– У всех разная жизнь. Твой папа делает все, чтобы мы жили лучше, и у него нет времени сейчас на праздники. Он обещал мне, что вскоре все изменится, – ответила мама, но даже маленькая девочка услышала нотки неуверенности в ее голосе.

Люси была грустная, и Дарине стало стыдно, она бросилась к маме и порывисто обняла ее.

– Скоро день города, доченька, и мы с тобой устроим себе праздник: отправимся гулять, есть мороженое и смотреть фейерверк. Возможно, папа присоединится к нам.

– Давай, – обрадовалась Дара и стала считать дни до праздника, обведя этот день красным кружком на календаре.

Она и подумать не могла, что этот день станет последним, когда она видела маму.

Решившись затронуть тяжелую для Дарины тему, Анна Сергеевна попыталась вспомнить, как прошел тот день. Веселый праздник для жителей города обернулся трагедией для маленькой девочки. Сама Анна Сергеевна в тот день гуляла по центру города с подругой, радовалась погожему летнему дню, сплетничала и не думала о плохом. День города отмечали в первое воскресенье лета и, конечно же, такая пора не могла не способствовать хорошему настроению.

Жители нарядно одевались и отправлялись в центр города, где можно было пройтись по главной улице, полюбоваться пустыми прилавками и ради развлечения отстоять огромную очередь за эскимо на палочке. Это ведь тоже был праздник – отведать необычного мороженого или съесть сосиску в бистро, такую роскошь себе не позволишь каждый день в их тяжелые времена.

Как психолог Анна Сергеевна не могла не замечать, что народ, выбравшийся в это праздничное воскресенье погулять, не печалится о том, чего у него нет, а радуется простым мелочам. На центральной площади устроили небольшую ярмарку, в основном там продавалась сладкая выпечка. Анна Сергеевна с подругой, погуляв немного по городу, спустились к живописной набережной: повсюду росли плакучие ивы, под тенью которых располагались полукруглые деревянные лавочки, и в жаркий день можно было отдохнуть в спасительной прохладе и послушать журчание реки. В нескольких местах жарили и продавали шашлыки, которые подавали на жестяной тарелке, полив соусом. Подруги взяли по шашлыку и, укрывшись под низко опущенными ветками ивы, долго смеялись над тем, что ни у одной из них не получилось прожевать жесткое жилистое мясо. Бродячих псов было предостаточно, и мясо не пропало даром.

– Дарина, ты помнишь день города? Я знаю, что тебе не хочется вспоминать, но ты должна.

Казалось, что пациентка не слышит ее, однако Анна Сергеевна научилась улавливать малейшие признаки контакта с Дарой и сейчас же заметила, как задрожали ее реснички.

– Дарина, это очень важно. Ты должна подумать о том дне, ты должна жить сейчас и здесь. Я помогу тебе, твой папа поможет. Дарина, день города…

День города…

Незабываемый день…

Она так долго готовилась. Ожидание стало еще более тягостным оттого, что наступили летние каникулы, и Юлю она не видела. Дарина вновь была дома с мамой, и ее развлечениями вновь стали цветы и соседские коты. И вновь мама заняла место ее лучшей подруги, Дарина рассказывала ей свои тайны и мечты, хотя по большей части говорила о Юле.

Мама сшила ей новое нарядное платье, с юбкой-клеш, и Дарина без устали крутилась в нем. А какой красивой была мама в длинной цветной юбке и белой рубашке. На лоб мама повязала ленту в тон юбке, на шее – деревянные бусы, на руках – браслеты. Когда Люси появилась на пороге дома, Дарина увидела в солнечных лучах пылинки, кружившиеся над ее головой, лучи подсвечивали мамины пушистые волосы, и в тот миг она казалась самой настоящей сказочной волшебницей. В глазах мамы горел свет, и зажигала его она – Дарина.

Это был последний день, когда Дарина была маленькой девочкой, когда верила в сказки и видела добрую волшебницу. Казалось, что сейчас ее Люсинда раскинет руки и на них усядутся птицы. Дара, как зачарованная, смотрела на мать и улыбалась. Как могла она забыть, что ее мама такая необычная? Как могла пренебрегать ею? Сейчас Юля и школа казались такими далекими и неважными. И даже отец, маячивший где-то на горизонте, не казался таким уж сильным и значительным. Неужели ее мама-волшебница не главнее его? Она может все, ведь Дарина сама не раз наблюдала, как под ее спокойным взглядом черты лица отца смягчались, он становился совсем юным и робким.

