– Сейчас усталый отец пришёл домой после трудного рабочего дня. Ему навстречу бежит пара детишек, похожих на ангелов. Пахнет тёплым рагу и ягодным пирогом. Красавица жена улыбается ему и накрывает на стол. В доме царит веселье, и шум, и детские голоса…

Он подошёл к окну и увидел, что надвигается огромная чёрная туча и почти полностью накрывает город. Вот вот начнется ливень. Реки воды побегут по улицам. Запоздалые зеваки, влюбленные пары, или пьяные балагуры, вышедшие из трактира и напевающие себе под нос похабные песенки, все они поспешат домой и улицы вмиг опустеют. В такую погоду никто не покинет своего укрытия. Только странный народ может шляться ночью под проливным дождем. Да, найдутся и такие. Но дядю сегодня можно не ждать. Да и Каспара тоже. Что ж, эта ночь не будет вечной, завтра займется новый день и что-то неумолимо изменится.

– Я завидую им… В такую страшную ночь они не одни, им хорошо, а дождя они даже не заметят. Они вместе и им ничего не страшно. Ничего? Нет, я им не завидую. Завтра у них дома не будет веселья и смеха. Будут слезы, будет плач. Они потеряют кого-то. Кого? Это пусть решит наместник. Это не мне решать.

В комнате совсем стемнело. Временами луна вырывалась из мглистых облачных объятий, и тогда часть комнаты заливал её свет. Но тучи снова окутывали ее чёрными волокнами – так паук пеленает жертву, и беспроглядная тьма низвергалась в окна. И все же Родион не хотел зажигать свечи. Ему казалось, что ночь будет тянуться бесконечно долго при ее мерцающем свете. Ночь будет питаться этим слабым огоньком и набирать силы.

По крыше забарабанил дождь. Родион захотел освежиться, а лучше промокнуть до нитки, чтобы немного прийти в себя. Он вышел на улицу и подставил лицо под струи холодной воды. По небу гулкими раскатами прокатился гром. Вода принесла облегчение. Мысли прояснились. «Опять сходить к дяде? – подумал Родион, – Не придёт он, пойду я. А если он до сих пор не вернулся домой? Каспар тоже не пришел, не пришел, когда он так нужен». Родион опустил глаза на землю, жадно поглощающую воду, и взгляд его наткнулся на округлый булыжник. Он подошёл к нему. Странно, что он и думать забыл об этом камне. А ведь он никогда в жизни не испытывал такой боли, какую испытал, когда взял его в руки. Не понятно почему, тревога усиливалась. Родион наклонился над камнем, всеми силами сопротивляясь ужасу, который разрастался в нем. Колени его задрожали и чтобы не упасть, он прислонился к мокрой стене и прикрыл глаза. Дождь омывал его лицо ледяными потоками. Мысли превратились в мешанину из обрывков, отзвуков, догадок. Так что это за камень? Мария? Может она жива? Каспар говорил о каких-то людях. Это были воры… Пусть приходят, у него нечего взять. Один раз к нему уже пришли воры, воры похуже этих, больше у него ничего нет.

– Родион!

Сердце в груди подпрыгнуло и сорвалось вниз. Родион медленно повернулся и тихим безжизненным спросил:

– Каспар, ты задумал меня сегодня сжить со свету?

– Извини, друг. Я не хотел. Что ты тут делаешь?

– Вышел освежиться под дождём. Мне тяжело находиться дома. Там я все думаю, думаю…

– Представляю. Мне кажется ты засиделся в этих невеселых стенах. Тебе надо расслабиться. Сходим сегодня в трактир. Там всегда весело, поверь мне на слово. Лев приходил?

Родион уловил тревогу в голосе Каспара. Это его насторожило. Когда-то у Льва случались проблемы из-за разведчиков Его Высокоборства. Тогда у них не вышло его уничтожить, как сотни других людей. Ему, влиятельному и сильному человеку, удалось разогнать шпионов Аморанка, как стаю голодных шакалов. Но что, если их набеги были небезосновательны? Родион искоса взглянул на друга.

– Он не приходил. Я ходил к нему. Дома его тоже не застал, и никто не мог мне сказать куда он пропал. Ты что-то знаешь и скрываешь от меня.

