Купол загудел, перенося нас каждый раз в разные места. Пару раз Баргур с Ворвусом столкнулись и Ворвус едва не подпалил факелом бороду Баргуру. От единственного факела сделалось во всём лесу светло, как днём, хотя этого Баргур с Ворвусом тоже не замечали.
А купол тем временем всё гудел, и я видел нарастающую ярость. Леший будто торопился и тянул время в один и тот же момент. Купол всё же треснул и нас унесло куда-то за много километров от этого места.
— …да вы совсем сдурели! — голос юнца.
— Ты жребий тянул? — пропитый мужской. Ну правильно, тут все мужики. — Не отвертишься, доставай пилу.
— Ты не пугай пацана, а просто выруби его, — подсказал кто-то ещё.
Глаза очень быстро привыкли к мраку. Ворвус с Баргуром влетели в наметённый ветром сугроб и факел потух. Я же астральным зрением видел четырёх голодных мужиков, ну или двух мужиков и двух подростков мужского пола. Что удивительно — все люди. Они были так заняты своими делами, что не слышали нашего появления. А дела были странными.
Не стоило трудов понять, что трое пытались что-то сделать с четвёртым, чтобы его, вероятнее всего, съесть и прожить в этом лесу хоть чуточку дольше. Четвёртый излучал столько страха и отчаяния, что приснопамятная суккуба была бы довольна, а леший сейчас явно прыгал от радости, на сколько может прыгать от радости нечто, не имеющее тела.
— Всем стоять! — рявкнул я.
— Я сча вам всем хлебалы украшу, а ну не трогать меня! — верещал зажатый в угол пацанёнок, а на него напирал здоровый мужик с топором.
— Послушайте меня, — сказал я шёпотом, но вложил в него часть своих сил и ветер подхватил мои слова. Часть силы тут же растворилась, словно еда в здоровенном желудке, и ушла на корм лешему, но магия сработала — слова зазвучали в ушах громче, чем крики несчастного пацана, и все замолчали, обратив на меня взоры. Рассмотреть меня в свете двух лун было проблематично, так что четыре мужика просто пялились на говоривший странный силуэт. — Ворвус, у нас остались ещё горькие ноги?
— Одна осталась, — послышалось из кустов.
Ворвус вылез и отряхнулся, развязал мешок и кинул ногу, которую никто не словил.
— В общем пока вам будет чем заняться, — буркнул я.
— Ты кто? — включился наконец бородатый бугай. — Ворвус, ты тут? Баргур с тобой?
— Я тут, Амра, — раздалось в темноте.
Луны попрятались за тучи, не видно было даже собственного лица, а факел потух. Запалить светлячка я не хотел. Чем меньше колдуешь в таком месте, тем меньше затягиваешь петлю на собственной шее. По крайней мере сейчас, когда здесь и там были расставлены воронки, собирающие силу.
— Что за мужика вы с собой привели? — бородатый Амра с топором был тут главным. Остальные боялись и слово вставить. — Чего ты раскомандовался? — бросил он на меня косой взгляд.
Никто в темноте, кроме меня, не почувствовал, что кто-то на кого-то бросил взгляд.
— Скорее всего я вам заочно знаком. Меня зовут Гарри, — представился я.
Я осознавал, что я сейчас сильно теряю время.
— Я прошу не отвлекать меня и, возможно, все вернутся к своим прежним занятиям в целости, — предупредил я окружающих и прислонился к дереву. — И постарайтесь сохранять спокойствие — это неплохо поможет делу.
Сказать, что леший был зол — ничего не сказать. Я чувствовал его бурлящую ярость, потому что прямо сейчас я одну за одной срывал воронки, не позволяя дармовой силе питать злобного духа леса. Сейчас злобного, ведь леших обычно задабривали. Идёшь в лес, берёшь с собой еды и кладёшь на пенёк. Не в еде суть, а в том, что ты её от сердца отрываешь. А потом идёшь всю дорогу и лешего уважаешь, тоже отдаёшь ему часть своей силы. Ровно так же, как некоторые аленойцы отдавали силу мне, когда ко мне обращались.
Я прям как леший получаюсь, только с одним отличием — своим почитателям я служу, а не паразитирую на них. От этой неожиданной мысли глубоко внутри проснулась злость, которую я с большим трудом подавил.
Я на какое-то время обратился к астральным чувствам и точно так же стал размыкать скрепы закольцованного самого на себя пространства, ожидая, что после этого тварь покажет себя. Но пространство стало разваливаться, а не уменьшаться, как в прошлый раз. Гнев, который распространялся откуда-то из-за пределов этого пространства, на секунду погас. Скорее всего из-за перестроения астральных потоков я перестал его чувствовать.
