— Как по мне, ты и так изумительно пахнешь, — сказал он это с нескрываемым желанием ещё раз заняться сексом.

«Не сейчас это уж точно».

— Да, я и так хороша, ты прав, — усмехнулась Энейя, глядя на грязнющий плащ. — Поехали. Сколько нам до Ишиоха?

— Ещё Стогр, до которого полтора дня. Нужно будет остановиться на ночлег в дороге. В самом Стогре я бы не останавливался, если госпожа спрашивала моего мнения.

— Почему?

— Хоть я и в ладах с повелительницей Иштрией, я не слишком жажду вплетаться во всю демоническую грызню за власть, а там придётся… — его аж перекосило от негодования.

— Что? Убивать детей, насиловать девственниц? Что придётся?

— Идти на встречу, мило беседовать и делать вид, что уважаю её, а не её хвостатую жопу, — передёрнуло Аша.

— А ты уважаешь её жопу? — вдруг ухмыльнулась Энейя.

Они вышли из дома и направлялись назад к месту, где оставили сытого Гоба.

— Как бы выразиться, так чтобы Темноликой доре было понятно? Её жопа заслуживает гораздо больше уважения, чем сама Ишта, а жопа её, скажем так, третьесортная, на любителя.

— Чем же она тебе так досадила-то? Не дала? — не унималась эльфийка.

— Она… — тифлинг замялся, пытаясь уловить истинную причину и принялся чесать затылок. — Она льстивая, грязная, беспринципная, хладнокровная сука.

Энейя подняла бровь, заглядывая Ашу прямо в душу.

— Ты её боишься! — догадалась она. — Ты, который Друштабаду чуть в лицо не плюнул, наезжая на него, хотя на голову ниже, и боишься бабу, — хмыкнула Энейя.

«Впрочем, это многое объясняет».

Они влезли в ящик и Гоб отправился в своё путешествие.

Время принялось лететь необычайно быстро. Аш не перестал быть учтивым, хотя теперь не смущался и за талию обхватить Энейю, и за грудь ущипнуть. В путешествие он был сама вежливость. Для Аша она по-прежнему была Темноликой госпожой или дорой, с ней он в походе обходился более чем снисходительно, разрешая чуть ли не ногами по нему ходить. А вечерами их роли резко менялись и он превращался во властного самца, которому было плевать на всё. Энейя оканчивала вечер либо лицом в траве, либо вжатой в дерево, либо со скрученными за спиной руками, вывернутыми до едва терпимой боли. Не всегда она получала и свой оргазм, об этом Аш тоже не особенно заботился, превращаясь в разъярённое подобие себя, но всегда Энейя заканчивала опустошённой, без единой мысли, с клокочущей страстью, которую день ото дня сложнее было унять.

Стогр они просто объехали, даже не приближаясь, потому новых достопримечательностей Энейя не видела, проводя всё свободное время в затворничестве в набитом мхом и опавшей листвой ящике, медитируя и погружаясь в себя.

В состоянии медитации она принялась вспоминать и прорабатывать заклинания, которыми владела. Довольно внушительный репертуар, начиная от астральной магии творения с элементами стихийной, и заканчивая магией луны и разрушения. Её теневой доспех был коронным приёмом, являющимся и оберегом, и оружием сразу. Это заклинание она получила когда-то давно напрямую от Хши, великого бога луны, покровителя всех итуэнмаэ, и сейчас пыталась в нём разобраться, но то было непостижимо сложным для неё. Хотя куда ещё тратить своё время, как не на разбор заклинаний такой сложности?

— 11-ый день Деток, вечер —

Третий день непрерывного пути подходил к концу. Она лежала у Аша на коленях, тот внимательно всматривался в её лицо. Впереди, чувствовала Энейя, разгоралась сила скверны, средоточие грязи — Ишиох. Она не спешила вылезать из ящика, резонно полагая, что вскоре всё сама увидит.

— Позвольте мне спросить, — пробасил сверху Аш, смущаясь своего незаданного вопроса.

Собрался свалить?

— Спрашивай, чего уж там, — бросила эльфийка.

— У Темноликой доры есть дети?

Если бы тифлинг не был и так алого цвета, он наверняка покраснел бы. Энейя же задумалась над его вопросом.

— Насколько я помню, их никогда не было, — шепнула она.

