— Привет, Виктория. — Я улыбаюсь ей. — Спасибо, что пригласили детей. Это гораздо удобнее, чем искать няню.

Она высокомерно осматривает на меня с головы до ног, затем уходит, ничего не говоря. Странная женщина, и я не пойму, почему она меня ненавидит. У нее нет причин, я всегда к ней добра, даже когда она грубит или игнорирует меня, как сделала это сейчас.

— Давай, дорогой, заходи. — Я провожаю Гаррета в комнату.

— Тут одни девчонки,— его плечи опускаются от разочарования.

— Я уверена, что и мальчики скоро будут здесь. Хочешь раскрасить? — Я подвожу его к длинному столу, на котором листы бумаги, цветные карандаши и маркеры.

— Раскраска скучная. Я хочу поиграть там. — Он указывает на игру, находящуюся на полу в углу. Там надо бросать мешочки с фасолью на крестики-нолики.

Я отвожу его туда, и по пути мы замечаем Сейди, которой красит ногти одна из нянек. Она смотрит на Гаррета, когда он проходит мимо. Должно быть, она одна из тех маленьких девочек, ненавидящих мальчиков. Или, может быть, она просто ненавидит лично Гаррета. Возможно, потому что ее мать ненавидит меня.

Маленькая девочка подходит к Гаррету.

— Ты будешь играть?

Она предлагает ему мини-мешок для фасоли. Он берет его, не сводя глаз с девочки. Он смотрит на нее, словно она самая красивая в мире, из всех, которых он когда-либо видел. Ей около восьми лет, у нее темно-каштановые волосы, ярко-зеленые глаза и веснушки на носу. Она очень милая.

— Да, я буду играть, — говорит он, все еще глядя на нее. Его слова о том, что ему не нравятся девочки, мгновенно забыты. Эта девочка ему определенно по душе.

— Увидимся позже, дорогой. — Я целую его в щеку.

Он отступает.

— Да, увидимся. 

Думаю, я смутила его своим поцелуем. Но он слишком мал, чтобы смущаться, и не может еще интересоваться девочками. Он недостаточно взрослый. Он все еще мой малыш.

Я неохотно ухожу и направляюсь к няне, чтобы представиться. Также встречаю других нянек, и когда ухожу, то оборачиваюсь и вижу Гаррета и девочку, играющих в игру. Кажется, им весело, но я надеюсь, что появятся другие мальчики.

Когда я возвращаюсь на вечеринку, то не вижу Пирса у бара. Я нигде его не нахожу, но в комнате очень людно, поэтому это трудно.

— Привет, Рэйчел. — Я оглядываюсь и вижу рядом с собой Кэтрин. Кэтрин Сеймур, девушку, влюбленную в Пирса в течение большей части ее подростковых лет. Сейчас она стала старше, предполагаю ей около двадцати. Мы пересекались на паре вечеринок в последние несколько лет, но мы не общались. В последний раз я разговаривала с ней перед моей фиктивной свадьбой с Пирсом. Она пыталась убедить меня не выходить за него замуж.

— Привет, Кэтрин. — Я поворачиваюсь к ней лицом. Она одета в обтягивающее черное платье, но у нее почти нет красивых изгибов, так что ей нечем хвастаться, она худая как спичка. — Как твои дела?

— Хорошо, спасибо. — Теперь она говорит, как ее мать, скупо и сухо. Когда она была младше, в ее голосе вечно звучало хныканье испорченного ребенка. — А вы?

— У меня тоже все хорошо. — Мне нечего сказать этой девушке. Я чувствую, что все, что я ей скажу, будет использовано позже против меня. Я обнаружила, что ее мать частенько распространяет про меня сплетни, а потом прикидывается невинной. Уверена, ее дочь такая же.

— Я слышала, что у вас теперь есть ребенок, — говорит Кэтрин.

— Да, сын. Ему шесть лет.

— Вы планируете завести еще?

— Мы еще не решили. — Я не говорю ей правду. Это мое личное дело, и ее совершенно не касается. — Ты еще учишься в старшей школе?

— Уже закончила, еще прошлой весной. — Она отодвигает свои длинные светлые волосы в одну сторону и разглаживает их рукой.

— В какой колледж идешь? — Я уже знаю ответ, потому что Лиланд хвалился выбором дочери на вечеринке пару лет назад, но я все равно ее спрашиваю.

