Наследник дёрнулся и вцепился в руку Калист. Творец была к этому готова. Стилет с подвязки на ноге коснулся горла Раайана, что застыл, уставившись на острие, на конце которого виднелась капля его собственной крови.

— Ты этого не сделаешь! — прошипел он.

— Ты правда так в этом уверен. — спокойный и ничуть не испуганный голос Калист огласил комнату. — Отпусти мою руку или же я убью тебя.

Раайан сжал запястье Калист с такой силой, что её кости треснули.

Калист скривилась и сразу же воспользовалась потоками земли для лечения. Она прекрасно знала строение костей и сухожилий своей руки, что позволяло восстанавливаться от лёгких травм почти в момент их нанесения.

Наследник всё же понял, что шансов у него мало и отпустил руку Калист. На месте его пальцев теперь виднелся обширный синяк.

Девушка гордо выпрямилась и отряхнула помятое платье, положив стилет в карман.

— Раайан, ты очень плох. — заключила она. — Нет больше того мальчишки, что воровал выпечку с кухни и заглядывался на служанку Софи, стесняясь и краснея ушами. Ты никакой не Спаситель, а всего лишь шут, решивший, что стал королём во время одного из своих экспромтов на публике.

— Я тебя ненавижу… ты бросила меня. — вырвалось у него.

— Я никого не бросала.

— Ты ушла. А мне нужна была помощь.

— Твой отец отослал меня.

— Тони во мгле, проклятая ведьма… — он заплакал, как маленький ребёнок.

Калист вздохнула и остановила себя от того, чтобы обнять этого мальчишку в теле взрослого.

— Что с тобой стало Раайан? Почему ты такой?

— Я должен.

— Кто тебе это сказал? Творец Маркус, новый учитель?

Он промолчал, утирая слёзы.

— Раайан. — вновь вздох. — Я могу тебе помочь.

— Нет, не можешь.

— Ты ошибаешься. Помнишь, тот случай, когда ты случайно разорвал праздничный камзол отца?

Он зло оскалился, словно забитый до полусмерти зверь.

— Мы прошли через это вместе. Я знаю путь. Просто дай мне руку. — Калист действительно подала правую ладонь без перчатки лежащему. На её лице появилась материнская улыбка.

На секунду девушке показалось, что в осквернённые «злом» глаза Раайана вернулась та самая лёгкость, что была когда-то. Простота, без прикрас, но чистая и в меру честная. Однако всё хорошее имеет свойства заканчиваться…

Раайан зарычал и увесистым движением отбил руку девушки. Калист сделала шаг назад, потирая руку пальцами другой и прислоняя её к груди.

— Я знаю кто ты, ведьма. Андро мне всё про тебя рассказал. Мне не нужна твоя жалкая и убогая помощь. Корми «завтраками» каких-нибудь глупцов. Я Спаситель и мне дозволено всё. А ты… ты мне не нужна даже как любовница. Сгинь с глаз моих! — он махнул кулаком. — Чтобы я больше тебя здесь не видел! И если придёшь ещё раз — я тебя убью!

Калист вновь «надела» маску спокойствия.

— Мне жаль Раайан. Мне жаль.

— СГИНЬ!!!

Калист развернулась и выбила потоками воздуха дверь с петель. Две девушки, до сих пор стоящие в комнате, закричали, испугавшись и в миг замолкли, застыв, боясь проронить и слово, когда взгляд ледяной синевы настиг их.

Девушка вышла из покоев наследника, и на душе её было совсем неспокойно.

«… удивительно, но я не чувствовала такой боли даже, когда меня покинула моя дочь, Эделин. Когда ты творец и живёшь долго, всё кажется таким вечным, будто бы никакие невзгоды не могут найти тебя. И теперь… я осталась одна. Мэрих, Этель, Эделин и другие. Они покинули меня. Когда-то давно мне казалось, что я всё делаю верно, что МЫ всё делаем верно, но теперь я всё больше убеждаюсь в обратном. Что я за мать, если видела свою дочь лишь пятьдесят или сто раз за все эти семьдесят лет? Я не знала её, а она не знала меня. И теперь я даже не могу предаться скорби, ведь моё сердце спокойно. Мэрих был к ней ближе и именно поэтому мне стыдно, что он благодаря мне смог пережить свою собственную дочь. Вот так. Именно так…»

***

Мирко поднимался по длинной башенной лестнице, ведущей по кругу, периодически останавливаясь и протирая пот со лба.