– Мамочка! Какая ты красивая! – Дарина бросилась к маме и обняла за талию.

– Спасибо, моя хорошая. Ну что, пошли?

– А папа?

– Пойду, спрошу, – сказала мама и заглянула к папе в «кабинет», так они называли ту часть дома, где он проводил большую часть времени.

Через минуту родители показались вместе, и Дарина с замиранием сердца ждала, что папа все же пойдет с ними. Но он, как обычно, быстро чмокнул ее в макушку и сказал:

– Прости, милая, сегодня не могу.

В глазах дочери и жены было такое разочарование, что он, почувствовав вину, сказал:

– Люси, мне надо принять важное решение. От него будет зависеть очень многое в нашей жизни. Мы обязательно проведем вместе целый день – мы втроем и больше никого.

– Мы любим тебя, – сказала мама, целуя отца.

– А я – только вас, – серьезно ответил папа.

Как только Дарина вышла за ворота, то сразу же забыла, что минуту назад была крайне расстроена тем, что отец не пошел с ними. Ее ожидало столько всего интересного и увлекательного, она не могла устоять на месте и еле выдержала длительную поездку в такси.

Праздник ощущался повсюду, люди были нарядными и улыбались, не осталось сегодня места серым лицам и сутулым спинам, согнувшимся под тяжестью серых скучных будней. Прохожие, как обычно, оборачивались и провожали маму взглядами, но сегодня, казалось, без осуждения. В этот день она им нравилась, видимо, их внутренний голос подсказывал, что в праздничный день можно и выделиться среди других.

Дарина с мамой съели по мороженому, выпили сладкой воды, погуляли между ярморочных столов, посмотрели концерт на главной площади и, в ожидании фейерверка, сели на лавочке на центральной улице. Дарине не терпелось увидеть салют, но и здесь, посреди главной улицы города, было не скучно: много людей, громкий смех подвыпивших, дети с шарами и мороженым.

– Люси! Как я рада тебя видеть!

К ним подошла мамина подруга с работы, тетя Света.

– Света! Вот так встреча.

– Чего же ты не заходишь к нам совсем? Наши дети по тебе скучают.

Дарина вспомнила, что детьми мама и тетя Света называли животных, с которыми работали на станции.

– Столько дел было… – махнула мама рукой. – А ты одна?

– Муж с сыном пошли на речку пускать кораблики.

– Как дела на станции?

– Все хорошо, не хочешь вернуться?

Люси неуверенно глянула на Дару, потом сказала:

– Хочу. Я осталась совсем одна. Дара взрослеет, у нее новая подруга, Боря все время работает… Зря я наплевала на себя, теперь ощущаю свою ненужность.

– Многие бы позавидовали твоей жизни.

– А кто-то презирал бы, – задумчиво ответила Люси. – Думаю, что смогу все изменить, – уже веселее добавила она. – У меня еще вся жизнь впереди, это просто этап жизни.

– Это точно! За что люблю тебя, так за твой вечный оптимизм. Скоро салют, я побегу к своим мужчинам.

– До свидания, – вежливо попрощалась Дарина.

Когда начался фейерверк, Дарине показалось, что это самое запоминающееся событие в ее жизни: такие яркие огни и вспышки, столько грохота, так много эмоций.

Когда все закончилось, мама засобиралась домой:

– Уже темно, Дарина. Вокруг много пьяных, становится небезопасно.

Дарина и не спорила, потому что очень устала за сегодняшний, такой насыщенный день и мечтала оказаться в своей кроватке. Люси поймала попутку, в которой Дара почти уснула, положив голову маме на колени, и когда машина остановилась, наконец, у их дома, не хотела выходить. Водитель то ли из вежливости, то ли потому что спешил, вышел из машины и галантно открыл пассажиркам дверь. Если бы не этот его жест, возможно, все было бы совсем иначе.