Она прошла к деревянной книжной полке и, выбрав нужную книгу, потянула за неё.

Книжный стеллаж отъехал в сторону, вместе с каменной глыбой за ним, впуская женщину в большой зал, выбитый прямо в толще породы. Стены фосфоресцировали мягким лазурным светом и были чуть теплыми. Тут было много всего для спокойной и долгой жизни. Родниковая вода, удобная постель, различные принадлежности для поддержания чистоты и здоровья, а также десятки, если не тысячи книг разного содержания, начиная со времён Первородной Империи, заканчивая сегодняшним днём, ну и конечно же множество «личных» регалий, безусловно необходимых, ведь никто из нынешнего поколения творцов и не посмел бы изъять их у женщины с такой репутацией, как она.

Глыба за творцом затворилась, и она, вздохнув полной грудью, ощутила, как неведомая тревога отступает.

Пара лёгких движений и подол её длинного платья полетел на стул рядом, и женщина села на подушки в одном из углов зала, подобрав под себя ноги и закрыв глаза. Песни птиц и леса доносились из звуковой регалии, что автоматически воспроизводила нужную мелодию.

«Вдох и выдох.

Вдох и…»

Она провалилась во тьму, свою тьму, Внутреннюю Империю, что ждала её десятилетиями. Женщина боялась её и ненавидела. Она просила и умоляла, но повлияло ли это на что-то? Нет. Мэрих умер, чтобы она не пыталась сделать. Лекарство, регалии, потоки. Где был Он, когда ей нужна была помощь?!

— Я здесь. — произнесла она, стараясь держаться с силой в словах.

Прошли долгие минуты перед тем, как громогласный пробирающий до нутра и костей правдивый и чистый Голос достиг её разума. Это было невероятным. Слишком нереальным, но истинным. В этом не было никаких сомнений.

— Приветствую тебя, чадо моё. Вот ты и пришла после стольких лет.

— Отец Света, ты убил Мэриха. — её голос надломился, когда во тьме возник луч света, превратившийся в туманный силуэт, сотканный целиком из белизны, от которой слезились глаза.

— Чадо, ты знаешь, что всё в Семимирье, да даже в Инфимуме, подвластно правилам. Смерть — это обратная сторона жизни. — его Голос был глубок и в меру снисходителен. Он не давил, он объяснял глупому ребёнку порядок вещей.

— Ты мог сделать что угодно. Ты всесилен.

— Чадо, пойми, такова жизнь. Я старался сделать иначе, но… увы.

— Как ты смеешь мне говорить подобное?! Я была твоим орудием, Этель и Мэрих тоже!!! Ты же, дал им умереть! Они заслуживали иного! — вскричала женщина, не сдерживая ярость и бросаясь во все тяжкие, спуская с поводка злость и обиду, томившиеся уже не одно десятилетие.

— ДОВОЛЬНО! — вскричал Голос, и женщина вмиг скукожилась, почувствовав весь праведный гнев Отца Света на себе. — Твой эгоизм, женщина, и твоё самолюбие… — он едва заметно смягчился. — Я понимаю и знаю. Я создал вас всех и дал свободу. Я понимаю всё. Я беседовал и с Мэрихом, и с Этель. Ты знала, чада, что Этель желала лишь двух вещей — покоя и счастья? Этот человек не хотел богатств, не хотел власти. Она была лучше и выше тебя, хотя и являлась когда-то воровкой и преступницей. Я дал ей и то, и другое в том месте, что вы называете Садами. Она не вернётся на Веридис. Она нашла то, что искала. А Мэрих… он отправился в новый путь, выбрав это самолично. Поэтому, чадо моё, не смей говорить о том, чего знать не можешь. Твоё долголетие и возможность творить — уже высшие награды. Ты и понятия не имеешь, что прошла та же Этель в Хрустальграде. Ты, дочь моя, жила жизнью иной и благополучной. Одно лишь то, что ты не упомянула свою умершую дочь уже говорит о многом. А ведь она спрашивала о тебе, пыталась найти ответы в моих словах.

— Но… но… — не смогла женщина ничего сказать в ответ.

— Хочешь спросить почему я не остановлю всё это? — Отец Света вздохнул. — Я пытался. Пытался много раз сделать так, чтобы вы, люди, жили на плодородных землях, имели все блага, уходили в жизнь с головой, но… вам этого не нужно. Вы хотите быть самостоятельными, сильными, а иногда и жестокими ради потехи. Вы не ищете Правды, а ведь в ней заключатся цель. Я дал вам волю выбирать и теперь вы бьёте себя в грудь, обвиняя меня в чудовищности, особенно после сегодняшнего…

— Сегодняшнего? — подняла женщина глаза.

