Подошла к лифту и сняла кольцо. И очень вовремя.

— Девушка, — из нашего номера выбежал практически обнажённый Капителл Магарана, прикрытый одним полотенцем, обвязанным вокруг бёдер, — вы не видели здесь брюнеку, голубоглазую, высокую, в синем платье.

— Нет, сэр, — поспешно ответила я, плотнее запахивая кардиган, и скрылась за дверцами подъехавшего лифта.

Дьявол! Я устало откинула голову на зеркальную стену кабинки и закрыла глаза. Руки до сих пор дрожали, а мозг отказывался принимать происходящее.

Генар поднимет на мои поиски весь Гаутрайн, а это международный скандал! Не говоря уже том, что если кто-то из администрации узнает о его незаконном проникновении на их территорию, отношения между нашими государствами существенно ухудшатся. А вот это уже может отразиться на всём населении обоих государств! Великий, что же мне делать?

У меня остался лишь один вариант.

Я глубоко вдохнула, и отпустила шар дара Шерикай, освобождая от его воздействия Капителла Магарана.

Генар через пару минут поймёт, что я не стою таких энергетических потерь, и уж точно не имеет смысла из-за меня подрывать собственный авторитет на международном уровне. Он просто ляжет спать, дожидаясь моего возвращения, а я приду под утро, когда у мужчины не останется времени на постельные утехи — завтра в восемь утра у него важное совещание с министрами. Опять применю дар, убедив мужчину в том, что вышла в магазин, а когда вернулась, он уже спал, например, ну или придумаю что-то ещё, время-то до утра полно. Мы вернёмся в Магаран, и уже там я снова, но на этот раз окончательно освобожу Капителла от Шерикай.

И даже в страшном сне я не могла подумать, что он просто уйдёт без меня! Нет, я понимаю, что любовь прошла, завяли помидоры, я перестала вызывать у него интерес, как у мужчины, но Генар же не забыл о моём существовании! Он просто в какой-то момент решил, что я не стою его любви, времени, стараний. Но взять, и оставить девушку, пусть и нелюбимую, в чужом государстве без денег, документов и способностей?! Да кто вообще на такое способен?! Он же должен защищать свой народ, оберегать от неприятностей! Не мог же он догадаться, что был под воздействием дара? Это невозможно! Шерикай так работает, что жертва не в состоянии подумать об обмане.

Не найдя утром Капителла и его вещей в нашем номере, ключ-карту от которого прихватила с собой, когда сбегала, я остолбенела. Минут пять просто стояла, не шевелясь, и затуманенным взглядом смотрела на опустевший номер отеля. Затем сняла кольцо — было страшно оставаться в иллюзорном облике, в своём я чувствовала хоть какую-то защиту.

Мне оставалось только надеяться, что Генар пожелал сохранить инкогнито ото всех, за исключением работников отеля, и не стал привлекать полицию для просмотра камер наблюдения, на которых можно заметить очень интересный факт часов в девять вечера у лифтов — лёгким движением руки черноволосая красавица превращается в лохматую серую мышь! Меня!

Дьявол! Что же делать? Совершенно точно мне необходимо покинуть отель, и как можно быстрее. Здесь я в клетке.

Я бросила ключ-карту на тумбу у входа и, вцепившись в свою сумочку так, что костяшки пальцев побелели, пошла к лифту, оставляя свои немногочисленные вещи в люксе. Спустившись на первый этаж, гордо подняла голову кверху и, не смотря по сторонам, направилась к выходу, стараясь не привлекать внимания.

— Девушка, — послышался мелодичный гаутрайнский говор со стороны стойки регистрации, — девушка, вы из какого номера?

Дьявол! Я забыла снова надеть кольцо! Брюнетку из люкса персонал знает, а меня — нет! Вчера, как только мы перенеслись, Генар дал знать руководству, изъявляя желание оставить наш визит в тайне. И они, несомненно, так и поступят.

Я ускорилась, пробивая локтями дорогу к выходу через поток туристов, только что вошедших в гостиницу. Не могли зайти на две минуты раньше? Я бы затерялась в толпе, и у администратора не было бы времени обращать внимание на неизвестных личностей! Да и вообще, что за правила такие, в которых каждый гость должен регистрироваться? Может я проститутка, в конце концов! Или их тут тоже регистрируют?