А после я ощутил творящиеся чары.
Что-то произошло. Слух уловил шуршание веток.
— Там! — указал я, выпуская с руки яркого и большого светляка, который с лёгкостью осветил всю поляну.
Из мрака выросли деревья, тени плясали на лицах четырёх уставших, бледных и напуганных мужиков. Лес за пределами светового круга предстал абсолютным живым колышущемся мраком, способным пожрать нерадивых путников с потрохами.
Баргур достал пистолет, Ворвус в очередной раз проверил предохранитель и выстрелил холостым трассирующим в кусты. Кусты зашевелились и мгновение спустя из них появилось массивное тело, растягиваясь в длинном прыжке. Свет отразился от вывороченного мяса с копошащимися внутри червями, глаза блеснули зелёным, огромные бивни угрожающе рассекали воздух, разбрасывая в стороны капли гнилой слюны. Громадный кабан летел прямо на меня. Я прыгнул в сторону, одновременно хватаясь за полуторник, висящий на скобе кожаной куртки под плащом.
Кабан нёсся на всех парах прямо на меня. Пустые глазницы его сверкали изумрудным светом во тьме. Вкладывая всю силу в удар, я опустил меч на загривок твари, ощущая, как железо вибрирует у меня в руках от удара. Кабан пригнулся, ноги его подломились, он рылом прорыл снег, но тут же отряхнулся и встал, разбрасывая вокруг тёмно-жёлтый дурнопахнущий гной.
Помотав головой, разъярённое мёртвое животное издало рык и всадило свой острый бивень в живот зазевавшегося охотника, побежав вперёд и унося его в кусты. Крик оборвался.
На мгновение наступила тишина — все замерли в ожидании.
Пацан помоложе заверещал, шаря руками по поясу в поисках оружия.
Кусты распахнулись во второй раз, едва живое тело вывалилось на снег, заливая всё струящейся кровью, а спустя мгновение кабан пошёл на второй заход. Главным его врагом был я, и теперь он не желал промахиваться.
Всё это время я колдовал, пропитывая мой меч той магией, которую исследовал с момента встречи с василиском. Пришла пора опробовать зачарование.
Кабан был всё ближе ко мне. Мышцы моего тела натянулись, точно канаты. Стоя прямо перед летящей огромнейшей головой с горящими глазами, я прыгнул, вкладывая в прыжок часть магии, в прыжке развернулся и ударил сверху вниз.
Меч, испуская мягкий солнечный свет, коснулся широкого лба кабана, вошёл в тело, в кость, разорвал плоть, разрезая её пополам, дошёл до шеи и увяз в середине спины, хотя с магией, рассекающей тьму, он должен был бы разрубить кабана на две половины так же легко, как бритва разрезает волосок — меч подвёл.
Кабан проскакал со мной верхом ещё несколько метров и принялся заваливаться на бок. Я соскочил с него наблюдая, как здоровенная туша, разбрызгивая во все стороны озёра смрадной гнили, упала на бок, умерев своей второй смертью.
Кого-то из охотников тут же вывернуло наизнанку, а я снова почувствовал творимую магию и ждать уже не стал, сворачивая пространство.
Ворвус с Баргуром успели окинуть удивлённым взглядом убитого зверя. Один из охотников извергал остатки желчи, второй его поддерживал за плечи, третий, с гримасой ужаса на лице, тянул в сторону бессознательное тело четвёртого, оставляющего кровавый шлейф на снегу.
Моя дилемма была проста: идти к лешему или в деревню? К лешему сейчас опасно, подставлю ребят и в итоге не сделаю и того, чего хотел, тем более у меня на руках тяжело раненный. В деревню далеко, но правильно.
Долго не думая я ухнул в сугроб, выигрывая себе время для концентрации и плетения сложного заклинания портала. Я лежал плашмя в снегу наблюдая, как гарпия полоснула одного из охотников по лицу и тот натянул тетиву, выстрелил не целясь, в надежде попасть по врагу, но промахнулся. Видел я, как Ворвус вначале пытался отстреливаться, а потом прикладом оглушил одну из гарпий. Вторая его сбила, отобрав когтями автомат, но он схватил её за оголённую грудь, сдирая с неё кожу, затем выдавил глаз, после вмазал с ноги по лицу, швырнул на снег и довершил всё ударом ноги в районе шеи.