Ответа не последовало. Каспар отвернулся и стал насвистывать детскую песенку «дурная голова». Раньше они с Родионом часто её напевали, когда дразнили друг друга или ссорились. Впрочем встречались песенки и не столь безобидные в их общем песенном арсенале. На этот раз Каспар удовлетворился этой:

Родион пропустил мимо ушей этот незамысловатый отпор, но глаз с Каспара не спускал. Каспар улыбнулся ему широкой улыбкой.

– Ну что, ты со мной?

– Почему я никогда не знаю, что происходит у тебя в голове и сердце?

– Потому что там ничего не происходит. Не ищи ум там, где его нет. За сердце я вообще молчу.

Каспар громко рассмеялся. На тихой безлюдной улице это показалось Родиону вандализмом. Он подумал, что с таким смехом мёртвого можно поднять из могилы. Самому ему стало неловко, как будто они потревожили чей-то покой.

– А если придёт дядя? Мне нужно поговорить с ним. Он должен знать…

– Не придёт, уже поздно. Поговоришь со мной.

Когда они подошли к трактиру, ночь вошла в полную силу. Ливень обратился в моросящий дождь, и порывалась выглянуть луна. Странно, но Родион никогда не видел этого трактира прежде. На входе их встретил вертлявый карлик, ростом не выше метра. Он раскланивался и расшаркивался. Его злые маленькие глазки совсем не соответствовали веселому выражению лица и льстивой улыбке. Над улыбкой его нависал скрюченный кончик носа. Вид он имел оборванный и грязный, кроме шляпы на голове, она почему-то была новая. Пальцы рук, не в меру длинные, придавали ему ещё более зловещий вид. Наверное, не найдется человека, который не подумал, глядя на них: «Для чего этому исчадию такие пальцы? Неужели, чтобы лучше сомкнуться на шее задремавшего путника?» Родион при виде его отшатнулся, как от мерзкого гада. Карлик в свою очередь метнул в его сторону испепеляющий взгляд. Он, конечно, не был глуп и понимал, какие чувства внушает людям. Так что после первой неудержимой вспышки, он покорно опустил глаза. Смирившись с ролью шута и урода, он старался не выказывать никакой обиды.

– Как мы рады видеть почтенных гостей в нашем скромном местечке, – прогнусавил карлик, – Проходите же скорее, такие посетители делают нам честь. Мы будем целовать ваши ножки, если вы переступите ими порог сей пьяной обители и войдете к нам.

Карлик чуть не упал в ноги Родиону и Каспару. Он кланялся, хватал их за руки, чтобы поцеловать «кончик пальчика» и всячески унижался, в то время как их превозносил до смешного. Родиону сделалось не по себе. Это была наглая насмешка и не больше. Ему захотелось придушить мерзкого карлика прямо здесь, у двери. Он схватил его за шиворот и рывком поднял над землёй. Новая шляпа карлика соскочила и упала на пол, а сам он остался болтаться в подвешенном состоянии, таращась в перекошенное лицо почётного гостя. Каспар спокойно прошёл к столам и оттуда со скучающим видом наблюдал, что произойдёт дальше. Но ничего не произошло. Карлик скулил и вертелся в руке у Родиона, как щенок. Его одежда, пропитанная застарелым жиром, трещала по швам. Родион понял, что если он сейчас не отпустит эту гадину, его попросту стошнит. Он отшвырнул карлика в угол и направился к Каспару. Глаза его горели огнём.

– Ты что не видишь, что он издевается над нами? Этот урод просто высмеял нас при всех, и ты спокойно проходишь мимо, как будто шут – это ты, а не он.

Каспар посмотрел в глаза Родиону. Он не улыбался и не злился. Он просто смотрел ему в глаза, но перед Родионом сидел другой человек. Возможно даже противник или враг, но не друг, не Каспар. Что-то тяжёлое легло в его глазах, холодное, чего Родион никогда раньше не замечал. С минуту они смотрели друг на друга как в трансе. Первым очнулся Каспар. Он улыбнулся и пропел:

– Дружок, не кипятись. Варёный ты не очень аппетитный.

Родион успел за это время подавить свой гнев. Он стоял перед другом и ждал ответа.