— Вы еще пытаетесь отшутиться?

— Я только цитирую врача, который так выразился.

— В таком случае перестаньте цитировать и изложите собственное мнение. Вы-то сами верите в эти, так сказать, естественные причины?

Генри пару секунд размышлял, прежде чем заговорить:

— Я не доктор, но видел своими глазами, как умерла эта женщина. И если она умерла по естественным причинам, я готов съесть свою шляпу. Мое мнение, которое не имеет никакой цены, следующее: ее, разумеется, отравили, но яд этот почему-то не оставляет следов.

— Чушь собачья. Такие яды существуют только на страницах детективов.

— Тогда нам остается смириться и принять версию с «естественными причинами». Доктора и эксперты сделали все возможные анализы. Яда в ее теле нет. И нигде его нет.

— Ну хорошо, хорошо. Я понял, что вы имеете в виду. Что же предлагает делать дальше местная полиция?

— Ну, они, в общем, не многое предлагают. Разумеется, будет проведено официальное следствие, но приведет ли оно к чему-либо? Сэндпорт склонен верить, что тут нет никакого уголовного преступления. А чем меньше криминала на его территории, тем ему лучше. Думаю, начальник полиции полностью с ним согласен. По-моему, они просто мягко спустят все на тормозах, медики закидают всех замысловатыми терминами, и окончательно будет принята версия «естественные причины». А что еще они могут предложить? Как вам понравится такой вариант: «Убийство, совершенное неизвестной личностью или личностями при помощи неизвестного яда или ядов». Или вам больше понравится: «Несчастный случай, произошедший по неизвестным причинам»? Или вот есть получше: «Естественные причины, связанные с черной магией».

— С чем? — Помощник комиссара снова оторвал взгляд от чашки с кофе. — Что вы сказали? Черная магия?

— Простите, я забыл, вы же ничего еще не знаете о столоверчении, сэр…

— О столоверчении? — недоверчиво повторил помощник комиссара.

— Ну может быть, я не совсем точно выразился. Толкание стаканчика для чистки зубов, если говорить корректно.

И Генри пересказал эпизод с сеансом спиритизма при участии его самого и покойной леди Бэллок.

— Вот откуда она взяла, что кто-то задумал убить ее! Но действительно ли она верила в такие предсказания или все это просто мистифицировала, я не могу точно сказать. Известно только то, что о ее зловещих предчувствиях знали не только мы с вами.

— Ну разумеется, — перебил его помощник комиссара. — Еще и сэр Безил, и комиссар.

— Я имел в виду людей из деревни, — пояснил Генри. — Например, доктор Гриффитс, который, по странному совпадению, сразу после трагедии ушел в отпуск и отправился путешествовать. Мисс Ундервуд-Трип…

— Как вы сказали?

— Дороти Ундервуд-Трип. Компаньонка леди Бэллок.

— Боже мой! Вы говорите о Долли Ундервуд-Трип? Я думал, она давным-давно умерла.

— Вы ее знаете, сэр?

— Нет, не лично, конечно… Но она, в общем, всегда была чем-то вроде живой легенды, что ли… Как, впрочем, и сама Кристэл. Кто бы мог подумать, что в далеком будущем одна из них станет леди Бэллок, а вторая — ее компаньонкой! — Помощник комиссара грустно покачал головой. Потом, встрепенувшись, сказал: — Все это дело какое-то слишком уж печальное, Тиббет. Я еще не говорил вам, что беседовал вчера вечером с местным начальником полиции?

— Нет, сэр.

— В общем, он согласен обратиться за помощью к Скотленд-Ярду и оставить вас расследовать это дело. Но если они придут к выводу, что никакого уголовного дела здесь нет, то к чему все это нас приведет?

— Мы не можем предугадать, каково будет общее решение, сэр. Но судя по отчетам медиков, я полагаю, что у начальника полиции просто не останется другого выхода, кроме как закрыть дело.

— То есть он будет отзывать Сэндпорта?

— Именно.

— И что же дальше?

— А дальше, с вашего позволения, сэр, я просил бы вас предоставить мне небольшой отпуск.

— Отпуск?

— Да. Причем немедленно. Я собираюсь провести недельку за городом вместе с супругой. Это будет отличным отдыхом для нас обоих.

