«– Об этом должно заботиться государство!»

«– Должно, но не заботится».

«– У меня своих проблем хоть отбавляй!»

«– Разве это проблемы? – искренне удивилась душа Эльзы Константиновны и нравоучительно добавила: – Это, милая Лерочка, просто жизнь! Обыкновенная жизнь с вполне обычными, ежедневными, решаемыми «делами»! Вы не инвалид, у вас есть жилье и работа, вы сами, ваши ребенок и муж здоровы – это почти счастье. Для полного счастья вам не хватает самой малости – осознать, что все у вас хорошо, и наслаждаться счастливой семейной жизнью. – На какое-то время строгая учительница замолчала, обдумывая ситуацию, и Лера порадовалась, что может подумать теперь о своих «проблемах» и услышанных «нравоучениях». – Ладно, если вы не хотите воспринимать это, как милосердие к нуждающемуся человеку, то давайте будем считать, что эти сто рублей вы потратили ради продолжения нашего с вами эксперимента – должны же мы узнать, что находится внутри вашего «сейфа-сердца»».

Лера насупилась и ничего не ответила – ну, не спорить же, право слово, с воображаемым голосом внутри себя!

Однако, после раздумий Лере пришлось согласиться с доводами Эльзы Константиновны – все ее «проблемы» были вполне решаемыми: она и, правда, не инвалид, все ее близкие живы и здоровы, у нее есть собственная квартира и хорошая работа и нет невыплаченных долгов, а раз так, то она вполне респектабельный человек и должна быть довольна своей жизнью, и ради развлечения и удовлетворения собственного любопытства может продолжить предлагаемый эксперимент с открытой дверцей сердца-сейфа.

Что же все-таки находится в этой таинственной темноте?..

На работе «дым стоял коромыслом»: никто из сотрудников не работал – все обсуждали случившееся убийство.

Расчеты Леры на то, что убитую Каринэ Автандиловну еще не нашли, не оправдались: мертвую женщину давно нашли и вызвали полицию!

Небольшой кабинет отдела «обеспечения» был полон людей: каждый, кроме безучастно дремавшего на стуле водителя, выдвигал свою версию преступления, доказывал свою правоту и требовал от остальных поддержать именно его догадку. Главным подозреваемым, по мнению сотрудников фирмы, был, конечно же, Юрий Владимирович Волков – раз убили жену, значит, виноват муж (такой уж сложился стереотип).

Незаметно протиснувшись между возбужденными сотрудниками к своему рабочему столу, Лера уселась на стул и спрятала под стол замерзшие ноги в махровых носках и кроссовках (у метро она все-таки забежала в павильончик и купила джинсы – не ходить же по холоду с голыми коленками).

Немного согревшись, Валерия скромно попыталась встать на защиту директора фирмы, во всеуслышание усомнившись в его виновности, но тут же была «зашикана» и «заплевана» спорящими коллегами – тем более, что версия виновности хозяина фирмы имела правовое подтверждение: следователь Следственного комитета, явившийся в офис в сопровождении целой следственной бригады, уже высказал свои первые предположения и срочно объявил в розыск мужа убитой Каринэ Вахрадзе.

– Я тоже сомневаюсь в виновности Юрия Владимировича! – неожиданно поддержала Леру Наташа, заинтересованно разглядывая носы своих коротеньких замшевых сапожек. – Если Юрий Владимирович виноват в убийстве своей жены, то зачем он сегодня с утра пораньше приперся на работу?

Неожиданная поддержка «провинциалочки» вызвала замешательство в рядах оппонентов. Многие сотрудники фирмы считали, что молоденькая «Наташенька» не так проста, как кажется на первый взгляд, и, уж, конечно, знает о делах фирмы куда больше многих из них – папаша то у нее главный поставщик! – поэтому спорить с ней опасались и к ее мнению (не смотря на юный возраст и незначительную занимаемую должность) прислушивались. Тем более, что всегда (без исключений) она оказывалась права.

– Зачем он сегодня приперся на работу? Да чтобы отвести от себя подозрения, – пояснила Лия Токаева и приложила ладони к своим разгоряченным щекам – в коем то веке на ее бледном лице появился настоящий румянец. – Пришел на работу, как ни в чем, небывало, решив посмотреть, что из этого всего выйдет – авось на него и не подумают.

