Мое заявление звучит слишком пафосно, в лучших традициях дешевых сериалов, что вечно крутят по телевизору. Мне тут же начинает казаться, что Максим Михайлович, имеющий дело с высоким словом, начнет смеяться надо мной, но этого не происходит.

– Маша. – Я вздрагиваю, когда он произносит мое имя. – Рано или поздно ты поймешь, что часто наши самые сокровенные мечты и желания не сбываются. И это, поверь мне, иногда к лучшему.

– Вы ведь знаете, о чем говорите? – почему-то шепотом спрашиваю я. – Всегда знаете…

А учитель кивает. Я несколько секунд смотрю на свои руки, лежащие на коленях, и вдруг осознаю, что с этого момента все изменится. Не знаю почему. И не знаю как. Но я твердо уверена.

Уже ничего не будет так, как прежде.

– Уже ничего не будет так, как прежде.

Рита услышала тяжелый вздох сидящего рядом Егора и улыбнулась уголками губ. До конца урока оставалось несколько минут и, отбросив химические формулы в сторону, классный руководитель 11В – строгая и всегда уверенная в себе Ольга Матвеевна решила посвятить разговору о будущем ее подопечных после выпуска из школы. Ее слишком низкий для женщины голос звучал немного высокомерно, будто бы учительница выступала в Министерстве образования, а не разговаривала со своим классом.

Ребята слушали ее невнимательно – впереди еще целый год, организацией выпускного занимаются родители, а к ЕГЭ, как им самим казалось, они старательно готовятся и без нравоучительных речей Ольги Матвеевны. Даже Рита, всегда ловившая каждое слово учителей, сегодня не смотрела на классного руководителя. Все мысли девушки занимал предстоящий урок физики, а точнее, встреча с Игорем Сергеевичем после него, на которой Зуева должна предложить учителю идею для совместного номера.

Рита, проворочавшись полночи в постели, так ничего и не смогла придумать. Встав за два часа до звонка будильника, она попробовала найти что-нибудь в Интернете, но Всемирная паутина не удовлетворила ни одного запроса Зуевой. Все вокруг обсуждали предстоящие репетиции и концерт. Директор школы похвалил учеников за идею, обрадовав их своим решением не ограничивать темы выступлений.

Даже Егор уже успел договориться с Агнессой Илларионовной: они будут петь старинный романс. Рита, бросив печальный взгляд на друга, подумала о том, что окажись на ее месте кто-то другой, Игорь Сергеевич бы уже получил сотню предложений.

– Рит, – рука Егора коснулась ее плеча. – Звонок уже был.

Кивнув, девушка аккуратно сложила вещи в сумку и вместе с Егором вышла за пределы кабинета химии. Соколов что-то увлеченно рассказывал ей, но Рита никак не могла сосредоточиться на тех словах, что он произносил.

– У тебя все в порядке? – спросил Егор на подходе к кабинету физики. – Ты весь день молчишь, о чем-то думаешь…

– Ну, я всегда думаю, – попыталась отшутиться Рита, бросая взгляд на открытую дверь. – А любовью к разговорам я, кажется, никогда не отличалась.

Егор, закатив глаза, тоже посмотрел в сторону кабинета физики и спросил, улыбаясь:

– Спорим, Игорь Сергеевич опять открыл окно?

Учитель физики отличался особой любовью к проветриваниям, поэтому сквозняки гуляли в его кабинете даже зимой. Рита, вспомнив о промозглой погоде сегодняшним утром, пожала плечами. Махнув рукой, Егор переступил порог, тут же возмутившись:

– Игорь Сергеевич! Так и заболеть можно!

Учитель усмехнулся, продолжая сидеть на месте. Замешкавшись, Рита вошла в кабинет через несколько секунд после Егора, мгновенно ощущая прикосновение ветерка к обнаженным плечам – кремовая блузка без рукавов сегодня была явно не в кассу.

– Здравствуйте, Игорь Сергеевич, – тихо поздоровалась Рита, обняв плечи руками.

Физик, нахмурившись, быстро поднялся со стула и, за считанные секунды, добравшись до окна, закрыл его, перекрыв ветру путь в кабинет.

– Другое дело! – воскликнул Егор, не скрывая удивления.

