Спэроу, а в чем подоплека вашего вытаращивания глаз? В принципе, смерть, конечно, тоже повреждение материи, будь то внезапная смерть от несчастного случая или медленное естественное поэтапное одряхление тела от старости. И наложить заклинание долгосрочного стазиса на мертвое тело возможно, хотя очень трудно, потому что вам придется вплетать принципиально иные магические плетения, соединяя их вместе, как мастерица-вышивальщица. Но смысл? Остановить разложение ткани..? Возможно, хотя энергетические затраты мага будут крайне высоки.
Что же касается технической стороны вопроса, то при наложении и соответственно при снятии краткосрочного стазиса маг задействует силу одной - доминирующей - стихии. В случае долгосрочного стазиса приходится использовать две. Адепт Блубер, ваше подвижное лицо вводит меня в некоторое сомнение относительно мечущихся в вашей голове мыслей...нет, перерыв еще не скоро, и да - именно по этой причине мы осваиваем все стихии, а не упираемся в стену исключительно одной. Адептка Сигл? Да, можно накладывать - и, безусловно, снимать, - плетение стазиса, как и многие другие заклятия повышенного уровня вдвоем, но вы сами понимаете, какой высокий уровень взимопонимания и поддержки должен быть между напарниками...
Меня сэр Джордас обычно предпочитает демонстративно игнорировать.
"Или он просто не видит ни одного всплеска мысли на твоем лице"
Что ж, меня вполне устраивает такое положение дел. Можно, краем уха прислушиваясь к "ответам на вопросы студентов" - вопросы, которые по мнению Элфанта мыслящие и слушающие адепты несомненно должны были бы высказать, если бы только могли и которые он читает в их полусонных глазах - обдумывать предложенный внутренним голосом план. План, безусловно, мне не нравится, потому что ничто не сможет помешать моему "второму я" кинуть меня, как было в прошлый раз во время вылазки в город.
Но других вариантов пока нет...
- Дорогой адепт Ласки, а вы ни о чем не хотите меня спросить? - раздаётся прямо над ухом ехидный голос сэра Джордаса. - Зря, зря. Отстающим студентам, таким как вы, надо прилагать мыслительные усилия вдвойне, чтобы держаться на плаву. Ну же, задайте мне какой-нибудь вопрос, Джеймс...
Лицо профессора, бледное, в обрамлении светло- рыжих прядей волос, совсем близко, и я снова чувствую волнение огня. Да что не так с этой стихией, дался ей сэр Джордас, как медведю малинник... о чем таком можно спросить? Стазис...краткий и долгий...смерть...снятие...грань. Как странно, что именно на факультете смерти мы проходим снятие стазиса, словно репетируя возвращение к жизни мёртвого, разве это наша специализация? Возвратить к жизни мелкую зверушку, птицу не вызывает затруднений у магов, вот с человеком куда сложнее. Наложить плетение на телесную материю даже значительного объёма можно, если маг опытен и силен, а как быть с душой? Удержат ли ее серебристые нити? Тонкие, слишком тонкие для этой загадочной субстанции. Но нити можно уплотнить, если... а если...
- Довольно, Джеймс, - профессор неожиданно кладёт тяжёлую ладонь мне на голову, словно и в самом деле может слышать мои спутанные мысли. - Это хороший вопрос, но я сейчас не готов на него ответить.
Начала разговорного часа я дожидалась с огромным трудом. Я привела парней туда, где накануне рисовала портрет маленького Лукаса. Доски после этого пришлось опалить, и теперь забытая стройка напоминала пожарище. Поджечь влажные от зимней изморози доски оказалось непросто, но я справилась, и теперь в воздухе приятно и мягко пахло горелым деревом. Габ все так же витал в своих мыслях где-то бесконечно далеко от нас, и это отчего-то невероятно злило.
Торопливо рассказываю ребятам свой план.
"Вообще-то, мой"
"Вообще-то, ты это я"
Ларс задумчиво кивает.
- В принципе, может сработать...откуда ты все это узнал?
Я пожимаю плечами как можно беззаботнее. Вопрос хороший, но ответа на него у меня нет.
- Почему я должен идти с тобой? - внезапно говорит Габ.
- Не хочешь - вообще никуда не иди, - огрызаюсь я. - Никто на аркане не тащит.
