— И то правда. Согласна, могло быть и хуже. Меня удивила детская. Пирс, я не хочу, чтобы Гаррет оставался там без нас. Это неправильно.

— Он там и не останется. У моей матери много комнат, что просто она не знает, что с ними делать, поэтому придумала повод превратить одну из них во что-то полезное. Но если она никогда не использует ее, это нормально. Она не расстроится.

— Не могу поверить, что твои родители даже не отреагировали, когда зазвонил твой телефон. Я был уверена, что они на тебя накричат на тебя, но промолчали. Тебе не показалось это странным?

— Нет. Они понимают, что моя работа не заканчивается в пять часов вечер. Если бы это был мой личный телефон, они бы не позволили мне ответить.

— Тебе звонил Джек?

— Нет. Там возникла проблема с новой продуктовой линией.

— И они позвонили тебе по этому поводу на ночь глядя?

— Рэйчел, я бы предпочел не говорить о моей работе. Я очень устал, и мысли о ней выматывают меня еще сильнее.

Мы едем в тишине, но потом я удивленно спрашиваю:

— Так ты действительно не любишь десерт?

— Мне не нравятся сладости. Никогда не нравились.

Я смеюсь.

— И я узнаю об этом только сейчас? Пирс, я постоянно готовлю тебе десерты. Почему ты не сказал мне, что они тебе не нравятся?

— Потому что мне нравятся те, что готовишь ты. Но я не люблю другие, как тот торт, что подавали у родителей. Слишком сладкий.

— Я делаю для тебя свой фирменный шоколадный торт. Он не сильно отличается от этого.

— Не знаю, что тебе и сказать, Рэйчел. — Он поднимает мою руку и целует тыльную сторону ладони. — Мне нравятся твои десерты, но не чужие. Я не могу этого объяснить.

Я тоже не могу этого объяснить, как и многое из того, что произошло сегодня вечером, особенно тот звонок Пирсу и тот факт, что его родители из-за этого на него не разозлились. Пирсу почти никогда не звонят на этот телефон, кажется, я слышу его звонок только в третий раз. Тем не менее, он берет его с собой, куда бы ни пошел. И я не знаю, зачем ему нужны два телефона. Он мог бы просто использовать свой личный телефон как рабочий, но вместо этого он настаивает на том, чтобы оставить оба. Вот всего этого я и не понимаю. 

«Дюнамис» позвонили мне вчера вечером, когда мы ужинали в доме моих родителей. В самое неподходящее время. Рэйчел расспрашивала о звонке, а мой отец глумился над этим, заставляя ее сомневаться еще больше. Хуже только то, что звонок был касательно моего задания, коим оказалось заказное убийство. Я ушел в кабинет родителей, где внимательно выслушал инструкции, а по возвращении в столовую меня охватили тревога и напряжение, но я пытался вести себя естественно и притвориться, что звонок был из офиса.

Когда мы вернулись домой, я не мог уснуть, постоянно думая о задании, поэтому сказал Рэйчел, чтобы она ложилась спать, а я посижу с Гарретом. Укачивая его на своих руках, я постепенно успокоился, а к утру почувствовал себя немного лучше. Потом поехал на работу и снова разнервничался. По телефону прошлой ночью мне сказали, что я должен выполнить свое задание сегодня. Я должен организовать убийство. В течение ближайших пару часов.

Папка с инструкциями доставлена мне сегодня утром, и я просматривал ее, чтобы выяснить, кто из наших наемников лучше всего подходит для этой работы. Жертва - один из них. Мне не сказали, что он сделал неправильно. Может, он кому-то рассказал о нас или провалил свою работу. Как бы то ни было, результат один - он должен быть убит.

Судя по имеющейся информации, у него двое маленьких детей. Живут с матерью, а он никогда с ними не видится. Прежде чем был нами нанят, отбывал наказание в тюрьме за ограбление, во время которого убил двух человек. Это делает его плохим парнем, но он все еще живой человек. И отец. А я должен его убить.

Не могу об этом думать, мне просто нужно со всем покончить. Просматриваю свой список контактов и нахожу вольнонаемника, который, как я знаю, сможет быстро и качественно выполнить работу. Я звоню ему и объясняю, что нужно сделать и предупреждаю, что задание должно быть выполнено сегодня. Затем вешаю трубку, осознавая, что к вечеру я убью человека. Не собственными руками, но все равно я все это устроил, так что чувствую себя ответственным за его смерть.

