Каждое лето, начиная с одиннадцати лет, я ездила в магический лагерь, раскинувшийся среди хвойных лесов в туристическом посёлке недалеко от нашего небольшого городка Греянос государства Магаран, одного из трёх государств планеты Магитар, образовавшихся в результате смены власти почти сотню лет назад.

Меня всегда сопровождала сестра, дочь маминого родного брата, она же лучшая подруга — Сёма. Точнее, Семана. Сёмой её называли только самые близкие родственники. Наши родители рассказывали, что такое прозвище пошло из раннего детства, тогда я не могла выговорить Семана, и получалось что-то вроде Сёма-а. Так сестра и стала Сёмой.

Мы обе не были магами. Хоть и должны были ими стать. По крайней мере, я — точно. Родители не оставляли надежд пробудить в нас скрытые способности, хотя я точно знала, что лично во мне скрыт разве что дурной характер.

Годам к шестнадцати мама с папой смирились, и их мечты сменили направление, нацелившись на поиск магически одарённой второй половины для бесталанной меня. То же можно было сказать и про родителей Сёмы.

Вы спросите, обязательно ли кому-то в семье быть магически одарённым? Скажу, не слукавив, да. Хотя бунтарский характер по молодости заставлял меня утверждать, что в этом нет такой уж необходимости, и прожить достойную жизнь можно и без магии.

Сейчас же я согласна с родителями. Розовые очки сняла давно и теперь отчётливо понимаю, что немагам приходится очень нелегко на нашей планете. Второй сорт. Именно так нас можно назвать. И вроде в глаза это не бросается, но если присмотреться и задуматься, можно легко заметить, что в «верхах» только одарённые. Причём «верхи» эти — не только правящий государственный совет и иже с ними. Это и обычные, среднестатистические руководящие должности. Немага не увидишь даже во главе какого-нибудь средненького предприятия-производителя артефактов. Да даже текстильным заводом, обычным текстильным заводом, набитым швейными цехами, в которых пошивом одежды занимаются обычные немагические швеи, обязательно управляет одарённый.

Я даже задумывалась о том, что почти сотню лет назад на Магитаре жилось лучше. Ведь тогда было запрещено пользоваться магией в бытовых целях, на планете жили только маги и все были равны…

Это потом, после смены власти, к нам хлынул поток туристов с разных планет Миита… Ну и, само собой, некоторые туристы облюбовали наши земли… или наших женщин… или мужчин. В результате кровосмешений получились магически слабоодарённые, а позже и немаги стали нормой для планеты волшебников. Я завидовала своим предкам — в их времена всё было проще.

Что самое обидное, оба мои родителя и отец Сёмы — магически одарённые. А мы не удались, хотя дар обычно передаётся от родителей. Но на нас обеих, видимо, произошёл какой-то сбой в системе, и это нас с сестрой объединяло с раннего детства. Мы не чувствовали себя ущербными, но держались всегда вместе. Да и разницы в возрасте у нас практически нет — сестра старше меня на три месяца. Поэтому были общие интересы, одинаковые вкусы и дружба. Настоящая, крепкая дружба.

Вчера мне исполнилось двадцать шесть. Моя жизнь резко перевернулась с ног на голову, повергнув меня в настоящий шок. Я, примерная дочь своих благородных одарённых родителей, сижу в комнате для допросов и отвечаю на малоприятные вопросы полицейских…

— Я вот этому лысому уже два раза рассказывала, как именно здесь оказалась, — я устало опустила голову на сложенные на столе руки, указывая пальцем на мужчину с гладкой головой. Такой гладкой и блестящей, что, кажется, я вижу в его макушке своё отражение. — Неужели каждому, кто будет заходить в эту дверь, мне придётся по несколько раз повторять одно и то же? Это у вас особенности расы такие? Вы от природы тугодумы что ли?

