– Мама, это про тебя?

– Да, малыш, про меня, – уверенно ответила мама. И Дарина, разинув рот, слушала историю про то, как мама, когда была совсем маленькой, попала в Нарнию.

Как здорово: история была длинной и можно было не переживать, что она быстро закончится. В тот вечер они прочитали только две главы, и потом читали чудную сказку еще несколько дней подряд.

Они с мамой всегда много читали, ни один вечер не обходился без этого. А когда мама укладывала Дарину, то брала свою книгу и читала уже про себя. Дарина вообще ни разу не видела, чтобы мама проводила свой досуг без книги. Любую свободную минуту она читала большие толстые тома. А папа ворчал и утверждал, что потому-то она такая фантазерка, ведь живет в вымышленных мирах.

– Отрыв от реальности не доведет тебя до добра, – говорил он, хотя Дарина и не понимала смысла сказанного.

– Это мой наркотик, – смеясь, отвечала мама.

– Странная ты у меня. И слишком умная, – задумчиво отвечал отец.

– Да-да, я знаю, это плохо для женщины.

– Нормально. Кто-то же должен быть всезнайкой в семье. Я сильный, ты – умная, по-моему, равное разделение.

– Ты тоже умный. Очень, – искренне отвечала Люси.

А Дарина, глядя на родителей, ничего не могла понять.

О чем эта книга? Дарина заинтересованно посмотрела на психотерапевта и протянула ей томик.

– Почитать? Я бы очень хотела, – сказала Анна Сергеевна.

Дарина впервые ответила: медленно и несмело кивнула головой. У доктора радостно забилось сердце: это прорыв в их отношениях. Она открыла книгу и начала читать: «Глава первая. Люси заглядывает в платяной шкаф».

Вот почему Дара так любит эту книгу!

А Дарина, слушая чужой голос, вновь оказалась в их маленьком домике, где они с мамой лежали, уютно закутавшись в плед, и читали книгу.

Как-то раз уставший отец присоединился к ним. Он вернулся раньше обычного, весь какой-то странный, с бегающим взглядом и дрожащими руками.

– Что случилось, Боря? – спросила мама.

Отец не ответил, он кружил по комнате и не мог найти себе места. Несколько раз подходил к окну, осторожно выглядывая из-за занавески во двор.

– У тебя неприятности? – мама была спокойна. Однажды она сказала Даре, что женщина обязана быть рассудительной, потому что безрассудств хватает у мужчин, которые не могут взять себя в руки и могут «натворить дел». Наверное, сейчас был этот случай.

– Возможно, милая, – наконец, решился отец. – Мне нужно алиби.

Мама вздохнула:

– Как хорошо, что сегодня ты никуда не уходил и провел день с семьей. Подвигайся, Даринка, – скомандовала мама, и они втроем улеглись на диване. Люси взяла книгу и продолжила чтение, как ни в чем не бывало. Слушать историю о Нарнии, лежа рядом с отцом, прижавшись к нему, и наблюдать за его реакцией на события было восхитительно. Отец обнял дочку, она положила голову ему на грудь и слушала биение сердца. Они не перебивали маму, только иногда заговорщицки переглядывались. Дарина была просто на седьмом небе, такой идиллии в их семье еще никогда не бывало. Папа теребил ее волосы на макушке, и Дара слышала, как его быстро колотящееся сердце успокаивается, замедляет свой бег, дыхание отца становится глубже, глаза слипаются.

А когда к ним в квартиру вломились люди в форме, они обнаружили Корсакова мирно спящим на диване в объятиях дочери и жены, изумленно уставившихся на них.

Девочка даже не успела испугаться, потому что мама, взвившись как ураган, вытолкала из квартиры незваных гостей и что-то возмущенно им говорила уже за дверью. Она вернулась, разбудила мужа, и он заспанный вышел на улицу.

– Кто это мама?

– Это милиция.

– Они заберут папу? – испуганно воскликнула девочка. Так уж повелось, что милицию даже малые дети не воспринимали защитницей.

– Нет, Дара, они просто поговорят.

И правда, папа вскоре вернулся и весело сказал:

– Какая замечательная книга! Теперь она и моя любимая тоже.

Дара воссияла, а за ней и мама, глядя в глаза отцу.

– Я бы хотела узнать о школе. Как ты учишься? Нравится ли тебе учиться?

