А еще Игорь Сергеевич знал, что в числе таких девушек была и Рита. Да, она никогда не пыталась заигрывать с ним, никогда не демонстрировала ему саму себя в откровенных нарядах, никогда не пыталась произвести на него впечатление. Но все же она была влюблена – и это отчетливо читалось в ее голубых глазах, ее скованных движениях и дрожащем голосе. Зуева свернула с гуманитарной дорожки и решила изучать физику. Игоря Сергеевича радовали две вещи: во-первых, никто из этих девочек не любил его по-настоящему; во-вторых – Зуева, в отличие от своих одноклассниц, подошла к подготовке серьезно. Ее вполне ждал успех на предстоящих экзаменах.

– Не пожалела, что променяла литературу на физику? – усмехнулся Игорь Сергеевич.

– Нет, – решительно ответила Рита. – Кажется, что это как раз то, что мне нужно. А вы не жалеете?

– О чем? – нахмурился физик.

– Ну, – на мгновение девушка замялась, – что стали учителем, а не музыкантом.

– Рита, мне уже двадцать семь лет, поздно о чем-то жалеть.

Игорь Сергеевич встал, прихватив свою и Ритину чашки, и направился к раковине. Хозяйка квартиры попыталась его остановить, но он строгим взглядом пригвоздил ее к стулу. Рита молча смотрела, как учитель моет посуду в ее квартире, и представляла, что они – не Игорь Сергеевич и Маргарита Зуева – учитель и его ученица, а Игорь и Рита – два человека, которые любят друг друга. Глупые, детские мечты!

– Рита, спасибо за чай, – поблагодарил ее Игорь Сергеевич, вытирая руки. – Не забудь рекомендации доктора.

– Я провожу вас.

Рита, слишком резво соскочив со стула, едва не упала, но Игорь Сергеевич на этот раз успел подхватить ее. Девушка подняла на него голубоглазый взгляд, словно извиняясь за свою неуклюжесть. Ей казалось, что в присутствии физика она совсем не может контролировать собственные действия – ноги отказывались ее держать, мысли постоянно путались, голова кружилась.

– Рита, – мягко произнес Игорь Сергеевич, отпуская ее, – будь осторожна.

Они дошли до входной двери, не произнося ни слова. Учитель быстро обулся и, взявшись за дверную ручку, сказал:

– До свидания.

– До свидания!

Я, улыбаясь, машу школьному охраннику перед тем, как выйти на улицу навстречу долгожданным выходным дням. Благодарю небеса, а заодно и департамент образования за то, что в нашей школе никто не учится по субботам. Ради этого удовольствия, правда, мы терпим различные казусы в расписании вроде литературы седьмым уроком или сдвоенной физкультуры, следом за которой идет урок ОБЖ, но на что только не пойдешь, чтобы лишний день провести где-нибудь, кроме родных стен общеобразовательного учреждения.

Весна пришла в город слишком рано, что не могло не радовать. На дворе – начало марта, а я уже спрятала шапку в школьный рюкзак, позволяя теплому ветерку трепать мои волосы. Голова, пострадавшая на сегодняшнем уроке физкультуры, больше не болит; в столовой мне впервые за эти одиннадцать лет достался приличный чай, а Максим Михайлович предложил мне дополнительные занятия по литературе. Жизнь никогда еще не была настолько прекрасной!

Я хочу прогуляться, поэтому уверенно прохожу мимо нужной мне остановки, на которой уже столпились люди в ожидании общественного транспорта. Талый снег как-то приятно хлюпает под подошвами моих теплых кроссовок, местами обнажая спрятанный на зиму асфальт. Скоро снежное покрывало, уже имеющее изрядные прорехи, окончательно сойдет, и можно будет достать ролики из шкафа.

Несмотря на мое невероятное «везение» на уроках физкультуры, со спортом я действительно дружу, по крайней мере, совсем уж деревянной меня назвать никак нельзя. Тут и шесть лет спортивной гимнастики, танцы всевозможных направлений, фигурное катание, ролики, велосипед… Всего и не перечесть. Да я даже в волейбол могу нормально играть! При условии, конечно, что не в компании своего любимейшего 11Г и не в стенах еще более любимейшей школы.