— Мурхерст. Это в Коннектикуте.

— Да, я знаю. Какая специализация?

— Английский.

— Почему ты выбрала именно его?

— Я должна была выбрать хоть что- то, и не так важно, что именно. Я никогда не буду использовать степень. И работать никогда не буду.

— Но она может тебе пригодиться.

— Вам же не пригодилась. — Она гадко ухмыляется. — Вы просто домохозяйка. Для этого степень не нужна.

До сих пор я думала, что Кэтрин измениться, когда повзрослеет. Она была почти даже приятна до ее грубого комментария.

— Я все еще рада, что у меня есть степень, — говорю я. — И когда-нибудь я ее использую.

— Не получится. Пирс не хочет, чтобы его жена работала.

Еще один грубый комментарий. И она говорит это так, как будто знает моего мужа достаточно хорошо, чтобы ее слова были правдой, а это не так.

— Кэтрин, я должна найти Пирса.

— Вы собираетесь куда-нибудь на каникулы?

Черт, я надеялся сбежать от нее.

— Нет. У нас нет никаких планов.

— А мы едем. Отец везет всю семью на Большой Кайман на День Благодарения. И в Париж на Рождество.

— Звучит неплохо. Я уверена, вам будет весело. — Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но она продолжает говорить.

— Мы летим на частном самолете. Вы когда-нибудь летали на частном самолете?

— Да, я… — Я останавливаюсь перед тем, как признаться, что летала на самолете Синклера, но это секрет. Мы с Пирсом брали самолет Ройса в Лас-Вегас, когда сбежали, но Кэтрин не может этого знать. — На самом деле, нет, я не летела на частном самолете.

— Почему? У семьи Пирса есть свой самолет. Почему бы вам его не использовать?

— Мне не комфортно на маленьких самолетах. Я думаю, они опасны.

— Компания моего отца производит двигатели для самолетов, и он говорит, что частные самолеты безопаснее, чем большие.

— Ну, я бы все же предпочла лететь в обычном самолете. Мне нужно найти Пирса, так что было приятно видеть тебя, Кэтрин. — Я с легкостью лгу, мне совсем не понравилась встреча с ней. И разговор. С этой девушкой явно что-то не так, она странная, почти жуткая. Думаю, всему виной выражение ее лица. У нее всегда такая полуулыбка на лице, как будто она знает секрет и наслаждается тем, что другие люди его не знают.

Я ухожу, ища в комнате Пирса, но нигде его не вижу. Он всегда так делает на подобных вечеринках. Исчезает, и я не могу его найти. Я бы хотела, чтобы он так не делал, потому что чувствую себя неуместно на этих вечеринках, и что еще хуже, когда меня окружают люди, которых я не люблю. На этих вечеринках всегда одни и те же лица, и даже после всех этих лет некоторые из них все еще меня не одобряют.

— Рэйчел! — это Марта, машет мне через всю комнату.

Я искренне улыбаюсь и направляюсь к ней. Я не хочу, чтобы она уезжала и действительно буду очень сильно скучать по ней. 

— Какова истинная причина вашего переезда? — спрашиваю я Джека, когда мы заходим в одну из комнат, чтобы поговорить наедине.

— Ройс, — коротко сообщает он, закрывая дверь. — Я должен там за ним присматривать.

— Ройс тоже переезжает?

— Да, поместье в Вирджинии.

— Когда?

— Я не знаю. В течение года, полагаю. Они еще не решили.

— Это из-за президентства?

— Ага, он должен жить среди своих собратьев-политиков. Его должны видеть с ними как можно чаще. Они должны взаимодействовать и посещать одни и те же вечеринки.

— А ты что обязан делать?

— Держать его в узде. Как я уже говорил много раз, Ройс - дурак. Оставляешь его одного на две секунды, и он тут же попадает в неприятности. Наркотики, проститутки, азартные игры. Ройс представляет угрозу как для себя, так и для организации. И все же они хотят, чтобы он стал президентом. И я согласен, что Ройс чертовски хорошо смотрится перед камерами, и говорит убедительно. А когда дело доходит до СМИ, нам нужен кто-то, кто может хорошо выступить на телевидении. Кто-то, кто может играть роль. Так что, как бы мне не хотелось этого признавать, Ройс идеально подходит на пост президента. Проблема в том, что и он это прекрасно знает, поэтому думает, что может сделать все, что захочет, и это сойдет ему с рук.