К тому времени как муж, тихо откроет дверь и появится на пороге квартиры, Лера под вздохи и упреки души Эльзы Константиновны будет чувствовать себя почти преступницей, а в то, что она обманщица и зануда уверует твердо.
И трудно было не согласиться с этими упреками и утверждениями Эльзы Константиновны, Лера чувствовала себя виноватой – да, после свадьбы она, и правда, кардинально изменилась, и, похоже, мужа эти изменения явно не радовали (хотя она никогда его об этом не спрашивала). У нее было лишь одно оправдание своему поведению: заел быт! Но от этого не становилось легче, и то, что муж обижен на нее и возможно даже страдает, наполняло душу Леры жалостью к нему и искренним раскаянием.
«– Ох, как трудно переосмыслить свою жизнь и забыть собственные обиды, – вздохнула Лера».
«– Очень трудно, – тут же согласилась невидимая собеседница. – Но поймите, Валерия, и у вашего мужа в сердце точно такая же полная чаша обид и претензий».
«– А почему я должна сделать первый шаг к нашему примирению? – вспылила Лера и тут же честно призналась в своей боязни. – Вдруг он не поймет мой порыв и не ответит на мое предложение о примирении?»
«– Но ведь вы же знаете, что нужно делать, а ваш муж нет! К тому же первый шаг к примирению всегда делает мудрый, зная, что ссоры ни к чему хорошему не приводят. И потом… если вы, Лерочка, все же расстанетесь со своим мужем, вам не в чем будет себя упрекнуть: вы сделали попытку вернуть любовь и сохранить ваш брак и не ваша вина, что ваши старания не увенчались успехом».
Валерия надолго замолчала, обдумывая услышанное, и поскольку женщина она была неглупая (в некоторых вопросах даже умная), то вынуждена была согласиться, что этот первый трудный шаг к примирению должна сделать именно она.
Ей вспомнилась жалостливо-наивная почти детская песенка, соответствующая ее теперешнему состоянию души…
Я леплю из пластилина, пластилин нежней, чем глина.
Я леплю из пластилина кукол, клоунов, собак.
Если кукла выйдет плохо, назову ее – «Дуреха»,
Если клоун выйдет плохо, назову его – «Дурак».
Подошли ко мне два брата, подошли и говорят:
«Разве кукла виновата? Разве клоун виноват?
Ты их лепишь плоховато, ты их любишь маловато.
Ты одна и виновата, а никто не виноват».
Я леплю из пластилина, а сама вздыхаю тяжко.
Я леплю из пластилина, приговаривая так:
«Если кукла выйдет плохо, назову ее… – «Бедняжка»,
Если клоун выйдет плохо, назову его… – «Бедняк»».
Работа по дому была сделана, и Лера прилегла на диван в комнате, по привычке включив телевизор. На экране бушевали криминальные страсти очередного сериала, где женщины были либо умные и продажные стервы, либо безмозглые и бессердечные дуры, мужчины садисты и сволочи, а главный герой (мент, адвокат или частный сыщик – смотря по сценарию) образец порядочности, борец за справедливость и спаситель попавшей «в беду» очередной ни в чем не повинной «бедняжки».
Автоматически следя за героями сериала, Лера прониклась их «криминальными» проблемами и собственные душевные терзания отошли на второй план. Мысли о ее трудной семейной жизни плавно перетекли на произошедшее на работе убийство.
Почему убили Каринэ Автандиловну? И какое отношение ко всему этому имеет Юрий Владимирович?
Если она помогла скрыться с места преступления настоящему убийце, то вряд ли правоохранительные органы найдут оправдание ее незаконным действиям – «тебя посадят, а ты… не помогай кому не нужно!».
Лера вздохнула и заворочалась на диване.
Как же тяжело все-таки помогать и доверять незнакомым людям!
Юрия Владимировича она считала незнакомым человеком, хотя и работала в его компании. С ним она практически не общалась, только здоровалась, мельком встречаясь в коридорах компании – Валерия даже не предполагала, что директор фирмы знает ее имя и отчество. А, как оказалось, он знал… Может, с подачи Натки? Наташка… Это же надо так вляпаться! И если Юрий Владимирович не виноват, то, возможно, подозрения в убийстве его второй жены падут именно на нее: на ее подругу Наташу – счастливую соперницу Каринэ Автандиловны…
«– Чему может научить такое кино? – искренне возмутилась душа Эльзы Константиновны, внимательно следя за происходящим на экране. Лера вздрогнула и очнулась от своих размышлений. – Раз-два и в постели! Убил-ограбил и деньги твои! Нет, в наше время все было по-другому: воровать и убивать было стыдно, а ухаживания были долгими и приятными: цветы, комплименты, робкие поцелуи. В наше время и после свадьбы родители называли друг друга по имени отчеству и на «вы» и если в семье происходили ссоры, то за плотно закрытыми дверями. А сейчас родители, нисколько не стесняясь в выражениях, выясняют отношения друг с другом при детях, а бранные слова и мат прочно обосновались в лексиконе молодых. И даже женщины, потеряли к себе уважение настолько, что не стесняются прилюдно ругаться матом, как пьяные грузчики…»
Негромко хлопнула входная дверь, и Эльза Константиновна внутри Леры замолчала, давая возможность своей подопечной самой разобраться в своих сложных отношениях с мужем.
Открыв дверь и увидев свет в комнате, Геннадий замер на пороге и внутренне сжался, ожидая очередной бурной сцены, но Лера, подойдя к мужу, поцеловала его в щеку и погладила рукой по другой щеке.
– Колючий, – мирно произнесла она и улыбнулась. – Устал?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
