Против воли образ девицы впился ему в память, и он то и дело мелькал у него в мыслях. Она была высокой, стройной, с длинными волосами цвета спелых колосьев пшеницы, которые в беспорядке струились по ее плечам, и с глазами, синими, как морские глубины. В мужеподобной одежде и с кинжалом за поясом она все равно оставалась красавицей. От нее словно исходило какое-то сияние и хотелось смотреть на нее, смотреть и не отрываться. Именно это сейчас и чувствовал султан Баязид, неотрывно за ней наблюдая.

В руках у сестры капитана были две уже знакомые плошки с едой. Подойдя и наклонившись, отчего ее длинные волосы свесились на пол, она грубовато поставила одну перед повелителем, который, перехватив ее короткий хмурый взгляд, усмехнулся, а вторую толкнула в сторону Давуда-паши, который сидел к ней спиной. Девушка хотела было развернуться, чтобы уйти, но…

– Когда с нами покончат? – надеясь, что и она, как ее брат, знает турецкий язык, спросил султан Баязид. Ему отчего-то не хотелось так быстро ее отпускать.

Та резко обернулась, тряхнув золотистой гривой, и усмехнулась, нагло посмотрев на него.

– Никогда.

– Знаешь мой язык? – тут же уцепившись за это, он вскинул брови и приподнял уголки губ в намеке на улыбку.

– Будешь болтать, я этот твой язык отрежу, – пригрозила она, но почему-то не спешила уходить. В ее синих глазах сквозило с трудом скрываемое любопытство. – Говоришь, ты султан? – насмешливо спросила она, сложив руки на груди.

– Так и есть, – усмехнулся султан Баязид, чувствуя себя странно: он не помнил, чтобы хотя бы одна женщина за всю его жизнь так с ним говорила. Ни капли уважения, покорности и женской мягкости. Наверно, именно это объясняло его зажегшийся подобно искре интерес. – Что, не похож?

– Я всегда представляла султана мерзким толстым стариком, – пожала плечами девушка.

– Толстые старики-султаны когда-то тоже были молоды и хороши собой, разве нет?

Она тоже ухмыльнулась, и в ее взгляде заплясало веселье.

– На толстого старика ты еще не похож, но уже не так хорош собой, как привык думать. По крайней мере, меня ты не впечатлил, султан. Кстати, как тебя зовут?

– Баязид.

– Когда мы с братом еще жили… там, султаном был Орхан.

– Это мой отец, – перестав усмехаться, спокойно ответил повелитель. – Значит, ты жила на моих землях? И как тебя зовут?

– Не твое дело, – отрезала девушка и довольно улыбнулась от собственной грубости. Ей, верно, нравилось над ним насмехаться.

Давуд-паша все это время сидел и с тонкой улыбкой слушал их разговор. Что же, пусть его господин хоть как-то развлечется – он слишком давно не был в женском обществе.

– Необычное имя, – хмыкнул тем временем султан Баязид. – Прежде, чем уйдешь, не забудь отвязать нам руки, если уж решила накормить.

Чем не возможность выбраться? С одной девчонкой он справится без труда. Лишь бы она не стала звать кого-то на помощь. Но, видимо, сестра капитана была слишком самонадеянна, раз сама направилась к нему и, сев рядом на колени, стала развязывать узел. Повелитель повернул к ней свою голову, из-за чего их лица оказались на опасно маленьком расстоянии, и девушка покраснела, пряча от него глаза. Он подавил довольную улыбку – все-таки женщина остается женщиной даже в мужских лохмотьях.

Не успела она отвязать от столбика его руки, как султан Баязид резко дернул ее на себя, и от неожиданности девица рухнула ему на грудь, но тут же взвилась ужом. Яростно отскочив от него, она бросилась к лестнице и стремглав выскочила из трюма. С палубы послышался ее голос на греческом языке – она испуганно звала остальных пиратов.

– Кажется, вы все испортили, – сухо заключил Давуд-паша, имея в виду и упущенную возможность сбежать, и обоюдное влечение своего господина и этой девочки.

– Разве? – самодовольно ухмыльнулся повелитель и показал ему кинжал – тот самый, который торчал из-за ее пояса.