Рита, едва заметно улыбнувшись, открыла учебник по физике. Она вдруг подумала о том, что Игорь Сергеевич закрыл окно из-за того, что увидел, как ей холодно. Какое-то незнакомое тепло заполнило все внутри, и весь мир, кажется, стал совсем неважным.

– … явно спит сегодня! – голос Олеси Афанасьевой донесся до Риты только после того, как одноклассница потрясла ее за плечо. – Зуева! Прием! Перемена не длится вечно!

Вздрогнув, словно от испуга, Рита постаралась сфокусировать взгляд на Олесе.

– Вы уже решили, что будете делать с Игорем Сергеевичем? В смысле, номер? – поинтересовалась девушка, и получила в ответ отрицательный кивок. – Отлично! Просто супер!

Олеся даже быстро-быстро хлопнула в ладоши, не скрывая удовольствия. Но, поймав на себе озадаченный взгляд Риты, успокоилась и объяснила:

– Семен Юрьевич, как и я, когда-то занимался бальными танцами! Мы решили станцевать румбу! А вы с Игорем Сергеевичем споете!

– Думаю, Афанасьева, вы забыли пригласить в этот разговор меня, – сказал физик, вставая из-за стола.

Олеся, густо покраснев, пробормотала нечто похожее на извинения. Рита взглянула на Игоря Сергеевича, вновь мысленно восхитившись удивительным цветом его глаз. Учитель, скрестив руки на груди, внимательно слушал то, что предлагала Афанасьева. За минуту до звонка девушка включила песню, под которую собиралась танцевать с физруком, и Игорь Сергеевич неожиданно засмеялся.

– Афанасьева, песня, несомненно, хороша, – улыбнулся он, – но она женская. И я, вы не поверите, не умею петь.

Судя по гримасе, исказившей лицо Олеси, она явно рассчитывала на другой исход этого разговора. Рите было трудно представить, что обладающий таким приятным голосом Игорь Сергеевич не умел петь.

– Подыщите себе других напарников, Афанасьева, – уже после звонка бросил учитель. – Итак, класс! Записываем новую тему – магнитный поток.

Изо всех сил пытаясь сосредоточиться на голосе Игоря Сергеевича, Рита с досадой понимала, что вместо определения магнитного потока то и дело прокручивает в своей голове слова песни, которую включала Олеся.

Спустя несколько минут в голове Зуевой словно зажглась крохотная лампочка – огонёк надежды, который обрадовал бы Олесю. Идея, возникшая так неожиданно, принесла Рите долгожданное спокойствие, и девушка наконец-то смогла сосредоточиться на новой теме урока.

А потом были репетиции. Вся школа стояла на ушах. В коридорах то и дело шли разговоры о костюмах, аранжировках, шероховатостях номеров, нехватке микрофонов и мест в актовом зале. Учителя начальной школы решили выступить все вместе с грандиозным танцем, тем самым сократив общее количество выступлений. Егор неожиданно для самого себя сдружился с Агнессой Илларионовной, и она даже стала хвалить его на уроках – чуть ли не впервые за несколько лет Соколов с усердием делал домашние задания и по русскому, и по литературе.

Рита, Игорь Сергеевич, Олеся и Семен Юрьевич репетировали так же, как и все остальные. Получалось из рук вон плохо: физрук, забывший целую уйму танцевальных тонкостей то и дело получал неодобрительные взгляды требовательной Олеси, а Рита, жутко волнующаяся в присутствии физика, постоянно сбивалась, то забыв слова, то вообще не попадая в ноты. Репетиции были выматывающими и долгими, каждый из участников этого номера уходил с них в плохом настроении. Особенно сильно расстраивалась Олеся, ведь грандиозная картинка, сложившаяся в ее голове, никак не совпадала с реальностью. Рита же постоянно испытывала чувство вины, помешанное на жгучее чувство стыда.

За полторы недели до Дня Учителя, Игорь Сергеевич встретил как всегда взволнованную Риту у дверей актового зала с полуулыбкой на губах. Она мерила шагами небольшой холл и смотрела на часы до тех пор, пока не увидела мужчину.

– А где Олеся и Семен Юрьевич? – спросила девушка, когда учитель открыл перед ней дверь. – Обычно они приходят вперед нас.

– Сегодня мы порепетируем вдвоем, – неопределенно ответил Игорь Сергеевич и почему-то закрыл актовый зал изнутри. – Надеюсь, ты не будешь против.