– Ты сердишься, что ли, брат? – пьяно спросил Саша.

– Вовсе нет. Даже рад, что увидел твое настроение. Пользуясь случаем, хочу спросить, как там дело обстоит с отводом земли? Уж месяц прошел, а я что-то не увидел на своем столе разрешения на строительство.

– Там такое дело, – замялся Саша, – уперся эксперт, как баран. Земля там непригодна для строительства, какие-то подземные воды…

– И что, месяц упирается? – удивился Корсаков.

– Да. Как я только не уговаривал его, такие деньги носил… принципиальный какой-то.

– Чего? Ты что, брат, не можешь решить вопроса с каким-то слюнтяем? До этого тебя довела твоя новая жизненная философия? – казалось, Корсаков сейчас рассмеется – так весело звучал его голос.

– Да я разберусь, – промямлил Сашка.

– А знаешь, что? Приходи к нам на новогодний ужин. В эту ночь случаются разные чудеса. – предложил Корсаков.

– Друг! – Саша, хлебнув еще коньяка, расчувствовался. – Спасибо тебе за приглашение. Как в старые добрые времена. Обязательно приду.

– Вот и славно. А теперь иди-ка ты домой и поспи.

Дом Корсаковых принарядился к празднику и разважничался. У него была самая высокая и нарядная елка, наверное, елку выше можно было увидеть только где-то в лесу. Была, правда, еще та, что стояла в центре города, собранная из многих небольших елок, но игрушки здесь были намного богаче и разнообразней. Хозяйская дочка несколько дней мастерила украшения, вырезала снежинки и повсюду их развешивала. Новогодняя ночь обещала быть спокойной, в кругу семьи и близких друзей. Мама Вера готовила без устали всякие вкусности и пекла пироги, и дом наполнился ароматами Нового года: елки, апельсинов и выпечки. Дарина была счастлива. Первый настоящий Новый год в ее жизни: в большом доме, с застольем, фейерверком и главное – с отцом и хорошим настроением. Дара по-взрослому пообещала себе не грустить о маме и не думать каждую секунду о том, что если бы она была рядом… Что толку от этих мыслей?

Мама во-о-он там, у верхушки елки, спустилась с неба, чтобы провести эту ночь вместе с семьей. Она приняла вид ярких бликов от гирлянды, и когда они так дрожат, значит, Люси смеется. У Дары было красивое платье – длинное и пышное, корона и волшебная палочка, и девочка была уверена, что мама любуется своей маленькой принцессой.

Вечером стали приходить гости. Папин друг, дядя Саша, принес Даре огромного плюшевого медведя. Сперва Дарина посчитала, что подарок какой-то детский, но потом прикоснулась к мягкому меху и передумала – обнимать медведя оказалось очень приятно. Дядя Саша был в сопровождении какой-то женщины, которая лишь мельком взглянула на Дару и пошла осматривать дом, он интересовал ее намного больше. Следом пришла папина старая тетушка. Она была почти слепой и нудной, и совсем не обращала внимания на Дарину, но отец питал к старушке нежные чувства, по всей видимости, потому, что, не считая дочери, тетушка была его единственной родственницей в этом мире. Она подарила девочке древний носовой платок, пожелтевший и пахнущий нафталином. Дара вежливо приняла этот дар и незаметно сунула его в буфет. Корсаков пригласил к столу маму Веру, которая с радостью приняла его приглашение, и двоих охранников, единственных кому доверял настолько, чтобы усадить с собой за стол. Он никогда не смешивал работу и дом, но эти двое стали для него почти что семьей, и он чувствовал себя рядом с этими ребятами намного спокойней, чем без них.

Взрослые выпили шампанского, и смех зазвучал громче, телевизор бубнил, и Дарине было тепло и уютно. Мама Вера заботливо подкладывала ей в тарелку яства, а головная боль на время отступила. Дарина решила, что это самый лучший день в ее жизни. Где-то около десяти часов, когда она уже наелась до отвала, но ждать боя курантов предстояло еще целых два часа, и как их провести, чтобы не заснуть, она не знала, отец поднялся и сказал:

– Пойдем, Санек, прогуляемся.

– Куда? – Саша был крайне удивлен.

– Хочу преподнести тебе новогодний подарок.

– Да? Ну, хорошо… – в голосе звучало сомнение.