Образовалась неловкая тишина. Аш удовлетворился ответом, а у Энейи мысли завертелись вокруг его вопроса. Она хотела вернуться в Варду и нести смерть, словно ужасающий тёмный вихрь, воображая, как её боятся и почитают. А что если ей вернуться в Варду с другой целью?

— Неплохая была бы мысль — осесть и не драться больше, — усмехнулась, нарушая тишину, Энейя. — Детишки чтоб под боком. Если девочка родится, то назову её Энлая — с яростью на поводке. Энлая Альфири — звучит. А если мальчик… Леголасом может назвать?

Аш фыркнул.

— Я был лучшего мнения о вкусе на имена моей госпожи.

— Ладно, убедил. Будет Аш, — хохотнула тёмная эльфийка.

Аш даже бровь поднял.

— Но этому не бывать, — вздохнула Энейя. — Никому не укротить мой дерзкий нрав. А даже если бы и да, то вначале нужно вернуться. Ишиан даст мне задание. Не может не дать, — нахмурившись, пожаловалась она.

Аш не шелохнулся, вглядываясь в её глаза. Энейя продолжила:

— Тогда мне нужно будет его выполнять, а я не знаю даже, что это будет за задание. Ты будешь меня сопровождать?

Аш артистично завёл мощную руку за голову и почесал затылок нарочито утрированно, потом бросил озадаченный взгляд на неё и принялся загибать пальцы. Его губы беззвучно шевелились.

— Что? — нахмурилась Энейя.

Он загнул четыре пальца.

— Ну пятьдесят раз ещё не было, так что буду сопровождать свою Темноликую госпожу, куда бы её не отправили.

Энейя хохотнула.

— Похотливый болван, — бросила она.

— Какой уж есть, Темноликая госпожа, — ухмыльнулся Аш.

Энейя помедлила, прежде чем сказать, даже смутилась.

— Меня зовут Энейя.

Аш кивнул.

— Я знаю, — отозвался он. — Энейя Альфири из свиты Ноды Эйвенстаэль.

Энейя от неожиданности села, уставившись на тифлинга.

— И как давно?

— Как только увидел и снял по приказу Като кандалы. Он приказал не трогать мою Темноликую госпожу, но я ослушался, — он заулыбался. А Энейе стало немного не по себе. То есть это ублюдку Като она обязана за то, что её не изнасиловали прямо там на алтаре. Впрочем это уже не важно. Она потихоньку привыкала к жестоким законам демонов, в них тоже была определённая, своя, извращённая мораль. — А потом я пошёл к Като и выложил все свои желания.

— Ты следишь за мной для него? — расстроено проговорила Энейя.

Никому нельзя верить. Но вдруг он скажет нет?

— Да, слежу.

Словно молотом по голове.

— И как отправляешь послания? Ты умеешь колдовать? — совсем похолодела эльфийка. — Ты шпионил за мной и ничего мне не сказал?

Она воззрила на него разгневанным взглядом. Чувство, что её предали, отравляло её сознание. Она уверенно шла к точке кипения, когда способна была сорваться в боевое безумие и просто запинать обидчика до смерти.

— Не горячитесь, ваше Темноличество, — улыбнулся тифлинг.

Ухмыляется ещё, гад! Но его взгляд будто гипнотизировал. Всё ещё тяжело дыша, она закрыла глаза и глубоко вдохнула.

— Я никак не отправляю послания и ничего не скажу, пока меня не спросят, — раздался спокойный бас тифлинга. — Однако когда меня спросят, я не смогу отказать. Понимаете, моя безумная госпожа?

Взгляд Энейи немного смягчился. Это ничего и не меняет, ведь она не собиралась затевать игру на два фронта изначально.

Она вновь легла ему на колени.

— Быть лордом в демоническом гнезде, — стал объяснять Аш, — это знать всё и всё видеть, но всегда понимать, что кто-то сверху может откусить твою голову просто потому, что ему так захотелось. У Ишиана абсолютная власть над каждым, кроме Като.

— Ты же можешь сопротивляться приказам.

— Это так, госпожа Темноликая. Энейя, — произнёс он, смакуя её имя. Ей показалось, что в голосе демона звучала доля нежности. — Приказа Друштабада, приказа Асии, приказа даже Като, хоть это и потребует значительных усилий, но не приказа самого Верховного Лорда. Его власть над нами воистину безгранична.