Я ощущаю посторонний взгляд, острый, как лезвие, и резко отстраняюсь от Ларса, так резко, что зажатое в руке перо выпадает из руки и планирует вниз по ступенькам, прокладывая дорогу тяжелым металлическим кончиком к черным ботинкам, таким чистым, словно их только что сняли с витрины обувной лавки. Мой взгляд скользит выше, по чьим-то стройным ногам - и брюки на них нормальные, совершенно не мешковатые, -машинально отмечаю я. Белая рубашка без единой складочки, блестящие медью пуговицы. Выдыхаю скопившийся в легких воздух и наконец-то смотрю в лицо. Чуть осунувшееся лицо с узкими скулами, в обрамлении длинноватых платиновых прядей. Голубой глаз смотрит на меня нежно и чуть печально, зеленый, как и раньше, -насмешливо.

Его не могло тут быть. Только не он. В черном плаще адепта Академии Безмолвия за спиной, с небольшим кожаным саквояжем ступенькой ниже. Только не он, только не здесь, не сейчас, когда я почти выбросила его из головы, когда Ларс и я.

- Привет, ребята, - Габриэль смотрит на нас с усмешкой. - Смотрю, а лица-то знакомые.

Я открываю рот, чтобы что-то сказать, объяснить, спросить.. .и не могу произнести ни слова. Два часа после заката миновали, и я только открываю и закрываю онемевший рот, как выброшенная на берег рыба, пока Габриэль проходит мимо и (безо всякого провожатого) открывает дверь комнаты напротив. Той самой, что облюбовал призрак Анны. Сейчас мне на это наплевать. Я вскакиваю, чуть не упав, запутавшись в полах своего плаща, бегу за Габриэлем, буквально врезаюсь в закрытую дверь. Ларс молча, с окаменевшим лицом, хватает меня за руки и так же молча тащит в нашу комнату. Он не подходит ко мне, пока я корчусь на кровати в беззвучных рыданиях, просто делает вид, что что-то читает, и я за это ему благодарна.

- Некромантия не изучается на первом курсе, - хмыкает профессор Джордас. Он сидит в своей излюбленной позе - на преподавательском столе, болтая ногами. Выглядит отлично, свежий цвет лица, хищный взгляд нет-нет да и вырывается из-под длинных темно-рыжих ресниц. - Можно подумать, вам всем жизненно необходимо в семнадцать лет поднимать трупы! Адепт Тони, не пяльте так на меня глаза, я прекрасно знаю, что вам уже восемнадцать, но принципиально это ничего не меняет. Итак, дорогие мои молчуны и тихони, прежде чем приступить непосредственно ко взаимодействию с мертвым телом -или с живым телом, скажите-ка мне: что такое магия? Ах, да, сказать-то вы не можете, но давайте порассуждаем. Есть ли магия что-то внешнее, искусственно, извне возлагаемое на объект, или внутреннее, рождающееся изнутри? Не торопитесь ответить.. .адепт Бри, не надо так укоризненно на меня смотреть. Не торопитесь ответить внутри себя. Побудьте с вопросом. На самом деле, правильного и единственного ответа не существует, но от того, как вы решите для себя, зависит ваш дальнейший путь как мага. Или магички, адептка Арта.

Я сижу за деревянным столом, по правилам Академии адепты сидят по-одному.

Столешница учебного стола удивительно гладкая, ровная, отполированная бесчисленными локтями адептов. Удивительно, что никто из них не оставил на ней никаких следов. Особенно учитывая невозможность общаться другими способами. Но

факт остаётся фактов - блестящая поверхность абсолютно чиста. Тихонько царапаю её кончиком пера. Остаётся крошечная зазубринка. Может, стол самовосстанавливающийся, как шиповник? Пытаюсь надавить сильнее - и вдруг перо резко вспыхивает. Огонь не обжигает меня, но перо успевает слегка обуглиться, прежде, чем я гашу его хлопком ладони. Кошусь на сэра Джордаса, но он, кажется, вовсе меня не видит.

И ничего не говорит по поводу той странной истории. А я не спрашиваю. С самого начала я решила, что тайна профессора останется тайной ото всех. Но мне было странно, что теперь он абсолютно равнодушен ко мне. Может быть, потеряв сознание тогда, когда я склеивала его магические нити своими, он потерял и память?

