— Я не посетитель, — отрезал Генри, — если вы не согласны, обсудите это с мистером Горингом.

Имя такого серьезного человека произвело немедленный эффект.

— Ну ладно, — согласился Эрни, но добавил: — Мистеру Хили это не понравится, я знаю, что говорю.

— Тем хуже для него. — Генри положил трубку и направился в студию.

Студия оказалась огромным, напоминающим ангар помещением с высоким потолком. Эта часть здания была полностью перестроена для удобства фотографов. Лампы, экраны, провода и трансформаторы весьма затрудняли путь к ней. Внутри царила тишина, как в церкви, и требовалась недюжинная смелость, чтобы ее нарушить.

В помещении царила темнота, за исключением одного ярко освещенного угла, где девушка, в которой Генри не без труда узнал свою племянницу Веронику, стояла в ярко-белом до боли в глазах круге перед экраном из мятой серебристой фольги. Ее загорелое, цвета меда лицо покрывал толстый слой светлой пудры, а глаза были густо подведены темно-коричневым. В полном соответствии со своей угрозой она обвела тем же карандашом накрашенные бежево-коричневой помадой губы. На ней было длинное облегающее черное платье и бриллианты. Выглядела она минимум лет на десять старше, чем на самом деле. Но поразило Генри то, что в правой руке она держала конец тонкой цепочки, прикрепленной к ошейнику большого и выглядящего очень опасным гепарда, который обнюхивал и царапал когтями пол, находясь явно не в лучшем расположении духа.

Перед Вероникой сосредоточенно склонился за установленным на штативе фотоаппаратом высокий стройный мужчина без пиджака. В полумраке комнаты Генри смог различить еще двоих — Бет Конноли и Терезу Мэннерс.

Не поднимая глаз от фотоаппарата, худой мужчина спросил:

— Что со светом, Эрни?

Эрни выскочил из темноты с небольшим экспонометром в руках. Без особой охоты он подошел к Веронике и гепарду и поднес экспонометр чуть ли не к носу Вероники.

— Сто на пять и шесть, — ответил он.

— А гепард?

Эрни неуверенно вытянул руку и проехался экспонометром по носу зверя. Тому это определенно не понравилось, он сел на задние лапы и издал жуткий рык. Эрни отпрыгнул назад, в темноту, а Тереза тихонько взвизгнула. Вероника не двигалась, как будто происходящее ее совсем не взволновало. Фотограф раздраженно выпрямился и заметил Генри.

— Вот и вы наконец, — раздраженно бросил он. — Бога ради, сделайте что-нибудь со своей зверюгой.

— Но…

— Сделайте так, чтобы она встала и пошла на камеру.

— Я не…

— Эрни! — рявкнул Майкл. — Сделай так, чтобы эта чертова скотина встала и пошла на камеру!

— Мистер Хили, я не хочу… — послышался жалобный писк из темноты.

— Ну же, лапочка, пошли, — проворковала Вероника. Не меняя позы, она осторожно ткнула гепарда в филейную часть острым носком шелковой туфли без задника. Зверь перекатился на спину и принялся мурлыкать.

— Замечательно! — воскликнул Майкл. — Вот так! Слегка улыбнись, Вероника! Голову чуть влево… вот так! Прекрасно! Замечательно! А теперь еще раз пни зверюгу! — Фотоаппарат щелкал, как пишущая машинка.

Вероника снова вытянула ногу и еле заметно толкнула животное, словно желая узнать, что будет. На этот раз гепард, которому, по всей видимости, было скучно и жарко под софитами, попросту заснул.

— Он спит, — пояснила Вероника.

— Ничего, — сказал Майкл, — оставь его в покое. Во всяком случае, успокоился, а мне нужно вставить новую пленку. Эрни! Поменяй пленку! Там должно быть кое-что интересное. — Он повернулся к Генри. — Для следующих кадров мне нужно, чтобы он встал. Он может подняться на дыбы?

Неожиданно появился запыхавшийся маленький краснолицый человечек в вельветовых брюках и грязном зеленом свитере со старым холщовым рюкзаком на спине.