Давуд-паша поперхнулся от удивления, но его господин быстро спрятал украденный кинжал под себя. И сделал это как раз вовремя – через миг в трюм ввалились пираты. Они отвязали их и теперь с подозрением следили за каждым их движением, готовые в случае чего обнажить сабли и утихомирить пленников. Но те преспокойно ели, абсолютно ничем себя не выдавая, потому что знали – еще не время.

Дворец Топкапы. Покои Афсун Султан.

Она по-настоящему ценила красоту и трепетно заботилась о своей. Афсун Султан всегда отдавала предпочтение дорогим тканям и королевским украшениям. И пусть ее часто обличали в отсутствии вкуса не в пример всегда изящным и скромным Бельгин Султан и Айнур Султан. Раз она может утолить свою жажду красоты, зачем противиться?

В это утро остановив свой выбор на ярко-красном платье с привычно глубоким декольте и широкими шифоновыми рукавами, Афсун Султан пребывала в хорошем настроении и, не переставая улыбаться, трапезничала вместе со своим младшим сыном. Ее густые темные волосы сегодня были распущены – лишь верхние пряди были собраны на затылке, чтобы открыть ее красивое чувственное лицо. Корона с кроваво-красными рубинами возлежала на ее голове, и те же рубины сверкали в ее золотых украшениях.

– Я рада твоим успехам в учебе, сынок, – ласково улыбнувшись, произнесла Афсун Султан и посмотрела на него через стол. – Шехзаде необходимо хорошо разбираться во многих сферах.

– Я хочу стать таким же умным, как Орхан, – с мечтательной улыбкой ответил шехзаде Ибрагим и не заметил, как омрачилась мать от упоминания его брата. – Он знает пять языков! И столько всего может рассказать… Порою мне кажется, он умнее всех моих учителей.

– Это вряд ли, – чуть улыбнулась султанша, снисходительно глянув на сына. – Но Орхан действительно может похвастаться обширными знаниями. В этом твой брат может быть тебе хорошим примером. Но, Ибрагим, в остальном я его не одобряю. И ты должен понимать, что Орхан часто ведет себя совершенно недопустимо. Для шехзаде важно не только образование, но и воспитание. Ты должен всегда вести себя достойно.

– Да, я знаю, валиде, – откликнулся мальчик, который всегда отличался спокойным нравом к облегчению матери, намучившейся с непокорным старшим сыном.

– Если ты уже поел, тебе не пора на занятия?

– А Орхан не зайдет к нам? – с нескрываемой надеждой спросил шехзаде Ибрагим.

– Не думаю, – дрогнувшим голосом ответила Афсун Султан и заставила себя улыбнуться. – Мне сообщили, что он ранним утром уехал кататься верхом и до сих пор не вернулся.

– Когда я вырасту, он же будет брать меня с собой кататься? – немного расстроенно воскликнул сын.

– Конечно будет, Ибрагим. Только ты сначала научиcь хорошо сидеть в седле. А теперь ступай, сынок. Не стоит опаздывать.

Поцеловав ее руку, шехзаде Ибрагим с энтузиазмом отправился на занятия – ему действительно нравилось учиться. Афсун Султан же, закончив трапезу, решила пройтись и, возможно, выйти погулять в сад, чтобы подышать свежим осенним воздухом. Вместе с Ширин-хатун, держащей в руках меховую накидку своей госпожи, они миновали один из коридоров и, свернув за угол, увидели Идриса-агу, который отчитывал какую-то рабыню. Она стояла, опустив голову, и глотала слезы.

– Я же тебя предупреждал, хатун! Видит Аллах, отправлю тебя в Стар… – заметив приближающуюся к ним султаншу, Идрис-ага тут же прервался и поклонился. – Султанша, – распрямившись, главный евнух гарема, который за годы заметно поседел, но, несмотря на свой почтенный возраст, выглядел все еще бодро, заулыбался. – Доброе утро. Вы, как всегда, великолепны.

– Что здесь происходит? – посмотрев на плачущую девушку, осведомилась Афсун Султан. – В чем она провинилась?

– Да вот, госпожа, задолжала в гареме всем подряд, а как девушки начали требовать с нее свое золото, все жалуется мне со слезами, что ее притесняют, и работает спустя рукава. Проку от нее? Лучше бы отправить в Старый дворец, чтобы не мутила воду, и дело с концом. Девушки возмущены. Ко мне день изо дня подходят и все, как одна, винят эту неразумную в том, что она им взятое взаймы золото не возвращает.