Девушка подняла глаза на спутницу.

— Да я как знала, — прошипела та. — И я как дура… повелась на их слова… как будто не понимала, что…

Она попыталась выхватить телефон у Элизы, но та быстро отдёрнула руку.

— Погоди, это нам ещё пригодится.

— Да что ты говоришь? — к злившейся Саре вернулись её язвительность. — А ты думаешь, я его съесть собираюсь, или что?

— У тебя был такой вид, будто ты сейчас его схватишь и разобьёшь об пол, — призналась Элиза, протягивая Саре аппарат.

— Я что, похожа на идиотку? — осведомилась та. — Хочу поискать, что ещё тут можно нарыть на наших доброхотов, с которыми мы таскаемся уже больше суток непонятно за каким хером…

— Ты ведь сама вызвалась таскаться, — заметила Элиза. — Они пришли за мной…

— Сама, — кивнула Сара. — Когда думала, что мы летим не за этим.

Да уж, инструкции впечатляли. Незначительные поправки переворачивали всю цель КОБРовцев с головы на ноги. С другой стороны, краешком мозга отметила Элиза, изначально они не лгали — они действительно собирались вручить Марку Императорскую Печать.

Пока «из штаба» не пришло распоряжение — любой ценой и любыми жертвами не допустить попадания Печати в руки Марка Ротта.

Единственным табу было его убийство «вне помещений и территорий, защищённых печатями». Так значит, последний день — с самого момента, как Карлов и Укольцев получили эту инструкцию — они гонялись за Марком, чтобы поймать его.

Ещё никогда Элиза не чувствовала себя такой униженной. Даже отец в худшие дни никогда не делал такого.

— Значит, остальные умрут, — Сара уставилась в телефон.

— Остальные? — поглядела Элиза.

— Все, кто сейчас с Марком. А с ним сейчас прилично народу, — Сара развернула к ней экранчик. — Вот список. Куча сотрудников УБИ. Тина Шраут…

— Шраут?

— Пересекались пару раз, — Сара задумчиво кивнуло — так, будто знакомство простой трущобной девушки с человеком из семьи Шраутов было обыденной вещью. — А теперь наши добрые республиканские друзья пошли её убивать.

Она покачала головой.

— Мы ведь ничего не можем сделать? Что бы мы ни сделали, те, кто в бункере, или уже мертвы, или вот-вот умрут?

— Нет, — медленно покачала головой Элиза. — Кое-что мы сделать можем.

Дальнейшие минуты запомнились мне как-то отрывочно; Рубан смотрит на Герберта, тот смотрит на Рубана. Лев моментально врубил свой щит — вернее, то, что сейчас работало как щит — и рывком вдёрнул в него Тину. Агенты УБИ забегали, слегка теряя свою солидную невозмутимость, а я…

У меня кружилась голова.

— Марк! — Рубан развернулся ко мне. — Вот только не вздумай опять… Прикрой лицо рукавом, сейчас найдётся противогаз…

— Должны быть там, — мрачно и коротко бросил старик, глядя на меня. — Я правильно понимаю, что если умрёт он — противогазы уже не помогут никому из нас?

— Более чем, — кивнул Рубан — и опрометью бросился обратно, в комнату с оборудованием. — Ну где вы носитесь там, а?..

А затем — скрежет закрываемых дверей. Мы аж вздрогнули, когда из ниоткуда раздался этот звук; резкий, противный. Шраут расширил глаза, и я отчётливо понял — старик совершенно не знает, что происходит.

Вот тебе и всемогущий глава УБИ… кажется, кто-то ещё всё же переиграл.

— Что за чёрт… — Шраут покатил каталку к выходу, совершенно не уступая в скорости обычному человеку на двух ногах, и я поспешил за ним. Голова кружилась всё больше, ощущение — как если кто-то забыл выключить газ.

Коридор был перегорожен. Там, где мы прошли ещё недавно, стояла толстая металлическая стена, и как старик не колдовал, сдвигаться она не думала.

— Ну, вот и всё, — раздалось из-за дверей. — Идём.

Я поморгал. Это у меня уже глюки от газа, или голоса были… знакомыми?

— Карлов? — я метнулся к самой металлической преграде; газ уже щипал горло, и говорить было слегка некомфортно. — Укольцев? Это вы?

— Ну, вот, нас раскрыли, — хмыкнули из-за дверей. — Это мы, Ротт, уж прости, ничего личного.