– Ну да, ну да, – не согласилась Наташа с такой примитивной версией старшей коллеги, – пришел в офис, вошел в свой кабинет, увидел труп убитой жены, испугался содеянного вчера вечером и сбежал. Нет! Если Юрий Владимирович виноват, то сбегать ему надо было еще вчера, сразу же после убийства жены. Забрать как можно больше наличных денег и драгоценностей и, «задрав штаны», улепетывать заграницу – все знают, что первым делом подозрение в убийстве жены падает на мужа. Вчера вечером в его распоряжении было достаточно времени, чтобы убежать из страны и скрыться где-нибудь в Европе или даже в Америке, а сегодня что – ни времени, ни денег!

«– Деньги! – ахнула Лера, вспомнив о том, что в портмоне у Волкова было совсем мало наличных денег. – Натка права – денег у Юрия Владимировича почти нет: только те, что были у него с собой. Как же он будет прятаться дальше от полиции и расплачиваться с Тамарой Захаровной за еду и комнату? Снимать с карточки деньги уже нельзя ни в коем случае – проследят! И тогда все пропало. Надо будет спросить у него про деньги…»

Вопрос о виновности Юрия Владимировича Волкова был на время отложен – двое обсуждающих эту тему были против такого утверждения, и это вселяло сомнение и в остальных, но сотрудники фирмы не расходились – работать сейчас никто не хотел.

После небольшого молчания, все (кроме Леры, Наташи и дремлющего, безучастного водителя) стали высказывать свои предположения о не менее важном и «животрепещущем» вопросе: кому теперь (если осудят хозяина фирмы за убийство жены или полиция его так и не найдет) достанется процветающая фирма «ПСК Стройсервис» и что будет с ними – уволят, оставят, а может продадут в месте с фирмой новому хозяину. В общем, непонятное «что-то» надвигалось грозовой тучей, и эти неизвестность и грядущие перемены никого не радовали.

«– Да-а, – разочарованно подумала Лера, глядя на разгоряченных спорящих коллег, – то хвостиками виляли, а теперь готовы обвинить Юрия Владимировича во всех смертных грехах. Уверена, что Натка права: Волков к убийству жены не имеет никакого отношения. Если он виноват, то, правда, какого черта, приперся на работу с утра пораньше, первый обнаружил труп убитой жены, вытащил нож из окоченевшего тела и сбежал с работы – он прекрасно знал, что в первую очередь подозрение в убийстве падет именно на него. Так почему не подготовился и не обеспечил себе хоть какое-то алиби? С его то деньгами можно было купить себе стопроцентное алиби!»

Валерия обвела взглядом спорящих коллег и остановила взгляд на безучастно протирающей стекла шкафов уборщице: молоденькой чернявенькой девице со старинным русским именем Дарья. Девушка, надвинув на лоб цветастый платок, сосредоточенно выполняла свою работу – ей не было дела до споров и предположений сотрудников фирмы.

«– Хоть один среди нас разумный человек нашелся: не делает ставок на виноватого в убийстве и не интересуется судьбой предприятия, – подумала Лера и обернулась на скрип открывающейся двери».

За жаркими обсуждениями спорящие сотрудники не сразу заметили, как на пороге кабинета возник молодой, невысокий следователь Антон Петрович Свиркин.

Привлекая внимание, наделенный властью и полномочиями следователь Следственного комитета кашлянул, и разговоры, как по команде, смолкли.

– Написали? – строго поинтересовался Антон Свиркин, окидывая всех присутствующих подозрительно-профессиональным взглядом (взгляд невольно задержался на сидящей за компьютером Наташе – девушка была так свежа и хороша собой, что глаза всех мужчин невольно останавливались на ней и сердца их замирали от восторга).

Мария Семеновна Жмыхина угодливо зашикала на подчиненных, заставляя тех занять свои рабочие места, и, вежливо выпроводив гостей-юристов из кабинета, сунула в руки притихшей Леры чистый лист бумаги.

– Надо написать, кто, где был вчера вечером, – громким шепотом пояснила она и вернулась за свой стол.