Перелётные ангелы (песня) Памяти жертв сталинских репрессий Нам ночами июльскими не спать на сене, Не крутить нам по комнатам сладкий дым папирос. Перелётные ангелы летят на север, И их нежные крылья обжигает мороз. Опускаются ангелы на крыши зданий, И на храмах покинутых ночуют они, А наутро снимаются в полёт свой дальний, Потому что коротки весенние дни. И когда ветры тёплые в лицо подуют И от лени последней ты свой выронишь лом, Это значит – навек твою башку седую Осенит избавление лебединым крылом. Вы не плачьте, братишечки, по давним семьям, Вы не врите, братишечки, про утраченный юг, – Перелётные ангелы летят на север, И тяжёлые крылья над тундрой поют. 1964 Петровские войны А чем была она, Россия, Тем ярославским мужикам, Что шли на недруга босые, В пищальный ствол забив жакан, Теснили турка, гнали шведа, В походах пухли от пшена? Кто мог бы внятно нам поведать, Чем для него была она? А чем была она, Россия, Страна рабов, страна господ, Когда из их последней силы Она цедила кровь и пот, На дыбу вздёргивала круто, На мёртвых не держала зла, Цветы победного салюта Над их могилами несла? В её полях зимой и летом Кричит над ними вороньё. Но если б думали об этом, – Совсем бы не было её. 1965 Испанская граница (песня) У испанской границы пахнет боем быков – Взбаламученной пылью и запёкшейся кровью. У испанской границы не найдёшь земляков, Кроме тех, что легли здесь – серый крест в изголовье. Каталонские лавры над бойцами шумят, Где-то плачут над ними магаданские ели. Спят комбриги полёгших понапрасну бригад, Трубачи озорные постареть не успели. Эй, ребята, вставайте! – нынче время не спать. На седые шинели пришивайте петлицы. Вы бригаду под знамя соберите опять У испанской границы, у испанской границы! Но молчат комиссары в той земле ледяной, Им в завьюженной тундре солнце жаркое снится. И колымские ветры всё поют надо мной У испанской границы, у испанской границы. 1965, парусник «Крузенштерн», Гибралтар Геркулесовы столбы
(песня) У Геркулесовых столбов лежит моя дорога, У Геркулесовых столбов, где плавал Одиссей. Меня оплакать не спеши, ты подожди немного, И чёрных платьев не носи, и частых слёз не сей. Ещё под парусом тугим в чужих морях не спим мы, Ещё к тебе я доберусь, не знаю сам, когда. У Геркулесовых столбов дельфины греют спины И между двух материков огни несут суда. Ещё над чёрной глубиной морочит нас тревога Вдали от царства твоего, от царства губ и рук. Пускай пока моя родня тебя не судит строго, Пускай на стенке повисит мой запылённый лук. У Геркулесовых столбов лежит моя дорога. Пусть южный ветер до утра в твою стучится дверь. Ты не спеши меня забыть, ты подожди немного, – И вина сладкие не пей, и женихам не верь! 1965, парусник «Крузенштерн» Моряк, покрепче вяжи узлы (песня) Моряк, покрепче вяжи узлы – Беда идёт по пятам. Вода и ветер сегодня злы, И зол, как чёрт, капитан. Пусть волны вслед разевают рты, Пусть стонет парус тугой – О них навек позабудешь ты, Когда придём мы домой. Не верь подруге, а верь в вино, Не жди от женщин добра: Сегодня помнить им не дано О том, что было вчера. За длинный стол посади друзей И песню громко запой, – Ещё от зависти лопнуть ей, Когда придём мы домой. Не плачь, моряк, о чужой земле, Скользящей мимо бортов. Пускай ладони твои в смоле, Без пятен сердце зато. Лицо закутай в холодный дым, Водой солёной умой, И снова станешь ты молодым, Когда придём мы домой. Покрепче, парень, вяжи узлы – Беда идёт по пятам. Вода и ветер сегодня злы, И зол, как чёрт, капитан. И нет отсюда пути назад, Как нет следа за кормой. Никто не сможет тебе сказать, Когда придём мы домой! Сам чёрт не сможет тебе сказать, Когда придём мы домой! 1965, парусник «Крузенштерн» Народовольцы Цареубийцы из домов приличных, Интеллигенты с белыми руками, О ваших судьбах юношеских личных Молчат архивы за семью замками. Над вашими портретами не плачем: Как мало вы похожи на живых. Как холодно от ваших шей цыплячьих, От ваших взглядов – светлых, ножевых. Летать во сне и слушать Баха робко, На лето ездить к тётушке в Херсон, Мальчишеским пушистым подбородком С намыленной петлёй играть в серсо. Ни поцелуя, ни письма любовного Единой страстью сердце сожжено. И плакали. И поднимали бомбу, Как сеятель, кидающий зерно. 1965 |