В дверь стучат, я вижу Джека.

— Через десять минут собрание. Ты придешь?

— Да, обязательно.

Он заходит в мой кабинет.

— Что с тобой? Ты сегодня ужасно выглядишь. Ребенок не давал спать всю ночь?

— Да, но причина не в этом. — Устало потираю ладонью челюсть. — Я получил задание.

Дверь в мой кабинет тут же захлопывается.

— Когда оно должно быть выполнено?

— Сегодня. А получил только вчера вечером, когда ужинал у родителей.

— Ты был у родителей? А Холтон там был?

— Да, мама заставила его с нами поужинать. Она пытается воссоединить семью ради внука.

— И как все прошло?

— Типично для Кенсингтонов. Мой отец безостановочно говорил о работе, а остальным не давал и слова вставить. И весь вечер игнорировал Рэйчел.

— Это хорошо.

Я киваю.

— Согласен. Я ей так и сказал, но она посмотрела на меня, как на сумасшедшего. Она не понимает, как замечательно, когда в моей семье тебя игнорируют. Может быть, мой отец наконец-то примет ее теперь, когда у нас с Рэйчел ребенок.

— Значит, он больше от тебя не отрекается?

— Он толком ничего не сказал, но да, похоже, мне дозволено вернуться в их жизнь. По правде говоря, я бы и рад отказаться, по крайней мере, от отца, но ради Гаррета, наверное, было бы неплохо попытаться снова стать одной семьей. Отец даже пригласил меня поиграть в гольф на следующей неделе. Уверен, это была идея моей матери.

— Нам с тобой тоже надо сыграть в гольф, пока не похолодало. Уже вторая неделя октября, и нечего откладывать. В последний раз я играл в гольф с Арлином и Ройсом…

— Черт! — Я вскакиваю со стула, хватая ключи. — Могу я пропустить встречу?

— Ну, если так надо… Что это с тобой?

— Мне нужно кое о чем поговорить с Ройсом.

— Прямо сейчас?

— Да. Мне нужно кое-что узнать, и ждать нельзя.

— Почему просто ему не позвонить?

— Это нужно обсудить лично. — Я подхожу к двери. — Мне очень жаль, Джек, что придется пропустить собрание. Я буду задерживаться, чтобы наверстать упущенное.

Он машет мне рукой.

— Забудь, и давай, иди уже.

Я поспешно спускаюсь в гараж к машине и еду к дому Ройса. Мне нужно знать, отдал ли он приказ убить ту женщину. Последние несколько недель Ройс участвовал в предвыборной кампании и не отвечал на мои звонки, но прошлой ночью уже вернулся домой.

Мне нужно знать, мертва она, или он все же послушал меня и оставил ее в покое. Я должен знать, смог ли я спасти две невинные жизни. Это не компенсирует тот факт, что сегодня я лишу жизни человека, но все же. Если я могу спасти хоть кого-то, я это сделаю.

Добравшись до ворот особняка Ройса, мне приходится ждать, пока охранник узнает, разрешено ли мне въехать, и должно быть, он получил согласие, потому что ворота медленно распахиваются.

Горничная открывает дверь, но вдруг мимо нее протискивается Виктория.

— Пирс, ты не можешь просто так, без предупреждения, появляться здесь, — отчитывает она меня, едва увидев.

На ней белый брючный костюм, темные волосы свободно лежат на плечах. Я не видел ее с распущенными волосами с тех самых пор, как она была подростком. Они всегда скрученные в узел и закреплены на затылке. Очевидно, Виктория не успела заняться прической, поэтому, наверное, и злится, что я приехал, предварительно не позвонив.

Я натянуто улыбаюсь и прохожу мимо нее.

— Мне нужно поговорить с Ройсом.

— У тебя отвратительные манеры. — Она следует за мной и хватает за руку. — Ройс все еще одевается, он не готов к визитам.

— Почти десять утра, ради бога. — Я высвобождаю руку. — Нормальный мужчина уже давно должен быть одет. — Мне трудно быть с Викторией милым, потому что она все еще отказывается признавать Рэйчел равной себе, и еще, я знаю, продолжает сплетничать о моей жене с другими.