— В Пламли-Грин, вы хотите сказать?

— Более того, в поместье Фокс-Трот, если мне удастся добиться кое-чего…

— Чего же именно?

— Все дело в супругах Суошгеймер. Это младшая дочь и ее муж-американец. Они ясно дали понять, что сегодня же должны уехать в Париж. И я не знаю, кто и как мог бы остановить их. Возможно, доктор Дюваль приедет сюда из Женевы, чтобы поддержать свою жену — это старшая дочь. И у меня тоже есть подозрение, что он захочет немедленно отвезти ее домой. Средняя дочь и ее муж оставили в Голландии сад, который тоже нуждается в уходе, и мистеру Ван дер Ховену тоже не терпится очутиться вместе с женой дома как можно скорее.

— И никак нельзя задержать их здесь? — насторожился помощник комиссара.

— Убедить их не представляется возможным. Но я надеюсь только на то, что кое-кто из них захочет присутствовать при объявлении завещания.

— Ах да, есть же еще завещание…

— Ну а после этого вполне вероятно, что мы с Эмми захотим провести часть отпуска и на континенте.

— Все совершенно ясно, Тиббет. Очень хорошо. И так благородно с вашей стороны…

— Никакого благородства тут нет, — заявил Генри и отхлебнул кофе. — Я попал в невыносимое положение. Классический детективный кошмар. Убийство не только произошло прямо на моих глазах, а ведь именно меня и отправили сюда, чтобы я сумел предотвратить несчастье. Нет, судьбе оказалось этого мало. Теперь еще получается, что я попадаю во второй кошмар и сталкиваюсь с нераскрываемым преступлением.

Помощник комиссара сухо усмехнулся:

— Так вы говорите, яд, привезенный с Востока, но неизвестный до сих пор науке, или как там у вас…

— Именно так. Но так как не верю в идеальные убийства и прочие преступления, которые невозможно раскрыть, а также в неизвестные науке яды, я собираюсь все самостоятельно расследовать и выявить истину. Я просто обязан это сделать. В противном случае должен буду признать, что побежден. Это будет конец моей карьеры.

— Ну-ну, Тиббет, на вашем месте я не стал бы…

— Вы, может быть, и не стали бы, но речь идет обо мне. Поэтому, с вашего разрешения, сэр, я бы остался здесь и выяснил, кто и что убило леди Бэллок. А если у меня это не получится, я подам в отставку.

— Не надо нагонять столько страху, Тиббет. У вас получается прямо-таки мелодрама.

— А разве это не так? Я теперь уже ни в чем не уверен.

— Разумеется, при данных обстоятельствах мы вряд ли сможем помочь вам официально — я имею в виду через Скотленд-Ярд.

— Я прошу только одного: чтобы мне никто не мешал.

— Нет, конечно, нет.

— Тогда мы договорились. — Генри поднялся. — Благодарю вас за кофе, сэр. Но теперь мне надо возвращаться в Пламли-Грин.

В девять часов Генри уже подъезжал к Фокс-Троту. Казалось, дом еще спал, весь залитый солнечным светом. Окна и наверху, и внизу были зашторены и издалека напоминали подслеповатые глаза. Перед входом старенький «бентли» и сверкающий «роллс-ройс» стояли рядышком и казались игрушками-переростками. Генри припарковал автомобиль подле них и обошел дом сзади. В утренней тишине его шаги звучали неестественно громко.

Задняя часть дома выглядела куда более жизнерадостной, нежели его фасад. Здесь не было никаких занавесок на окнах, а на кухне просматривалась чья-то фигура, перемещавшаяся взад-вперед. Приглядевшись повнимательней, Генри определил, что это Эмми. Он подошел поближе и заглянул в кухонное окно. Эмми в белой рубашке и бежевых шелковых брюках возилась у плиты. Из двери шел приятный аромат свежеприготовленного кофе и тостов.

Эмми услышала шаги, посмотрела в окно и улыбнулась, приветливо помахав мужу рукой. Через пару минут супруги уже сидели за столом на кухне и с удовольствием уплетали вареные яйца с тостами.

— Ты встречался с Сэндпортом, дорогой? — поинтересовалась Эмми. — Отчет патологоанатома уже пришел?

— Да, — кивнул Генри. — Встречался. И все отчеты готовы.