— А сколько лет ирвинги живут?

Деймин недоумённо посмотрел на меня, но ответил:

— Лет пять-восемь. В зависимости от погодных условий…

— Значит не она, — задумчиво протянула полушёпотом, заставляя мужчину засомневаться в своей адекватности. — Дей?

— М-м-м? — осторожно отозвался, опасаясь очередного вопроса из области животноводства.

— Как ты меня нашёл? — знаю, что если не спрошу, буду жалеть.

Деймин, кажется, отчего-то смутился и ответил, отвернувшись к озеру.

— Я не искал, я приехал на выходные в свой дом, где вы были у меня с Валом. И захотел посмотреть на «Тайну».

Теперь смутилась я.

— Да нет. Я не про сейчас. Конечно, я понимаю, что не искал. Зачем тебе, да и я бы… — я заткнулась, прикрыв глаза. Сделала пару глубоких вдохов и продолжила. — Я про гаутрайнскую тюрьму.

Ратсел почему-то обрадовался и весело сообщил:

— Тогда я тоже не искал.

Такого ответа я, определённо, не ожидала. Не хочет же он сказать, что просто проходил мимо, когда меня скручивали в крендель, заталкивая в крохотный полицейский джиу.

— Не поняла, — я уставилась на Деймина большими глазами, ожидая объяснений.

— Я тебя не искал. Я знал, где ты, и целенаправленно пришёл забрать.

Я нахмурилась. Неужели он постоянно следил за мной даже тогда, когда я была в другом государстве с Капителлом? В принципе, это было бы логично, учитывая, что Ратсел знал о моих «играх» с даром.

— Я же говорил, что следил за тобой со времён Роситы, — продолжил Деймин, подтверждая возникшую у меня догадку. — И о том, что ты нацелилась на Капителла, тоже знал. Правда, не мог понять, чем тебе не угодил Генар. Он, конечно, подраспустил своих министров, но за всем действительно сложно уследить.

И Дей вопросительно уставился на меня, не планируя продолжать рассказ, не получив ответа.

А я задумалась, насколько далеко Ратсел зашёл в своей слежке? Может ли быть такое, что за мной наблюдали, когда я переодевалась в своей квартире? Видел ли Дей, как я объедаюсь пиццей и рыдаю под глупые фильмы? Знает ли теперь, что пересматривала запись репортажа о нём и его женитьбе, наверное, сотню раз?

— Вия, почему именно Генар? — вырвал меня из раздумий волнующий голос.

— Мне надо было в Гаутрайн, — промямлила, надеясь отделаться неполным ответом.

Но Деймин даже выражения лица не поменял и продолжал вопросительно глядеть на меня.

Я закатила глаза.

— Хотела гаутайнский редокус достать. Для папы.

Продолжает смотреть, ожидая подробностей. Ну что за несносный тип? Упёртый же, гад! Ему бы преподом в Академии работать и экзамены принимать.

— Отец очень любил сигары, а после обширного инфаркта врачи запретили. А этот цветок в засушенном виде можно курить даже сердечникам…

Я виновато посмотрела на Деймина из-под ресниц, понимая, что из-за такой ерунды могла вляпаться в очень серьёзные неприятности. Да почему могла? Я и вляпалась!

А Ратсел нахмурился и заговорил примирительным тоном.

— Прости, я не знал. Как отец сейчас?

Я пожала плечами, отрывая от искусственной доски понтона крохотный кусочек, чтобы чем-то занять руки.

— Вроде привык. Так что там дальше? — перевела тему, на интересующий меня вопрос, не желая говорить о родителях.

Я всю жизнь буду чувствовать вину за то, что оттеснила их, отдалилась, зарылась в собственном горе и не думала о том, что причиняю боль самым близким людям. Да, я виню себя в болезни отца.

Деймин улыбнулся одним уголком своих идеальных губ.

— Капителл вернулся один…

— Он бросил меня! — я не удержалась и перебила Ратсела, возмущаясь такому поступку нашего Верховного Главы. — В чужом государстве! С закрытыми границами! Без денег и документов! Он же наш защитник! Я даже подумать не могла, что Генар вот так просто оставит меня там! Да кто он вообще после этого?