«Да… уж… проклятые строители! Был бы я в день, когда вы создали эти шпили… Ух, я бы вас задушил!» — мужчина вяло пнул каменную кладку башни. Кладка провокацию вопиюще проигнорировала, даже не выпустив облачко пыли.

“Варварство по отношению к чужой работе — не есть хорошая стратегия роста личности. “

Мирко устало выругался.

«Грация, вот честно… мне сейчас совершенно не до пререканий. Я испытываю слишком много стресса в последнее время. К тому же каждый встречный меня в чём-то да упрекает, будто бы у меня на лбу написано, что меня можно пинать. То какие-то залётные корчмари пытаются меня неудачно убить, обвиняя в отсутствии стиля, то девчушки пытаются докопаться до моих относительно «юных» похождений по свету, то ещё какая напасть приключится.»

“Хозяин, не стоит вам так сильно на себе зацикливаться. Для меня вы всё ещё хороши.“

«Всё ещё?! Грация, ты что, изменяешь мне с кем-то другим?»

“Если учесть, что вы изменяете мне с женщиной вполне себе явно и даже в моём присутствии, то я бы и сама могла пойти вашим путём.“

Мирко остановился, так и не ступив ногой на следующую ступень лестницы.

«Стой… Грация, ты всё же ревнуешь!» — воскликнул мужчина про себя с победными нотками в воображаемом голосе.

Грация промолчала.

«Нет-нет-нет, дорогая, ты так просто не отделаешься! За столько лет в тебе развилось такое живое чувство, какого не было доселе. Это новая ступень!»

Вновь тишина.

«Грация, эй, ну ещё осталось, чтобы ты замолчала навсегда… Ты же не замолчала, верно? ЭЙ, ТАМ КТО-НИБУДЬ ЕСТЬ?!»

Шипение в ответ.

«Ау. АУ! АУ!!!»

“О, Солнце, перестаньте, Хозяин, во имя всех небесных металлов!“

«Я знал, что ты живая!»

“Звучит, как приговор, Хозяин.“

«Нет, ну, ты посмотри какая дерзкая! Слушай, а ты, ну, это… когда я моюсь… подсматриваешь?»

“ВЫ НЕ-ВЫ-НО-СИ-МЫ.“

Мирко рассмеялся про себя и одолел ещё несколько десятков ступеней пока наконец не вышел в зал на вершине башни. Тут была настоящая купольная обсерватория с больших размеров окуляром, направленным к звёздам, однако сейчас крыша была задвинута и из больших витражных окон било утреннее солнце.

Мужчина услышал красивую мелодию и это заставило его удивиться. Мирко даже тихонько прислонился к стене и принялся слушать чем-то грустный мотив неизвестной ему песни.

В голове его всплывали смутные слова, но он никак не мог их вспомнить. Красивый голос продолжал напевать в такт утренним лучам, играющим на стёклах с изображением каких-то батальных морских сцен, местами мифологического характера.

Оранец слушал и слушал пока, наконец, мелодия не прервалась.

— Калист… это очень красиво. Я слышал эту мелодию когда-то давно.

— Мирко, это ты? — голос Калист был полон печали.

— Да, Калист. Я не нашёл тебя в Библиотеке и в твоих покоях. Слуги сказали, что ты поднялась сюда.

Девушка тяжело вздохнула. Она сидела у одного из тех самых витражных окон, обняв свои ноги руками, смотря на морскую гладь Залива и на крыши утонувших Шпилей, блестевших золотистым светом, омываемые ленивыми лазурными волнами, сквозь приоткрытый фрагмент композиции. Ветер легонько трепал её левую косу и разносил пение просыпающихся дневных птиц по округе.

— Эта песня из моего старого дома, Кина. Её уже давно не поют. Лорд-протектор запретил… Ты не против посидеть со мной немного?

Мирко кивнул и, сняв с пояса ножны Грации, сел напротив, обняв ноги пониже колен.

Мужчина сделал для себя приятное открытие. Откуда-то слабо, но приятно веяло запахом цветения белого ореха.

Они немного помолчали, а потом Калист сняла перчатку на левой руке, обнажив витиеватые линии тонких цепей, и взяла Мирко за ладонь, продев свои пальца меж его и подсев немного ближе.