелось бы забыть об этом разговоре.

Пол был хорошим парнем, может, резковатым и грубым, но хорошим. Он был лучшим другом Джоан. Если он влезет в планы Джима — он труп. И почему-то у Себа не было особых сомнений, кто именно должен будет пустить ему пулю в череп. Его лицо представилось особенно чётко через воображаемый прицел, и Себ зажмурился, отгоняя яркую картинку. Только на смену ей пришла другая, совсем уж нереалистичная: Пол, который заталкивает в полицейскую машину Джима.

Достав телефон, он набрал номер, который не отвечал уже больше месяца. Джим может снова не снять трубку. Скорее всего, он так и сделает. Себ повернулся лицом к дому, чтобы убедиться, что никто за ним не наблюдает и не услышит разговор.

Гудки продолжались.

В принципе, можно и не напрягаться, разговор не состоится.

Система должна бы уже дать отбой: «Абонент не отвечает», — но гудки всё шли и шли. И вдруг их сменил мягкий, расслабленный голос:

— Как приятно, что ты позвонил, мой дорогой. Соскучился?

Себ тихо хмыкнул: в некотором роде да. Во всяком случае, слышать Джима было приятно: особенно потому что он явно был в порядке и даже не в состоянии приступа.

— Простите за вечерний звонок.

— Пустяки, дорогой. Я всегда рад тебя слышать, — промурлыкал Джим. Очень смешно, да, учитывая, что он игнорировал звонки и смс целый чёртов месяц. — Надеюсь, ты позвонил мне, просто чтобы поболтать? Давай, малыш, расскажи, что на тебе надето? — голос Джима стал ещё более томным.

— Вам не идёт роль оператора секса по телефону, — сказал Себ, чуть подождав.

Джим расхохотался, причём от томности не осталось и следа. Он заливался искренним, весёлым смехом, и Себ не прерывал его. Чёрт с ним, правда ведь смешно.

— Что ж, дорогой, раз ты не желаешь немного меня развлечь… зачем звонишь?

Сделав несколько шагов назад, подальше от дома, Себ кратко рассказал о разговоре с Полом и его подозрениях. Это было тяжёло и откровенно хреново, но нужно. Закончив, он добавил:

— Есть ли шанс, что он останется жив?

Джим замолчал надолго. Потом сказал:

— Ты удивил меня, Себастиан. Такие решения, такие выборы. Я не могу защищать всех, кому ты пожал руку в этом городе. У тебя многовато знакомых. Но как поощрение, как маленькую награду… — Джим вздохнул, — я оставлю его в живых. Спокойной ночи, дорогой.

— Спокойно ночи, Джим, — почти беззвучно проговорил Себ.

Джим сбросил вызов.

Убирая телефон, Себ понял, что у него подрагивают пальцы. Он сделал для Пола больше, чем даже надеялся. Джим держит слово. Он оставит его в покое. Решит эту проблему, не убирая основной источник.

Но на душе всё равно было дерьмово.

Из дома вышла Джоан. Себ протянул ей руку, а она неожиданно уткнулась лицом ему в плечо. Немного постояв, выпрямилась и сказала:

— Поехали домой, Басти. Я пьяная вдрызг.

— По тебе не скажешь, — пробормотал Себ, внимательно её изучая. Не считая лёгкой встрёпанности, она выглядела отлично, твёрдо держалась на ногах и говорила как обычно: чётко и отрывисто.

— Поэтому и предупреждаю, — пояснила она.

— Попрощаемся с Грегом?

— Нет, его Пол увёл наверх, и с ними была бутылка джина. Я бы их не отвлекала.

Оставалось надеяться, что Пол пошёл рассказывать Грегу об изменах жены, а не о планах слежки за начальством. 

Себ не пил, поэтому повёл Джоан к своей машине. Она шла ровно, её не качало.

— Ты уверена, что пьяная прямо вдрызг? — уточнил Себ, заводя мотор. Нужно было бы улыбнуться, но мышцы как будто одеревенели. Мыслями он был всё ещё там, на площадке перед домом, держал в руках телефон и говорил Джиму о подозрениях Пола.

— Совершенно, — отозвалась Джоан, откинула голову на спинку сиденья и закрыла глаза. — Дурная была идея пить. Басти…

Себ выехал на трассу и смотрел перед собой, но боковым зрением всё равно заметил, как Джоан улыбнулась. И — да, вот улыбка была не её. Слишком широкая, расслабленная. Даже после секса Джоан так не улыбалась.

— Ба-асти, — повторила она, — какой же ты чёртов хороший парень.

О, да, отличный просто.

— Зачем тебе это вообще сдалось, а?

— Что?

Джоан задумалась. Она кусала губы, жмурилась, и Себ её не торопил. Если бы она не стремилась так поговорить, он включил бы радио. Хотелось забить собственные мысли чем-то другим, например, музыкой. Чем-то ритмичным, с однообразной долбёжкой, и погромче. Но вместо этого он немного прибавил газу и перестроился в правый ряд.

— Я, — вдруг сказала Джоан, и Себ не сразу сопоставил это с её предыдущей фразой.

— В смысле?

— Зачем тебе это всё?

Ладно, пожалуй, он готов был взять свои слова назад. Джоан действительно была пьяна, и теперь он это отчётливо осознавал. Такие разговоры были совершенно не в её духе. Если честно… это скорее напоминало об Эмили. Всё это «давай-поговорим-открыто-о-наших-отношениях» дерьмо совершенно не взялось с Джоан. Но Себ, конечно, понимал, что не может промолчать или отшутиться. Просто было тяжело поверить, что она регулярно задумывается об этом, может, переживает.

Вдруг стало ещё более неуютно — хотя, казалось бы, куда уж больше. Учитывая характер Джоан, было сложно держать в голове, что она может быть такой… женщиной. А помнить об этом — между прочим, его, Себа, прямая обязанность.

— Зачем мне наши отношения, в смысле? — переспросил он.

Был велик соблазн предложить поговорить дома. Но это было бы трусостью. Тем более, что к дому она вполне может уснуть. И он, получится, просто сбежит он неудобного разговора.

— Угу, — протянула Джоан.

— Я тебя люблю.

— Хороший парень… Ты можешь найти себе красотку, которая будет ждать тебя дома с горячим ужином, вместо того, чтобы раз в месяц таскаться в Плимут.

— Ты переживаешь из-за этого?

Джоан издала какой-то невнятный звук.

— Я могу, наверное, — согласился он. — Но я люблю тебя. А Плимут… я рад, что не Сидней.

— Я терпеть не могу, — проговорила она невпопад, — когда в деле что-то не сходится. Это такое чувство, как будто свербит в затылке. И в зубах отдаётся ещё. Знаешь, Басти, бывает такое: раскладываешь перед собой материалы, — она перевела дух, но тут же продолжила: — Смотришь, читаешь заключения экспертов и понимаешь: чушь собачья. Всё не то. Не на того думаешь, не в ту сторону смотришь.

Себ её не перебивал, пусть даже в её словах не было никакого смысла. Каждому иногда просто нужно выговориться.

— Ни разу не было, чтобы я ошиблась. Чтобы свербило зря.

— Ты хороший полицейский, — произнёс он, просто потому что она явно ждала какой-то реакции.

— Я полицейский с большим опытом. И знаешь, Басти, я никак не могу отделаться от этого чувства…

Себ нахмурился.

— Когда?

— Сейчас.

Он свернул на Белгрейв-роуд. Ещё немного, и они будут дома. Он уложит Джоан спать — и дело с концом.

— Я смотрю на тебя, говорю с тобой, а в затылке что-то свербит. Не понимаю…