Я не видела реакции мужчин, так как лбом уткнулась в стол, но, догадываюсь, они в тот момент, мягко говоря, удивились…

Я нахожусь в этой комнате пыток уже часов десять. Всё это время я то отвечаю на какие-то вопросы, повторяющиеся, как я уже заметила, то устало пялюсь в потолок, когда меня оставляют одну. Я вела себя примерно (таким моё поведение, в принципе, было и в повседневной жизни до недавнего времени), но сейчас страх уже уступил место усталости, порождающей жуткую нервозность. Меня начало бесить всё. Эти безликие серые стены, это тёмное зеркало, за которым явно кто-то постоянно есть и наблюдает за мной, этот жёсткий стул, от которого болит попа, сладкий кофе, от которого уже тошнит, и эта лысина! Больше всего бесит!

— Мисс, — безэмоционально ответил мне только что вошедший мужчина, — вы не в том положении, чтобы огрызаться.

— Я не огрызаюсь, — мой голос звучал глухо и безжизненно, я и сама его сейчас не узнавала, и ещё его заглушало урчание пустого желудка… За все десять часов моего нахождения в этой пыточной мне пять раз приносили сладкий кофе. И всё. Даже булочки никакой не дали. И вообще я последний раз ела вчера часов в восемь… А сейчас уже должно быть не меньше пяти часов вечера! Получается, что я без еды почти сутки! — Простите, сэр, но я и правда уже всё рассказала.

Я подняла глаза на мужчину. Этот был не лысый. Даже наоборот, чрезмерно волосатый. Густые чёрные лохмы были собраны в низкий хвост, узкие глаза смотрели с хитрицой, в целом впечатление он производил отталкивающее, но не настолько, насколько отталкивает уже порядком надоевший бритоголовый! Я тяжело вздохнула и повторила в очередной раз:

— Я прибыла в Гаутрайн порталом вчера. С мужчиной. Предвидя ваш вопрос, отвечу, что имени его называть не буду, — а про себя добавила: «Мне и так проблем хватает», — сегодня вечером, точнее вчера, он также, порталом, вернулся в Магаран, а меня оставил здесь…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Без денег и документов? — перебил меня волосатый.

Я устало посмотрела на него и медленно кивнула.

— Зато вот с этим в дамской сумочке, — мужчина достал из кармана маленький свёрток, который я узнала мгновенно. — Вы осведомлены, что вывоз гаутрайнского редокуса за пределы государства запрещён и строго наказывается по нашему законодательству?

Я осведомлена, но, неизвестно на что надеясь, неопределённо пожала плечами. Мужчина хмыкнул и выдал истину:

— Не знание закона не освобождает от ответственности. Мисс, вы осознаёте, что у вас очень большие неприятности?

Я осознавала. Да так отчётливо, что слёзы предательски подступили к глазам и готовы были выплеснуться водопадами, и я сдерживалась из последних сил.

— И это я ещё не говорю про кольцо-артефакт! — продолжил добивать меня полицейский. — Жаль, что ваш спутник оказался умнее, и не светил себя на камеры. Но, не сомневайтесь, мы найдём и его.

Нет, ну надо же?! А намерения-то у меня были самые добрые! Вот что значит Сёмкино «не связывайся с высшими магами, боком выйдет». Вот и вышло… Лет так на пятнадцать тюремного заключения в чужом государстве!

Я некрасиво шмыгнула носом, привлекая к себе внимание полицейских, но смотрели они не долго. Похоже, с волосатым кто-то связался по хроновику, потому что он приложил левую руку к уху и начал что-то бормотать себе под нос, нервно прохаживаясь по комнате туда-сюда. А через пару минут его разговор закончился, и мужчина бросил на меня недовольный взгляд. Подошёл к столу, уселся на стул напротив и заглянул мне прямо в глаза.

— Вы можете быть свободны, мисс Вианара ар Вайерн.

У меня отвисла челюсть. В прямом смысле слова. Рот бесстыже открылся, а глаза вылупились на мужчину. Я ничего не понимала. Только что я собиралась провести лучшие годы своей жизни, прогнивая в гаутрайнской тюрьме, а сейчас могу быть свободна?

— К-как? Я не понимаю, — промямлила я, — как вы узнали моё имя…

— Вы чем-то недовольны? Предпочитаете остаться здесь? — съехидничал лысый.