— Ви, — Деймин перебил мою гневную речь, заставляя успокоиться повелительным тоном и твёрдым взглядом. Теперь я понимаю, как ему удалось так быстро занять столь высокий пост. Его же невозможно ослушаться! — Он, в первую очередь, мужчина. Который поймал сам себя на том, что буквально сбежал от исполнения своих прямых обязанностей в чужое государство с женщиной. Ради женщины. Чуть не изменил собственной супруге, которой хранил верность больше двадцати лет. Он просто растерялся. И, наверное, его можно понять. Шерикай полностью переворачивает сознание людей, не мне тебе об этом рассказывать. Он был в шоке, попав в несвойственную и непривычную для себя ситуацию. И Генар связался со мной почти сразу после того, как я отправил тебя домой. Просил найти в Гаутрайне некую Шерину Кай.

Деймин посмотрел на меня с осуждением, а я на него исподлобья, виновато, понимая, к чему он клонит.

— Шерину Кай! Вия, серьёзно? Ты перешла все границы… — Дей помотал головой, осуждающе. — Колючка.

И мужчина так весело и задорно улыбнулся, как умел только он один.

Конечно, обладательница дара Шерикай, выбирающая себе имя Шерина Кай, словно напрашивается на то, чтобы быть пойманной. И мне правда было стыдно, но я всё равно улыбнулась. Просто потому, что другой реакции на это довольное лицо Деймина Ратсела, украшенное самыми прекрасными ямочками на щеках из всех существующих, от меня ждать не следует.

И мы засмеялись. Одновременно. Оглашая, кажется весь зелёный лес вокруг. Перебивая даже звуки заливистого пения ирвинга, который, кажется, из-за этого оскорбился и замолчал. Возможно, улетел рыдать в гнездо. А мы всё смеялись. До слёз, до боли в животе, отпуская прошлое, признавая собственные ошибки, прощая их.

Ещё пару минут мы молча разглядывали друг друга, пока до меня не дошло, что я так и не узнала самого главного.

— Эй, — резко выкрикнула я, а Деймин, кажется, немного испугался. Он мгновенно напрягся и приготовился отразить удар.

— Что случилось?

— Да нет, — поспешила я успокоить мужчину. — Просто ты ведь так и не рассказал, как удалось меня вытащить.

Дей нахмурился.

— А вот здесь тебе, Колючка, невероятно повезло. Мы совместно с гаутрайнским управлением по борьбе с магическими преступлениями расследовали одно дело. Искали мошенника. И мне был предоставлен свободный портальный доступ на территорию их государства до завершения поисков. Я явился к начальнику управления и покаялся, что привёл с собой девушку, которая оказалась больше темпераментна, нежели умна, и после небольшой размолвки просто сбежала.

У меня глаза расширились до неприличных размеров.

— Серьёзно? И они поверили?

Дей хитро прищурился.

— Пришлось доказывать.

Я насторожилась. Даже представить не могу, чем Ратсел мог доказать нашу близкую связь.

Деймин не спешил отвечать на мой немой вопрос, а я не торопилась его озвучивать. Я плавилась под его пристальным, изучающим взглядом, сгорая то ли от смущения, то ли от любопытства. И Ратсел сжалился.

— Я показал им то, что хотел показать тебе на выпускном. На этот раз бумажник был у меня с собой.

Великий, у вас когда-нибудь краснело всё тело разом за одну секунду? Кажется, пунцовой стала не только вся моя кожа, включая кончики пальцев и ушей, побагровели даже мои волосы. Чтобы развеять опасения, я нервно намотала локон на палец и быстро взглянула на него — всё такой же то ли грязно-серый, то ли выгоревший каштановый цвет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я уже не была уверена, хочу ли я знать, что именно Дей собирался мне тогда показать, и что могло убедить гаутрайнскую полицию в нашей связи. Но Ратсел включил хрон, проделал несколько движений пальцами, и над нашими головами загорелось моё изображение девятилетней давности. На этом снимке я довольно улыбалась, стоя рядом с сестрой у столовой в «Тайне» и поправляла прядь волос, норовившую упасть на лицо.

Я не в первый раз видела себя на фотографиях — родители сразу после моего рождения получили соответствующее разрешение, но этот снимок был каким-то особенным. Здесь я не позировала по просьбе мамы, не натягивала улыбку, не затрагивающую глаз, не пыталась встать в красивую позу, не зная, куда деть руки. На этом снимке я была какой-то… живой. Красивой.