— О Господи, — воскликнул он, — я уже везде искал! Вы знаете, что там внизу был полицейский? Как тут моя Красотка? — Он опустился на колени рядом с громко храпящим гепардом. — Надеюсь, она была хорошей девочкой. В последнее время она что-то капризничала… Понимаете, у нее был запор, и она ничего не хотела есть. — Он вытащил из рюкзака неаппетитно выглядящую кость. — Хочешь кушать, Красотка? Кто это у нас хочет косточку? — Нос гепарда шевельнулся, он с наслаждением потянулся, сел и принялся шумно грызть кость. — Умничка! — гордо воскликнул человечек. — Да, полицейский, кто бы мог поверить. По всей видимости, они впустили Красотку через черный ход без всяких проблем, но когда я попытался войти в парадную дверь, меня остановили. Я никак не мог донести до него тот простой факт, что я ищу своего гепарда, которого сейчас фотографируют наверху.

Представив сержанта, Генри не смог сдержать улыбки. Однако его внимание привлекло упоминание черного хода, и он счел необходимым выяснить этот вопрос.

— Она была просто золотой девочкой, правда, лапочка? — Вероника, наклонившись, почесывала гепарда за ушами.

— Приятно слышать, — отозвался хозяин Красотки. — О, мисс, на вашем месте я бы этого не делал. Она обычно не кусается, вы не подумайте, но иногда может занервничать.

— Не из-за меня, — безмятежно произнесла Вероника, — мы с ней друзья.

Она снова наклонилась, чтобы погладить гепарда и незаметно подмигнула Генри. В этот момент вернулся Эрни с фотоаппаратом.

— Что ж, — сказал Майкл, — продолжаем. Вероника, милая, перейди чуть-чуть вправо.

— Тебе придется меня нести, — весело ответила она. Девушка заковыляла по студии, и Генри с разочарованием заметил, что платье пришлось заколоть на спине зажимами для бумаг, чтобы оно идеально повторяло контуры тела Вероники, при этом двигаться в нем стало невозможно.

— Так пойдет, — произнес Майкл. — А теперь я хочу, чтобы гепард встал на задние лапы, как геральдический зверь. Пусть при этом он смотрит вправо.

— Послушайте, — вступил в разговор человек в зеленом свитере, — вы хотите невозможного.

— Я всегда хочу невозможного, — очаровательно улыбнулся Майкл. — И обычно получаю.

— Ну что ж, думаю я могу попробовать, — неуверенно проговорил человек в зеленом свитере, — возможно, если я заберусь на стремянку и буду держать кость…

— Мне плевать, что вы будете делать, только не лезьте в кадр. — Майкл провел рукой по волосам. — Еще я хочу, чтобы шлейф платья справа вылетал из кадра так, будто его треплет ветер. Тереза, прикрепи к нему нитку и тряси, когда я скажу. Эрни, поставь сюда отражатель, чтобы свет падал на лицо.

— Разумеется, сначала нам придется отобрать у нее кость, — без всякого энтузиазма проговорил человек в зеленом свитере. — Она может обидеться. Мы же не хотим, чтобы случилось что-то нехорошее, правда?

В конце концов они сумели это сделать. Гепарда пришлось долго искушать сочными кусочками из рюкзака, но в конце концов зверь уступил кость. Генри придерживал шатающуюся стремянку, пока человек в зеленом свитере, ненадежно усевшись на верхней ступеньке, размахивал костью над головой Красотки. Тереза держала шлейф платья за нитку и трясла его в соответствии с указаниями Майкла. Эрни с покрытой фольгой доской стоял на стуле и направлял свет на бледное лицо Вероники. Бет сзади, в путанице проводов и ламп, поправляла зажимы для бумаг на спине Вероники. Сцена была нелепой до смешного, но в объектив фотоаппарата и на снимок попал великолепный, поднявшийся на задние лапы зверь, гордая бледная девушка, за спиной которой ветер развевал шлейф облегавшего ее словно вторая кожа платья, а слегка поблескивающий фон наводил на мысли о лунном свете, отражающемся на волнующейся поверхности моря. Снимок оказался одной из лучших фотографий года.

Когда фотосессия закончилась и Вероника с Бет и Терезой направились в гримерную, чтобы переодеться, Генри подошел к высокому фотографу и произнес:

— Можете уделить мне несколько минут, мистер Хили?

— Если вы насчет гепарда, то говорите с мисс Филд. Она его нашла. — Он вытер платком пот со лба.

— Я не насчет гепарда.

— О, вы, наверное, от Николаса Найта, по поводу платья. Этим занимается мисс Мэннерс, не лезьте ко мне.