Как бы то ни было, согласно новому расписанию, видится с сэром Джордасом нам придется регулярно, чуть ли не ежедневно. И я пока не могла для себя сформулировать, рада я этому или нет.

В шаге от моего стола стоит стол Г абриэля. Этот невероятный факт никак не укладывается в моей черепушке, но это так - стоит повернуть голову и я вижу его.

Светлые волосы закрывают от меня лицо, склоненное над бумагой, виднеется только тонкая дужка очков. Мне все ещё стыдно смотреть ему в глаза, хотя со времени прибытия Габа прошла уже неделя. Отрыдав, утром я стояла на лестничной клетке. Мне было без разницы, что подумает обо мне Ларс, что подумает обо мне Габ, сама я о себе совершенно в этот момент не думала. Через несколько сотен тягучих, как карамельный сахар, мгновений, дверь комнаты Габриэля открылась. Он никак не отреагировал, не дернулся, не вздрогнул... Просто чуть наклонил голову, отчего очки слегка сползли на нос, приоткрывая его удивительные глаза.

- Доброе утро, - бесстрастно сказал Габ. - Знаю, что ты не можешь ответить, Джей, скоро, надо полагать, не смогу говорить и я, но пока. Не суть, почему я здесь, один из адептов с первого курса ушел, так что появилась возможность присоединиться к вам. Эла в восторге, она считает, молчание пойдет мне на пользу. Ты неплохо выглядишь, подрос, хотя все равно еще слишком мелкий для адепта. Рад, что вы с Ларсом все еще вместе. Кстати, у меня в комнате презабавный призрак. Ее зовут Анна. Интересно, можно поменять призрака девушки на призрака парня или собаки? Пока я принимал душ, она подобострастно шуршала моим полотенцем и, кажется, подглядывала.

Как это.. .непривычно. То, что он здесь, то, что он говорит - так много, словно ему.. .тоже хотелось многое мне сказать. То, что он так близко. И я, ничего не могущая сказать, делаю шаг вперед и просто обнимаю его за плечи. Несколько мгновений Габ стоит неподвижно, потом неуверенно проводит ладонью, нет, кончиками пальцев вдоль позвоночника от поясницы к шее, касается коротких волос. И за этот миг я готова стерпеть все, что угодно.

***

Вечером после заката мы собираемся на наших с Ларсом излюбленных камнях, несколько моментов смотрим друг на друга. Габ и Ларс пожимают друг другу руки.

- Как там Эла? - первым нарушает неловкое молчание Ларс.

- О, Эла прекрасно. Разносит Академию Стихий по кирпичикам, отрывается на еженедельных балах, каждый раз с новым поклонником.

- Что ты делал этот месяц?

- Учился там же, на факультете воды, - Габ пожимает плечами, присаживается на корточки над лужей, держа в руках тонкую веточку, и начинает рисовать ею по воде. Следы тают, но не сразу и мы несколько мгновений можем полюбоваться на небольшой шарж лица смеющейся Элы.

- Не понравилось?

Как и говорил Габ, одного из адептов, Стена Берда, мы утром после бала не досчитались. Это был тихий («Что-то разноглазик окончательно лишил тебя ума в целом и чувства юмора в частности»), какой-то хилый, болезненный на вид мальчик. Что был, что не был, похоже, его отсутствия мало кто заметил, хотя, по словам доблестной администрации, случайных людей здесь быть не могло. Хочется верить, что парень сделал свой выбор самостоятельно и добровольно

(«Или его тщедушное тельце сэр Лаэн потащит этой ночью на кладбище»). Что касается Габриэля, то его появление уже на утренней тренировке не осталось незамеченным. Он молча кивнул всем и каждому, и в глазах девочек с факультета жизни я прочитала слаженное томление.

«Он еще ни разу не твой, а ты уже ревнуешь?!»

«Ты мой внутренний голос, ты должен меня поддерживать, а не провоцировать»

«Я твой внутренний голос, а не наёмный работник по контракту, я тебе ничего не должен»

Габриэль был в прекрасной физической форме, легкий и быстрый, как эльф. На завтраке он сел с нами за один стол, и я подумала, могла бы леди Адриана или сэр Джордас так же безапелляционно заявить ему: «Вам не стоит учиться на моем факультете»? Мне казалось, никто не может выбирать за Габриэля, где и чему ему учиться.