Губы Дарины задрожали, словно она хотела расплакаться, но глаза так и остались сухими. Бедная девочка ни разу не плакала при психотерапевте. Врачу было бы намного легче работать, если бы Борис Корсаков активней участвовал в процессе восстановления психики ребенка. Но ей даже не удавалось поговорить с ним, чаще всего за девочкой приезжала охрана и женщина, нанятая для ухода за Дарой. Женщина была напряженной, говорила мало и односложно, словно боялась выдать страшные семейные тайны. Ничего нового рассказать о малышке она либо не могла, либо не хотела.

Анне Сергеевне порой казалось, что она бьется головой о стену. Впервые за годы практики хотелось, чтобы ей кто-то помог. В их городке не было подходящих специалистов, чтобы проконсультироваться, она была единственной в своем роде. Работала Анна Сергеевна психотерапевтом в областной детской поликлинике и в основном ее пациентами были дети, страдающие энурезом или гипереактивностью, слишком агрессивные или наоборот апатичные. Детей, попавших на лечение к Анне Сергеевне из-за психотравмирующих факторов, были единицы. Чаще всего родители не желали признаваться себе и уж тем более окружающим, что у них в семье проблемы, считая, что сами способны справиться.

Доктор собиралась съездить в столицу и проконсультироваться с кем-то, потому что жить потом с чувством вины и невыполненного долга по отношению к бедному ребенку не хотела. Вопрос о школе вызвал заметную реакцию у Дарины, и психолог подбодрила:

– Ну же? Есть там у тебя подружки?

Школа! Дара вспомнила первый счастливый школьный день. Все свободное время они с мамой читали, и не было такой детской книги в их библиотеке, которую Дара бы не знала. И она так этим гордилась! Шла в первый класс, не страшась нового, ведь она так любила получать знания.

Она была вся такая чистая и аккуратная, с туго заплетенными косичками и белым фартучком. Дарина Корсакова села за первую парту и все время тянула руку вверх. Что бы учительница ни спросила, Дарина поднимала руку, она на все вопросы знала ответ, и первоклашку просто распирало от гордости. Другие дети стеснялись и молчали, учительница шутила, что из них надо клещами все тянуть, а Дара отвечала громко и уверенно и при том улыбалась всем одноклассникам, ожидая одобрения и восхищения.

Мама нарадоваться не могла, учительница хвалила, а папа сказал, что гордится. В эти первые дни ее школьной жизни все члены их маленькой семьи были такие веселые. Папа обещал, что скоро у них будет новый дом, и они заживут по-настоящему. Мама рассказывала о какой-то хорошей спецшколе, в которую пошел сын ее сотрудницы. Школа была далеко, и в нее не принимали всех без разбора, потому они даже и не пытались туда поступить.

– Ничего, Люси, скоро и мы сможем отдать туда Даринку. Как-то же твоя Светлана с работы умудрилась туда сына устроить?

– Маратик просто очень способный. Они не могли ему отказать, и для всяких показательных выступлений иметь такого умника школе полезно.

– Посмотрим, кто чего добьется, – упрямо отвечал папа.

Мама без устали стирала ее фартучек, чтобы Дарина могла ходить в школу нарядная в белом фартуке, тогда как другие девочки ходили в черных. Даже если мама была очень уставшей, она мастерила с дочерью поделки для школы, рисовала картинки и делала уроки. Дарине нравилось быть лучшей, и она совсем не замечала того, что остальные дети все больше отдалялись от нее. Для ее возраста было необычно, что девочка не тянулась к сверстникам, ей вполне хватало мимолетных разговоров на переменках, а дома – общения с мамой.

Однажды она в очередной раз выполнила задание учительницы лучше остальных и с сияющим лицом повернулась к одноклассникам. Девочка считала, что они радуются вместе с ней, и ей и в голову не могло прийти, что дети терпеть ее не могут, считая задавакой. Улыбающееся лицо Корсаковой казалось им самодовольным, и все ее поведение говорило о том, что она считает себя выше остальных. Когда прозвенел последний звонок, радостно оповещая первоклашек, что можно идти по домам, Дарина вместе со всеми вышла из дверей школы и, гордо подняв маленькую головку, отправилась к маме на работу. Мамина станция находилась совсем рядом, дорогу переходить было не надо, и девочке доверяли идти самой. Сентябрь был теплым и солнечным, под ногами шуршали начинающие осыпаться листья, и Дарина мысленно уже рассказывала маме, какая она была сегодня молодец.