- Разве я говорил, что отказываюсь? Но почему именно с тобой?
- Ребята, вы чего? - недоуменно спрашивает Ларс, растерянно переводя взгляд с Габриэля на меня. - Да какая разница, кто с кем пойдёт?
- Вот именно! - хором заявляем мы с Габриэлем, и я вдруг ощущаю огромное желание стукнуть его чем-нибудь тяжёлым.
- Твои абсурдные идеи, основанные на неизвестно откуда берущейся информацией вообще изрядно напрягают, - в кои-то веки голубой глаз солидарен с зелёным в холодной издевке.
- Можно подумать, ты делишься всей информацией, - хмыкаю я. - Начнем с того, что попал сюда неизвестно как и неизвестно зачем, каким-то образом сбежал от меня в городе, договорился с Элой и вообще постоянно неизвестно чем занимаешься!
- А я должен тебе докладывать?! Тебе?! Впрочем, твой загадочный источник информации понятен - легко быть в курсе, если ходишь в любимчиках у главы факультета.
- Да с чего ты взял?!
- Никакого другого "отстающего студента", - с нескрываемым сарказмом произнес Габриэль. - Индивидуальными занятиями наш профессор не радует.
"Да этот балбес просто ревнует"
- Действительно, балбес, и действительно, ревнует, - злобно бурчу я, и только спустя несколько мгновений понимаю, что сказала эти слова вслух.
***
Габриэль смотрит на меня, словно смысл сказанных слов с трудом до него доходит. Я ожидала какой-нибудь язвительной фразы типа "да какого демона ты мне сдался", но он внезапно вскидывает вверх руки - и со всех окрестных поверхностей, досок, камней, веток и стволов к нему в руки крошечными пушечными ядрами слетаются прозрачные капельки влаги, слетаются, стекаются, словно всасываемые огромным водоворотом. Я смотрю, хлопая глазами и, кажется, восторженно открыв рот, потому что никогда еще не видела такого чуда и такой неприкрытой демонстрации силы. Капли воды соединяются в водяную переливающуюся сферу, шар, сначала размером с ягоду, яблоко, потом с голову, и...
И этим водным шаром, холодным, как речная зимняя вода, Габриэль со всего маху запускает мне в голову. Я не успеваю даже зажмурится, а он уже застывает над головой и проливается мне на макушку студеным ливнем.
Вся мокрая, ошеломленная и злая, я стою, ощущая, как пропитывается водой одежда, как с энтузиазмом набрасыватся на меня зимний холодный ветер. В ту же секунду вокруг Габриэля вспыхивает огненное кольцо. Вспыхивает....и гаснет. А вокруг меня закручивается теплый воздушный вихрь, почти горячий...и высохшие волосы радостно топорщатся. Я оборачиваюсь и вижу профессора Джордаса и сэра Алахетина. И в их взглядах на нас нет ничего хорошего.
***
Мы идем с Габом по темному коридору в подземную лабораторию. Не говорим друг другу ни слова, не смотрим в сторону друг друга, почти что прижимаемся к противоположным стенам. Но все это неважно, бесполезно. Воздух между нами искрит. Воздух между нами
- искрящийся наэлектризованный кусок масла. Можно резать ножом.
«Ну и сравнения»
«Заткнись и сгинь. Хотя бы на ближайший час»
«Да неба ради. Можно подумать, я не знаю, чего от вас можно ждать и жажду понаблюдать»
В лаборатории холодно, холодно и темно, и Г абриэль зажигает светильник. Его лицо озаряется теплым дынным светом старой лампы. Я чувствую, как практически невидимые волоски на руках встают дыбом.
Первый и Второй голоса Академии сначала смачно отругали нас на все лады - за то, что вместо отдыха и выполнения домашнего задания бродим по каким-то углам, устраиваем магические дуэли, хотя это просто смешно в наше прогрессивное время и просто бесполезно, ибо такие два идиота даже царапины друг другу не нанесут из-за собственной беспомощности и бездарности. Припомнили обугленные доски, очень нужные и жизненно важные для будущего всей магической диаспоры. И прочее, прочее, прочее. После чего Ларса отправили в общежитие, а нашу с Габом - насупленным, молчаливым и тихим -судьбу решили отдать целиком в руки сэра Джордаса как главы факультета дураков и бездельников.