— Да ты и не умрёшь, к тому же, — поддержал второй КОБРовец. — Точнее, умрёшь, но не насовсем. Веришь или нет, Республика очень заинтересована в сотрудничестве с тобой, а потому, когда ты выберешься отсюда, тебе найдут что предложить, чтобы ты простил нас за эту шалость.

— Эй! — я забарабанил в двери кулаком. — Вы правда думаете, что я буду сотрудничать, если из-за вас умрёт столько народу? Здесь Тина, Рубан…

— Антон, Антон, — вздохнул Карлов за дверью. — Жаль, он был неплохим парнем. Но, знаешь что, Ротт? Он был профессионалом, а значит — на нашем месте он бы поступил так же.

— Рад твоему комплименту, Виктор! — прорычал Рубан, появляясь у дверей. — Ротт, надевай, быстро!

В руках он держал противогаз… только один?

— Надевай! — Рубан неторопливо постучал по металлической двери. — Или ты ждёшь, когда эти два долбо*ба откроют?

— Непрофессиональная лексика, Антон, — хмыкнул из-за двери Укольцев.

— Ой, заткнись, Илья! — выдохнул в ответ Рубан. — Ты можешь меня грохнуть, но ещё и зубоскалить в это самое время — нет, уволь!

— Последняя воля усопшего — закон, — согласился Укольцев. — И… как говорится — ничего личного.

Старик Шраут переводил взгляд с нас на двери; вряд ли он был не в курсе, что я знаком с КОБРовцами, просто, кажется, был оглушён тем, что мы вот так… беседуем.

— Ты уже говорил это, мне, — напомнил я, натягивая противогаз. Лицо в нём тут же вспотело, и дышать было трудно, но, по крайней мере, теперь я дышал воздухом, а не отравленным газом.

— Слова немного шаблонные, но это так, — ответил Укольцев. — Хочешь, верь, а хочешь, нет, это так.

— Стой!! — я бросился к самой металлической преграде и затарабанил. — Вы сами сказали, что я нужен Республике! Отключите газ!

— А мы не можем, Ротт, — ответил Карлов. — Не мы его запустили, а вы. Даже странно, что сам легендарный Герберт Шраут не подумал, что в его тайнике, который мы нашли много лет назад, могут быть установлены сюрпризы на случай его возвращения.

— В общем, — теперь голос Укольцева был абсолютно серьёзен. — Мы вернёмся за тобой, Ротт. Откроем дверь — когда придёт время. А пока тебя нужно было как-то изолировать от мира, и мы эту задачу выполнили.

— Ловушка… в моём собственном тайнике… — пробормотал Шраут, разворачивая коляску. КОБРовцы, судя по шагам, отдалялись от двери. Они что, правда рассчитывают, что я буду сотрудничать с Республикой после… этого? Или сказали это так, для отвода глаз, чтобы всё перепутать?

Рубан, не тратя времени на выслушивания пустых разговоров, уже был в основном помещении, в противогазе.

— Господин Шраут, — подлетел к нам ещё один безымянный УБИшник. — Противогаз для вас…

Старик кивнул, надевая маску.

Не больно-то она и помогала. Если честно, горло жгло всё так же, да и глаза слезились… Я пошатнулся, едва не рухнув.

— Марк! — донёсся до меня голос Рубана — как сквозь толщу воды. — Марк, какого…

Нет, тут что-то не так. Противогаз… не помогал совсем. Вот ни капельки. Ядовитый газ всё больше воздействовал на мой организм; я ясно осознал, что перед глазами всё плывёт, что тело словно ватное и ноги отказываются меня держать…

А затем я вырубился.

— Идиотизм, — проговорил сердитый голос сбоку от меня. — Они выставили меня полным идиотом. Переиграли на своём собственном поле.

Я открыл глаза. Впрочем, даже не делая это, я легко мог угадать, где нахожусь — уже въевшийся в подкорку стук вагонных колёс выдавал это место с головой.

Стоящий рядом человек в форме был мне незнаком. Впрочем, если приглядеться…

— А всё потому, что я занервничал, — продолжал он. — Поспешил. Слишком быстро и слишком необычно всё шло, вот я и сглупил. Боялся Люция, боялся того, что в стране случится кризис, от которого она не оправится… Да и защиту Арка я переоценил.

Он покачал головой.

— Нужно было вначале всё проверить, запустить пару человек, пока мы подождали бы изнутри…