– Давай делать уроки, – предложила мама, как только за отцом закрылась дверь.

Дарина не отреагировала. Она говорила с куклой и словно не слышала мать. Люси подошла к дочери и, присев с ней рядом, мягко, но настойчиво, повторила:

– Давай сделаем уроки.

Дара подняла на маму глаза, в них читалось невиданное ранее упрямство.

– Не хочу, – сказала девочка и стала расчесывать куклу.

Люси, немного подумав, решила оставить дочь в покое. Ничего страшного не случится, если они не сделают сегодня уроков. А утром она подойдет к учительнице и поговорит.

На следующий день пришлось достать обычный черный фартук. Люси боялась, что дочь заупрямится и не захочет идти в школу, но Дарина всегда отличалась спокойным нравом и послушанием. Она безропотно собрала рюкзак, и с мамой за руку отправилась на занятия. В школьном коридоре возле классной комнаты Дарина остановилась и потянула маму за руку:

– Это Егор, – она указала на мальчика, который сидел на батарее и смотрел в окно.

Люси сделала к нему пару шагов, сама не зная, что скажет хулигану, но считая, что дочь ждет от нее каких-то действий. Мальчик повернулся, и Люси с Дариной смогли лицезреть его заплаканную физиономию с большим «фингалом» под глазом. Люси резко повернулась и отвела Дарину в класс, но разговаривать с учительницей не стала.

Дарина сидела на первой парте, уткнувшись в тетрадку, и рисовала каракули. Она не могла видеть одноклассников позади нее, и не решалась повернуть голову. Девочке казалось, что все уставились на нее и перешептываются. Возможно, замышляют очередную гадость. Молча переживая свою трагедию, она сжимала ручку крепко-крепко, так что костяшки пальчиков побелели. Она не хотела расстраивать маму и напоминать ей о фартуке. Больше всего девочке хотелось просто стать невидимкой. Прозвенел звонок, и в класс вошел Егор. Дети молчали и не смеялись над его слезами, наоборот, всячески подбадривали мальчика, и Дара позавидовала ему. Весь день Дарина старательно притворялась несведущей, но она не могла не услышать, что вчера застрелили собаку Егора, а потом ему здорово влетело от отца и брата.

Дарина больше никогда не тянула вверх руку, не выделялась среди одноклассников и перестала интересоваться учебой. С тех пор ее никто не обижал, но дети сторонились ее, а она сторонилась их.

Первый год учебы прополз медленно, как улитка, и Дарина смогла вздохнуть полной грудью, почувствовать себя свободной и ощутить себя вновь беззаботным ребенком только когда наступили летние каникулы.

Тем летом их жизнь кардинально изменилась.

– Я знаю, что ты живешь в большом красивом доме. Тебе он нравится? Не могла бы ты нарисовать его для меня?

Анна Сергеевна протянула пациентке карандаши и лист бумаги. Дарина даже не взглянула на них.

– Я никогда не бывала в таком большом доме. Мне интересно, как там все устроено? Большой сад, тропинки? Есть ли у вас цветы? Я видела только дворцы в детских книжках, похож ли твой дом на дворец? Возможно, у вас есть мраморный пол и лестницы с бархатными дорожками, клетки с щебечущими птицами, доспехи в углу?

Губы Дарины слегка дрогнули. Неужели это несмелая улыбка? Девочка взяла карандаш и начала рисовать, а доктор замерла, боясь пошелохнуться.

– Люси! Люси! – отец закричал с порога, хотя в этом не было никакой необходимости. В их квартирке даже шепот был слышен в каждом закутке.

– Что случилось? – Мама расчесывалась, стоя у маленького зеркальца, висевшего над раковиной. Она повязала на лоб ленту, а Дарина любовалась ею.

– У нас теперь есть дом. Самый настоящий! И больше мы здесь ни минуты не останемся! – ликовал отец.

Ни минуты? Сердце Дарины ушло в пятки. Ей казалось, что сейчас они немедленно должны будут покинуть их уютный мирок, даже не собрав вещи, и бросить дом, вещи, игрушки.

– Дом? Целый дом? – недоверчиво спросила мама. – Далеко?

