Когда Серхат, наконец, вернулся в покои и, переодевшись ко сну, опустился в постель у нее за спиной, Долорес лишь миг сомневалась, а после повернулась к нему лицом и обняла его, лежащего на спине и смотрящего в потолок. Она поцеловала его в плечо, но муж даже не взглянул на нее.

– Я устал и хочу спать, – он сразу же пресек ее ласки, как в последние годы делал весьма часто. – И ты спи. Завтра предстоит много дел.

С трудом проглотив унижение, Долорес положила голову ему на плечо и, затихнув, осторожно посмотрела на его лицо, снова обращенное к ней в профиль. Серхат не закрыл глаз и явно не собирался спать, как говорил, а смотрел в темноту полога. И столько усталости было в его взгляде, что она почувствовала себя просто ужасно.

Ведь это от нее он так устал. От жизни рядом с ней. И, верно, больше всего жалел о том, что когда-то их судьбы соединили. Ведь он не хотел этой свадьбы, но Эдже настояла, видя, как она, Долорес, страдает из-за своей любви к нему.

Боль душила ее, но Долорес заставила себя не думать обо всем этом и закрыла глаза, надеясь, что однажды утром она откроет их и больше не будет чувствовать всего того, что сейчас разрывало на части ее сердце.

Стамбул.

Дворец Топкапы. Покои Афсун Султан.

Идрис-ага застал султаншу за явно безрадостными раздумьями. Она, набросив на плечи накидку из соболиного меха, стояла на своем балконе возле самых перил и смотрела на ночной залив опустошенным взглядом. Евнух вопросительно посмотрел на ее служанку, но та отвернулась и подошла к своей госпоже с заботливым видом.

– Султанша, не стоит вам так долго стоять на холоде… Быть может, вернетесь в покои? Я принесу вам горячий мятный чай, если изволите. Чтобы вы согрелись.

Вынырнув из собственных мыслей, Афсун Султан рассеяно на нее поглядела и кивнула.

– Госпожа, простите, если я вас побеспокоил, – поклонился Идрис-ага, когда султанша отвернулась от перил, чтобы войти в покои, и в удивлении заметила его. – Вы сегодня не выходили из своих покоев, и я забеспокоился.

– Переживать не о чем, – Афсун Султан улыбнулась ему через силу и жестом поманила за собой в покои, где от горящего камина распространялось приятное тепло. – Ну что там стряслось? – немного устало осведомилась она, уже присев на тахту и поведя плечами, чтобы сбросить с них мех.

– Фатьма Султан, видно, хочет взять власть в свои руки. Оказывается, она в Эдирне послала за неким Кемалем-агой. Он сегодня утром-то и прибыл. Я как его увидел, сразу понял – добра от него не жди. Он по прибытии сразу же к Фатьме Султан отправился. А как вышел, заявился в гарем и во всеуслышание объявил…. До сих пор в себя придти не могу…. Он теперь главный евнух.

Афсун Султан внимательно выслушала его, а после озадаченно нахмурилась.

– Тебя, выходит, сняли с должности? Вот так, без всякого предупреждения, без объяснения причины?

– Да, госпожа, – удрученно покивал головой евнух. – Я не мог поверить, что Фатьма Султан так обошлась со мной. К Айнель-хатун обратился, чтобы хотя бы она объяснила мне происходящее. Но она лишь сказала, что таково решение султанши, а я теперь, видите ли, обычный евнух и должен быть благодарен, что меня вообще оставили в гареме при должности.

Султанша хмыкнула и чуть усмехнулась, как будто была изумлена и в то же время позабавлена.

– Не ожидала я такой решительности от Фатьмы Султан… Видно, она почувствовала во мне угрозу. Увидела, что ты мне помогаешь в делах, и решила убрать тебя с высокой должности, чтобы я имела поменьше влияния в гареме.

– Выходит, что так, султанша. Я к вам пришел просить совета. Что же нам теперь делать? Терпеть этого коршуна? Знали бы вы, что этот Кемаль-ага учинил сегодня! Половина наложниц гарема получили наказания, а калфы и евнухи теперь перед ним выслуживаются, боясь выговора. Почти всех, с кем я вел дела в гареме, сослали кого в Эдирне, кого в Старый дворец в наказание за взяточничество и подобные грехи. У меня больше нет своих людей во дворце.

– Я уже говорила это своему сыну и скажу тебе, – спокойно выслушав его полные возмущения сетования, прохладно улыбнулась Афсун Султан. – Чтобы выжить, необходимо уметь приспосабливаться к изменяющимся условиям. В нужный момент склонить голову перед тем, кто заведомо сильнее. Или сделать вид, что ты покорно склоняешь ее.