— Девушка, — послышалось снова, и я почти пустилась бежать, совершая свою главную ошибку. Надо было продолжать делать вид, что я не понимаю, к кому обращаются, и мне нечего скрывать, а не выдавать себя с головой!

Чья-то крепкая рука перехватила моё запястье, буквально выдёргивая из толпы, и я уставилась на здоровенного амбала-охранника, который прожигал меня подозрительным взглядом.

Через тридцать минут меня передали полиции, отказавшись предоставлять записи с видеокамер, так как я ничего не украла, но полицейские пообещали получить официальный ордер на просмотр записей. Так что скоро и мой маленький секрет про кольцо-артефакт будет раскрыт. Хорошо хоть магии у меня нет — в незаконном проникновении через портал точно не обвинят.

Мне казалось, что я сплю. Я была в шоке, мозг отказывался соображать. Я думала лишь о том, что, если папа узнает о случившемся, его сердце не выдержит, поэтому чётко решила не называть своё имя.

Я не плакала. Казалось, всё это — сон, и я смотрю на происходящее со стороны. Сейчас из-за угла выскочит Семана и закричит «Сюрприз». В конце концов, только вчера был мой день рождения.

Но Сёма не появилась. Ни тогда, когда на меня надели наручники, ни тогда, когда усадили в полицейский джиу, ни когда толкнули в спину, закрывая за мной решётку камеры временного пребывания.

Теперь я сижу в комнате для допросов и отвечаю на малоприятные вопросы гаутрайнских полицейских…

— Я вот этому лысому уже два раза рассказывала, как именно здесь оказалась, — я устало опустила голову на сложенные на столе руки, указывая пальцем на мужчину с гладкой головой. Такой гладкой и блестящей, что, кажется, я вижу в его макушке своё отражение. — Неужели каждому, кто будет заходить в эту дверь, мне придётся по нескольку раз повторять одно и то же? Это у вас особенности расы такие? Вы от природы тугодумы что ли?

Я не видела реакции мужчин, так как лбом уткнулась в стол, но, догадываюсь, они в тот момент, мягко говоря, удивились…

Я нахожусь в этой комнате пыток уже часов десять. Всё это время я то отвечаю на какие-то вопросы, повторяющиеся, как я уже заметила, то устало пялюсь в потолок, когда меня оставляют одну. Я вела себя примерно, но сейчас страх уже уступил место усталости, порождающей жуткую нервозность. Меня начало бесить всё. Эти безликие серые стены, это тёмное зеркало, за которым явно кто-то постоянно есть и наблюдает за мной, этот жёсткий стул, от которого болит попа, сладкий кофе, от которого уже тошнит, и эта лысина! Больше всего бесит!

— Мисс, — безэмоционально ответил мне только что вошедший мужчина, — вы не в том положении, чтобы огрызаться.

— Я не огрызаюсь.

Мой голос звучал глухо и безжизненно, я и сама его сейчас не узнавала, и ещё его заглушало урчание пустого желудка. За все десять часов моего нахождения в этой пыточной мне пять раз приносили сладкий кофе. И всё. Даже булочки никакой не дали. И вообще я последний раз ела вчера часов в восемь. В отеле с Капителлом.

А сейчас уже должно быть не меньше пяти часов вечера. Получается, что я без еды почти сутки!

— Простите, сэр, но я и правда уже всё рассказала.

Я подняла взгляд на мужчину. Этот был не лысый. Даже наоборот, чрезмерно волосатый. Густые чёрные лохмы были собраны в низкий хвост, узкие глаза смотрели с хитрицой, в целом впечатление он производил отталкивающее, но не настолько, насколько отталкивает уже порядком надоевший бритоголовый!

Я тяжело вздохнула и повторила в очередной раз:

— Я прибыла в Гаутрайн порталом вчера днём. С мужчиной. Предвидя ваш вопрос, отвечу, что имени его называть не буду, — а про себя добавила: «Мне и так проблем хватает», — сегодня вечером, точнее вчера, он также, порталом, вернулся в Магаран, а меня оставил здесь…

— Без денег и документов? — перебил меня волосатый.

Я устало посмотрела на него и медленно кивнула.