— Вы не можете этого сделать! Алексей сам решит, будет ли ребёнок носить его фамилию или нет, — Татьяна пошатнулась, чувствуя, как закружилась голова.

— Алексей не может принять такое решение, потому что дрался из-за такой poule(фр. — шлюхи) как вы! Теперь его пошлют на Кавказ или в Сибирь. Но с моими молитвами деве Марии он встанет на ноги и узнает, какая вы, — подходя к девушке, она резко взяла её руку и стянула с безымянного пальца кольцо.

Неожиданно дверь гостиной открылась, и на пороге появилась Юлия Николаевна

— Madame, попрошу вас не повышать голос на мою внучку, — сказала она, поддерживая Татьяну.

Юлия Николаевна, в очередной раз почувствовала, как разрывается сердце, когда она смотрит на Тату. Уж лучше бы она вышла замуж за Игнатьева и жила не великой любовью, но хотя бы уберегла своё сердце. Но видимо от судьбы не убежишь.

Когда-то жизнь жестоко разлучила её с человеком, которого она любила, но судьба внучки тоже отдана в руки этой семьи. Вот только Таточка оказалась более смелой и не испугалась того, что когда-то предложил ей Андрей.

Оттого сердце разболелось, стояло ей увидеть молодого Езерского. Она смирилась с жизнью. И хотя она уважала мужа, никогда она не испытывала тех чувств, которые она испытывала к Андрею.

Усадив внучку на кушетку, она погладила её по плечу.

— Всё хорошо, моя дорогая, тебе нельзя волноваться, — сказала Юлия Николаевна, поворачиваясь к Изабелле:

— Madame, вы искалечили много жизней и погубили немало людей, может уже пора прекратить это и позволить своим близким быть счастливыми?

— Mademoiselle Васильева? Это вы? Вы знаете, не удивлена, что вы не смогли найти лучшей партии, чем мелкий уездный дворянин. А ваша внучка в вас, яблоко от яблони недалеко падает.

— Замолчите! Вы сами разрушали жизнь своего сына, сделав так, что он подался в армию. Если бы не вы, Андрей был бы жив! — воскликнула она.

— Говорите что угодно, отмахнулась madame Езерски, — она кинула Татьяне в лицо расписку, которую писал Владимир, — вот вам это, и оставьте в покое нашу семью. Я думаю, компенсация больше, чем вы стоите.

Сказав это, она вышла, не проронив более ни слова.

Татьяна спрятала лицо на груди у бабушки.

— Grand— mere, что же теперь будет? Я, мой ребёнок… что же мне делать? Всхлипывая, спросила Татьяна.

— Всё уладиться, моя милая, вот увидишь, — попыталась утешить её Юлия Николаевна, хотя понимала насколько коварной была Изабелла.

Таня проснулась на следующее утро, точно зная, что должна сделать. Марфа помогла ей собраться, и Татьяна отправилась к Борисовым.

Она была уверена, что отец Полин сможет помочь добиться встречи с государем, ибо только так она могла попросить об Алексее и расхлебать ту кашу, которую сама заварила. В конце концов, только она виновата в том, что Алексей вызвал Игнатьева на дуэль, ей и отвечать. А Игнатий Петрович часто был при императоре, поэтому мог бы организовать аудиенцию.

Полина встретила подругу, усаживая её на диван, прекрасно понимая, что та чем-то взволнована.

— Что стряслось, ma chere? — спросила она, глядя на бледную Татьяну.

Татьяна пересказала ей то, что вчера узнала.

— Боже мой! — с тревогой воскликнула Полина, — наверное, судьба у тебя с Алексеем такая.

— Это не судьба! — промолвила

Татьяна, глотая слёзы, — это злой рок, который преследует мою семью. Бабушка любила графа Езерского, а он погиб, а Алеша… С ним не должно ничего случиться. Даже если он останется жив, но не со мной, я буду благодарна господу.

— Я думаю, папенька не будет против, — сказала Полина, отправляясь в кабинет к отцу.

Она вернулась меньше чем через полчаса, сказав что Игнатий Петрович поможет Татьяне, и она может собираться в столицу. Тата сердечно поблагодарила подругу отправилась домой собираться в путь. Она исправит то зло, которое сама совершила.