— Чадо, так сложилось, что ты лучше многих. Я не буду этого скрывать и отрицать, ведь это истинная правда. Несмотря на многие… аспекты, ты вновь встанешь в ряд с теми, кто придёт после. Ты обучишь их, возьмёшь над ними опеку. В наш Дом пришла беда.

Она непонимающе воззрилась на силуэт из света.

— Ты поймёшь и… я не смог это остановить. Так было нужно. Пятый Мир шёл к этому сам. К сожалению, ваша троица лишь отсрочила неизбежное, однако я вмешиваюсь. Хочу помочь вам, мои чада. Это ход на опережение, на тысячелетие.

— Я ничего не понимаю. — молвила женщина отрывисто.

— Ты поймёшь, я призову, когда придёт день. Мир ушёл и это дело рук моих и ваших, чтобы это не значило.

Силуэт исчез, и женщина осталась парить в абстрактном Ничто одна. Её била мелкая дрожь, а чувства… они были не просто в смятении. Она наконец поняла. Поняла абсолютно всё.

Мир рухнул.

Она раскрыла глаза и по её щекам полились слёзы. Слёзы скорби по земле. Капля за каплей, они падали на каменный отшлифованный пол в такт страшной буре снаружи. Буре, что билась в герметичную дверь, стараясь пробиться и ворваться не только в покои Эирин, но и в её стремительно пустеющую душу…

«Что есть мы на фоне Лун? Когда-то эти слова сказал мне Мэрих и лишь сегодня я поняла их суть. Луны — это лишь наблюдательницы за пиршеством стервятников. Морэя уже объявила о своих притязаниях на земли Розэи и это лишь начало. Сотня лет мира подходит к концу. На границах ходят слухи об армии симилитов. Где-то уже поговаривают о них, вновь вернувшихся, чтобы отомстить за смерть Вечного Императора… И всё это поднимает вопрос об ошибках, совершённых нами. Веридис раньше был един. И что теперь? Десятки государств, дерущихся за объедки былого величия. Мы прикрываемся Договором Союза, но на деле это лишь грубый фарс. Надежды о Федерации пали в небытие вместе с первородными регалиями…»

***

Мирко сидел на краю покатой крыши, наблюдая за небольшой группой наёмного люда внизу. Солнце светило вовсю и народ Шпильграда типично спал или сидел дома в ожидании вечера, чтобы вылиться на уже людные улицы по своим делам. Сейчас же аллеи и проспекты «последнего города Осколочной Империи» были пусты, давая возможность таким людям, как он, делать свой ход в Арад та Сэ, Игре Мастей, как её называли жители далёкого Северо-Западного Предела, а возможно и жители Осколочной Империи, говорящие на старых давно мёртвых языках.

— Грация, ты меня слышишь? — прошептал мужчина, скрипнув своим ламинированным доспехом.

“Да, мой Хозяин, я вас слышу.”

— Что скажешь насчёт тех двенадцати парней внизу?

“Хозяин, я не могу видеть, пока вы не возьметесь за меня.”

Ладонь мужчины упала на рукоять меча-кати.*1 Его пронзило понимание и спокойствие, как и всегда бывало, стоило ему коснуться Её.

“Наилучшей тактикой было бы покончить с ними как можно скорее пока существует элемент неожиданности. Должна заметить, что четверо выглядят подозрительно и двое из них в бронзовой броне.”

— Хм, значит будем действовать, как ты и предлагаешь.

Мужчина мягко спрыгнул с крыши и приземлился на соседнюю, глухо звякнув по черепице своими ботинками.

Прыжок с крыши на крышу и ещё, вниз к проулкам Среднего Города.

Пробежка по стене, рывок вправо в приоткрытое окно.

Крик кого-то внутри.

Мирко ловко выпрыгнул в оконный проём рядом, не забыв виновато приподнять шляпу.

Потом прыжок в воздух и падение на крышу внизу. Кувырок и разворот.

Скольжение по ещё одной крыше.

И вот он уже стоит на земле, придерживая широкополую чёрную с серым по краям приплюснутую шляпу с красными кисточками, повязанными вокруг донышка.