– Но госпожа…

– Идрис-ага, тебе придется смириться, – тверже произнесла султанша, и тот умолк, поджав губы. – Это пока, – поспешила она заверить его, и тот в надежде вскинул на нее потухший было взгляд. – Если будем вести себя умнее, у нас будет все, чего мы желаем. Я вижу, что Фатьма Султан во всем полагается на слуг, а сама не слишком-то понимает, как ей поступать. При всем уважении к ней, но власть не терпит неуверенных и мягких людей. Ты сам видел, к чему привело гарем ее попустительство. Мы едва избежали беды. Но она верно смекнула, что здесь нужен человек с твердой рукой. Возможно, Кемаль-ага именно такой человек. И, если он продемонстрирует себя с хорошей стороны, я хочу, чтобы он был со мной. Поэтому мы будем с ним вежливы и осторожны. Ты понял?

– Подождите… С вами? – эхом раздался голос Идриса-аги, который не то потрясенно, не то воодушевленно уставился на нее. – Вы что же?..

– Да, – Афсун Султан улыбнулась так, как всегда – с уверенностью и в то же время искренне, с доброжелательностью, а не коварно, как это делала его прежняя госпожа. – Я решила, что мне стоит попробовать взять гарем в свои руки. Если, конечно, повелитель сочтет это уместным. И я сразу предупреждаю: я не желаю участвовать в кровавых и темных делах. Это не для меня. Если я и буду добиваться власти над гаремом, то только для того, чтобы восстановить в нем порядок. И путем открытым, без интриг.

– Я счастлив, султанша, что вы приняли такое решение, – волнительно забормотал Идрис-ага. – Уверен, только вам и под силу восстановить здесь порядок, но… Удастся ли вам получить должность управляющей гарема, не используя интриги? Как сместить Фатьму Султан? Теперь у нее есть этот Кемаль-ага, да и Айнель-хатун целиком на ее стороне. Что уж говорить о повелителе, который очень почитает свою сестру. Это будет непросто…

– Мы подумаем об этом всем после, когда эти обстоятельства действительно станут представлять проблему. Главное, я знаю, что нам делать сейчас.

– И что же? – отозвался евнух, чувствуя уже позабытый было азарт, который он так давно испытывал, будучи еще вовлеченным в хитроумные дела Хафсы Султан.

Уже выйдя в коридор, он столкнулся возле дверей со служанкой султанши, которая несла ей на подносе мятный чай.

– Ты знаешь, что такое стряслось у госпожи? – приглушенным голосом спросил он, чтобы его не было слышно в покоях. – Когда я пришел, она была чем-то очень расстроена.

– Она всегда грустит в эти дни, – чуть печально ответила ему служанка. – Ведь ее дочь умерла в конце октября.

Потупившись, Идрис-ага кивнул и уступил ей дорогу, почувствовав легкое смятение. А он-то, болван, и не догадался…

К вечеру ей сделалось так тоскливо, что она уже не могла находиться в своих покоях. И даже излюбленное чтение больше не разгоняло скуку. Тем более, глаза жгло от перенапряжения – султанша провела за книгой весь день. Устало захлопнув ее уже на последних страницах, Айнур Султан вздохнула и решила, что ей стоит развеяться.

Например, проведать свою мать, которую она не видела целый день, и узнать, стало ли лучше Мехмету. Думать об Орхане совершенно не хотелось… Снова он проведет весь вечер с этой своей Тансу. Что ж, и пусть – обиженно подумала девушка, встав с тахты и расправив свое измявшееся за день, проведенный в сидячем положении, белоснежное платье с длинными рукавами из нежного кружева. Ее ниспадающие до самых бедер волосы обладали такой же белизной, как и ткань ее наряда, и серебрились в свете горящих факелов, когда она шла по коридорам дворца в сопровождении служанок.

Как оказалось, матушка недавно покинула свои покои. Вечером она могла отправиться лишь в одно место – к Фатьме Султан. Туда же направилась и Айнур Султан, решив, что беседа матери и тетушки отвлечет ее от скуки и тоски. Но и в покоях Валиде Султан, к ее недоумению, никого не оказалось. Увидев, как с балкона вышла служанка, держа в руках поднос с опустошенными тарелками, Айнур Султан с облегчением догадалась, что султанши там. Верно, решили провести вечер на свежем воздухе.