Графиня не теряла времени даром. Едва она вернулась в столицу, как тут же направилась на аудиенцию к Императору. Она не с проста решалась на это, потому как была ранее на короткой ноге

с его бабушкой, Екатериной.

И всё же, ей пришлось подождать немного, прежде чем государь смиловался принять её.

Изабелла прошла в кабинет, опираясь на трость. И насколько бы коварной и алчной она не была, она очень боялась великого монарха.

Почтенно склонившись в реверансе, насколько позволяли старые кости, она обратила свой взор на государя.

— Удивлён, сударыня, очень удивлен. Хотя, наверное пришли просить помилования для своего правнука. Увы, сударыня, должен вас огорчить. Граф уже не один раз нарушает мою волю, и моему терпению приходит конец, — император покрутил усы, будто какая-то неожиданная мысль пришла ему в голову, — хотя ему, наверное, лучшим наказанием для него была бы женитьба. Чтобы не нарушал приказ государя, а был под каблуком своей жены.

— Жениться ему надо, Вы правы ваше Величество, вот только не на той, из за которой он стрелялся. Та так и будет на грех наводить.

— Что же вы предлагаете, сударыня? — спросил государь, готовый выслушать пожилую женщину.

— Выдайте её замуж за того русского, а Алексею я жену найду в Польше. Самых знатных кровей, да такую, с которой глупости и в голову не придут, — заверила императора madame Езерская.

— То есть, вы не хотите сами быть злодейкой и отводите эту роль мне? Умно придумано, ничего не скажешь. И Вы знаете, я соглашусь с вами. Но с условием, что ваш внук не будет покидать Польшу пять лет. Сроку покинуть столицу у него неделя, надеюсь, вы меня поняли, сударыня.

Изабелла кивнула, и затем подошла, чтобы поцеловать руку государя, дабы выразить благодарность.

Сей жест император воспринимал как должное, ибо не часто он миловал тех, кто нарушил его волю.

Довольная, что всё так сложилось, Изабелла уже перебирала в уме всех известных ей девиц на выданье.

Прибыв в Петербург, Татьяна не пожелала отдохнуть с дороги. Она попросила Игнатия Петровича отвезти её сразу в Зимний дворец.

Господин Борисов не стал спорить, понимая состояние девушки.

Ожидая в элегантной приёмной зимнего дворца, Татьяна нервно теребила юбку серого платья.

Она понимала, как важно ей пойти на такой шаг, но нервы сдавали, ведь никогда она и подумать не могла, что предстанет перед великим и могущественным монархом.

Наконец адъютант пригласил её в кабинет,

и Таня нерешительно ступила во внутрь.

— Я слушаю вас, mademoiselle, — милостиво произнёс государь, внимательно глядя на девушку.

«Смелая, однако», — подумал он, готовый выслушать её просьбу, хотя был уверен в том, что она попросит помилования для Езерского.

Девушка приблизилась, поднимая на государя свои мокрые от слез глаза.

— Ваше Величество, — начала она умоляющим голосом, вставая перед ним на колени— прошу вас окажите мне милость! Помилуйте графа Езерского, ведь это я виновата во всём.

Государь жестом велел Татьяне подняться с колен. Затем, подойдя к ней, он пристально заглянул ей в глаза.

— А известно ли вам, сударыня, что граф неоднократно нарушил мой приказ? И за это ему грозит смертная казнь. но его жизнь, в ваших руках mademoiselle, — многозначительно прибавил государь, глядя на девушку.

— Ваше Величество, о чём вы, говорите? Я право не понимаю…

Государь остановил её жестом руки.

— Не знаю о чем Вы подумали, сударыня, но смею Вас заверить, что то, что я соберусь вам предложить весьма благопристойно и чинно.

Татьяна широко раскрыла глаза, не зная, чего ей стоит ожидать.

— Как вам известно, в дуэли участвовали двое. Граф Езерский и граф Игнатьев. Так вот, вы выходите замуж за графа Игнатьева, а граф Езерский избегает наказания. Что вы на это скажете, сударыня? Уверяю вас, такой расклад всем более по душе.

Татьяна на секунду окаменела, понимая какой нелёгкий выбор ей предлагает государь. Она ненавидела Игнатьева, ведь именно он превратил её жизнь в кошмар. Но благополучие Алексея для неё было важнее всего. Она вспомнила слова, которое написала на медальоне. Любить — это находить в счастье другого свое собственное счастье.