– Целый дом. Большой. Там, конечно, надо много чего сделать, тебе будет, чем заняться. Он далеко отсюда. На другом конце города, зато там чистый воздух, малолюдно. То, что надо!

– А как же работа? Школа?

– Работать не будешь. А школу мы поменяем.

Последние слова заинтересовали Дарину: поменять школу, может быть, совсем неплохо. Люси поджала губы. Дарина знала, что таким образом мама выражает протест. Она не успела ничего ответить, как папа сказал:

– Давайте прямо сейчас поедем туда и посмотрим на него. А уж потом будешь надувать губки.

Он был так счастлив, что подхватил маму и крепко поцеловал, а она растаяла и рассмеялась.

– Хорошо, поехали.

Дом и впрямь оказался очень далеко. Папа повез их на такси, чтобы первое путешествие не показалось мучительным в душном переполненном троллейбусе, но даже на такси поездка показалась бесконечной. Девочка никогда прежде не бывала в этом районе и не понимала, куда они попали. Машина заехала в частный сектор и колесила по узким улочкам так долго, что ей показалось, что они уже в другом городе. Наконец, отец сказал:

– Вот тут, тормози.

Их дружная семья выбралась из такси, которое отец немедленно отпустил, словно боялся, что кто-то посторонний помешает их знакомству с новым жилищем. Дарине казалось, что свершается некое таинство, когда отец, потрясая ключами, подошел к металлической калитке. Бетонный забор окружал дом, и заглянуть во двор никак не удавалось. Папа открыл калитку, которая слегка скрипнула, и торжественно сказал:

– Дамы, прошу!

Дарина хихикнула, и мама улыбнулась. Как волнительно было переступить порог. Сердце Дарины трепетало, она ощущала себя Гердой, попавшей в сказочный сад к старой волшебнице. За калиткой и правда росло несколько розовых кустов, одичавших, но все равно усеянных бутонами. Неровная бетонная дорожка вела прямо к дому. Дара замерла и ее мама тоже, потому что дом был огромным. Дарине он вообще показался заброшенным сказочным дворцом, и где-то там, на втором этаже, покоится спящая красавица – Аврора.

– Боря, – мама, не веря своим глазам, повернулась к мужу. – Он же огромный. Откуда такой дом?

– Мне его подарили.

– Кто?

– Неважно, милая. Главное, что теперь он наш. Я же обещал, что мы будем жить в большом доме.

– Но в таком…

– Может, все же пойдем, посмотрим?

Дарина уже приплясывала на месте от нетерпения, так хотелось увидеть дворец изнутри.

Входная дверь была деревянная, массивная и добротная.

– Кто же здесь жил раньше? – спросила мама, но отец не ответил, лишь пожал плечами, мол, какая разница.

Он отпер дверь и зашел первый, включил свет, потому что уже смеркалось, и в доме было темно.

Первое, что бросалось в глаза – повсюду дерево. Деревянный пол, деревянные панели, а на второй этаж вела деревянная лестница с гладкими отполированными перилами. Мебели почти не было, видимо, осталось то, что забирать не захотели – старая рухлядь. Но здесь не было пыльно и не создавалось впечатление, что жилище покинули давным-давно. Дух был вполне жилой, воздух не застоялся, никакой паутины в углах и крысиных следов.

Люси хотела спросить о владельцах, о том, куда они подевались, но, бросив взгляд на мужа, осеклась. К чему ее расспросы? Она может что-то изменить? Может ли она отказаться от дома, от мечты, от мужа? Ответ – нет. Потому Люси сказала:

– Давайте осмотримся. Чего мы стоим в прихожей? – она уже взяла на себя роль хозяйки, и обратной дороги не было.

Планировка дома была отличной: явно не типовой проект, где все комнаты смежные, потому что экономили на коридорах и дверях.

– Я покажу тебе кухню, – Корсаков потащил жену за руку на кухню, а Дарина поспешила за родителями.

– Даааа, это здорово, – протянула мама, как только оказалась в кухне.

– А что здесь? – Дарину, как и всех детей, привлекла маленькая дверца. Она с трепетом приоткрыла ее, ожидая чего угодно.

– Кладовка, скорее всего, – мама и сама с любопытством заглянула в комнатку. – У меня будет кладовка! Вот бы еще было, что туда складировать…