– Даринка, мы ненадолго уйдем по делу. К курантам обязательно придем, – Корсаков присел на корточки рядом с дочерью.

– Папа! Не уходи! – воскликнула Дара, ощутив прилив страха.

– Борис Владимирович, какие такие дела могут быть в новогоднюю ночь? – без смущения спросила мама Вера. Она тоже выпила шампанского, ее щеки разрумянились, и она подпевала всем выступающим по телевизору певцам.

– Оставляю Дарину на ваше попечение. Мы ненадолго, – добродушно ответил Корсаков.

Мама Вера недовольно покачала головой, но тут на экране появился Александр Серов, женщина ахнула и забыла о хозяине.

Корсаков накинул теплую куртку, вышел во двор и наслаждался морозной ночью, ожидая Сашу, который никак не мог распрощаться с девицей. Корсаков был в таком прекрасном расположении духа, что чуть ли не пританцовывал на снегу. Ребята-охранники стояли рядом, не удивляясь, не задавая вопросов и даже получая удовольствие от спонтанного поведения хозяина. Они напоминали собак, радующихся любой неожиданной прогулке и прыгающих при виде поводка.

Вот и Сашка появился на пороге, смущенный и слегка растрепанный.

– Прыгай в машину! – почти приказал Корсаков. – Какая чудная новогодняя ночь, – уже мягче добавил он, когда машина тронулась с места.

– Куда едем? – наконец спросил охранник. Это было не любопытство, парню просто надо было знать, куда везти хозяина.

– Вот тебе адресок, – протянул Корсаков лист с адресом.

Спустя пятнадцать минут машина остановилась в спальном районе, около обычной пятиэтажки. Двор был погружен во тьму, но подъезды подсвечивались тусклыми лампочками.

– И где мы? – спросил наконец Саша. Почему-то ему в голову закралась мысль, что Борис хочет подарить ему квартиру. Своей он еще не обзавелся, и покупка квартиры была для него на первом месте.

Дом – «хрущевка», довольно обшарпанный, квартиры там тоже не ахти какие, и Саша думал, что не так уж и рад подобному подарку, но, как говорится, дареному коню в зубы не смотрят. Придется принять подарок, благодарить, улыбаться и изображать восторг. Он репетировал про себя благодарственную речь, но его мысли перебил Корсаков, который обрадованно сказал:

– А вот и он! Какая пунктуальность.

– Кто? – удивился Саша и уставился в окно машины.

Из подъезда вышел мужчина, в простом синем пуховике и лыжной шапочке. Он на миг замер, посмотрел в небо на полную луну и медленно зашагал прочь.

– Пойдем, – Корсаков выпрыгнул из машины, как чертик из табакерки, словно его удерживал какой-то сложный механизм, а потом отпустил, и он, помолодев на десяток лет, преобразился и стал походить на того лихого паренька в спортивном костюме, каким был прежде.

Не дожидаясь охраны, он направился следом за мужчиной, который шел размеренным шагом, никуда не торопясь, наслаждаясь свободой предновогодних часов. Услыхав за спиной шаги, он обернулся, улыбка таилась в уголках его губ, как у человека, ожидающего увидеть знакомого. Первые несколько секунд он внимательно смотрел в лицо Корсакова, не в силах совладать с мимикой на лице, губы сами собой растянулись в улыбке. Мозг сопротивлялся и не мог поверить в то, что видели глаза, легче было предположить, что кто-то решил подшутить, явив пред ним самого Корсара.

– Тимур? – спросил Корсаков.

– Да, – удивленно ответил мужчина. Он уже успел зайти в темную часть двора, не освещаемую фонарями, однако ночь освещалась луной и подсвечивалась белым снегом, потому разглядеть приближавшихся мужчин не составляло никакого труда.

– Тимур Тагиров?

– Да, это я.

К Корсакову присоединились охранники и Саша. Тимур переводил взгляд то на одного, то на другого и, наконец, в его глазах появилось узнавание. Он понял все слишком быстро: Александр, желающий получить разрешение и донимающий его своими просьбами. Корсаков… не слишком ли большая шишка, чтобы явиться сюда к нему ночью? Но Тимур Тагиров был весьма сообразительным, ему не понадобилось долго размышлять над тем, зачем сюда явился Корсар. В глазах Александра он успел увидеть не меньшее удивление, чем в своих собственных и мигом сложил два и два: это показуха. А он просто попал под руку.