Школа… Совсем скоро все закончится. Мы с одноклассниками разойдемся по разным дорогам, хотя, если честно, они и сейчас у нас не являются общими. Нас можно было бы назвать дружным классом, если бы мы не были так равнодушны ко всему происходящему вокруг. Мы никогда не блистали на общественных мероприятиях, не устраивали чаепитий и не выбирались на пикники. В социальных сетях у нас нет общей беседы, а в Instagram мы не придумали себе единого хэштега.

Сегодня Северцев пошутил над «любовью» Маленковой, и смеялся весь класс, несмотря на то, что происходящее вовсе не должно кого-либо забавлять. По уставшим глазам Максима Михайловича я сразу поняла – он совсем не рад, что стал нашим классным руководителем. О чем думала администрация, назначая его? Ему бы пятиклассников, а не выпускников, которые давным-давно перестали считать себя детьми.

В кармане жужжит телефон, и я отвлекаюсь от невеселых управленческих решений школьной администрации. На экране висит одно непрочитанное сообщение.

Сегодня?

Останавливаюсь посреди тротуара, чтобы набрать ответ. Руки почему-то заледенели, и я с трудом попадаю пальцами по нужным буквам.

Где?

Делаю несколько шагов вперед, не убирая телефон. Ответное сообщение не заставляет себя ждать – экран вспыхивает, демонстрируя мне всего лишь три слова.

На нашем месте.

Начинаю улыбаться, как влюбленная дурочка. Хотя, почему как? Я она и есть.

Во сколько?

В этот раз ответ приходит только через несколько минут. Останавливаюсь у очередной остановки в ожидании своего автобуса, а телефон снова жужжит.

Прямо сейчас.

Когда я подхожу к нашему месту, Виктор уже сидит на скамейке и подкидывает вверх ключи от машины. Я не видела его три недели – он был в командировке и только и мог, что изредка писать мне короткие сообщения.

Я останавливаюсь перед ним, и Виктор, подбросив и поймав свои ключи в последний раз, прячет их в кармане серых спортивных брюк. Он немного лениво улыбается мне – нет ни жарких поцелуев, ни безумных объятий. Я хочу сказать, как сильно соскучилась, но слова почему-то застревают в горле. Виктор поднимает на меня взгляд пронзительных зеленых глаз и бросает равнодушное:

– Привет.

Я продолжаю стоять напротив и, несмотря на то, сейчас я выше, своим взглядом Виктор будто бы вколачивает меня в землю, и я становлюсь все меньше и меньше – совсем, как Алиса в Стране Чудес. Только вот зеленые глаза человека, которого я люблю, не предвещают мне никакого чуда.

– Малышка, – начинает говорить Виктор, смотря мне в глаза, – ты совсем еще… малышка, понимаешь?

Отрицательно качаю головой. Я прочитала слишком много книг, а в компании моей бабушки посмотрела слишком много сериалов, и поэтому я практически точно знаю, что произойдет дальше.

– Это было классно – быть с тобой, – продолжает Виктор. – Но пришло время расстаться.

Я почему-то киваю, не в силах ничего сказать в ответ. Виктор зачем-то улыбается и, кажется, не замечает, что я разваливаюсь по кусочкам прямо на его глазах. Такое чувство, словно я вот-вот рухну прямо перед ним, рассыпавшись на сотни крошечных деталей, будто бы я – всего лишь конструктор «Лего». Надоевшая большому мальчику игрушка.

– Прошу тебя, малышка, не плачь и не страдай ерундой. – Он что, так пытается утешить меня? – Я – явно не последний парень в твоей жизни. Оглянись по сторонам, присмотри кого-нибудь в школе. Того, кто тебе больше подходит по возрасту.

– Тебе всего двадцать, – напоминаю я.

– Уже двадцать, малышка.

Виктор встает со скамейки. Сейчас он уйдет, и наше место перестанет быть нашим. Сейчас он уйдет, а я так и буду стоять здесь, цепляясь за воспоминания, лелея свою безответную, как оказалось, любовь.

Он подходит ко мне непростительно близко – совсем, как в тот день, когда впервые поцеловал меня. Я – наивная дура, и сейчас жду его поцелуя, но вместо этого Виктор что-то мягко забирает из моих рук. Я смотрю в его зеленые глаза, пытаясь разглядеть в них хоть что-нибудь: теплое сияние или заботливый взгляд, но вместо этого вижу лишь пустоту. Он всегда на меня так смотрел?