— Не, ну ты меня знаешь — одно другому не мешает! Это ты у нас молчун и пахарь. А я считаю, что хороший разговор работе не помеха. Да, Полина Александровна, товарищ ревизор?

— Денис, — говорю я, понимая, что терпения у меня не так много, как у Артура. — Посадите нас уже, ради бога. И если ещё раз назовёте меня товарищем, я проберусь к вам на кухню и плюну в тесто для круассанов. А потом обвиню вас в антисанитарии.

— Вот, слышал! — делая нарочито круглые глаза, отвечает Денис, обращаясь к Артуру. — По струночке ходим! Но и растём, растём, да! Видишь, какой у нас коуч-тренер, или бизнес-коуч… Или как его там? Я вчера, Полина Александровна, кстати, видео в интернете смотрел. Про это ваше пито-кофито, и про капучино, и про все вот эти фигурки в чашке.

— Латте-арт? — уточняю, пробираясь следом за Денисом к самому затенённому столику возле увитого зеленью окна. Это одно из самых лучших мест, и он это прекрасно понимает, предоставляя его нам.

— Да, этот самый арт! Вы меня прям подсадили! Так вот, что я думаю — там же раз плюнуть, эти картинки молоком рисовать, на самом деле. Главное, тренироваться, и чтобы руки не из задницы росли. У нас такого никто не делает… ну, могут там звёздочку или цветочек через трафарет насыпать. Но если мы начнём рисовать, это будет наша конкретная фишка!

— Конкурентная, — поправляю его я, стараясь не отвлекаться на Артура, который, скрестив руки на груди, откинулся на спинку плетёного кресла и, слегка раскачиваясь, продолжает наблюдать за нами.

— Да нет, конкретная! — важно говорит Денис, поднимая палец вверх и не упуская возможности поправить меня в ответ. — Вот научимся делать все это баловство, и другие напитки, вы ж нам подскажете, да? А потом возьмём это конкретное направление — и будем его конкретно развивать. И вывеску поменяем — я с владельцем говорил, он согласен! Ему вообще все равно. Говорит, че хотите, то и делайте, лишь бы бабло было! — довольно смеётся он. — А я вот что придумал. Сделаем вывеску, значит, под итальянский флаг, и напишем на ней — тоже на итальянском — «Кафетерия»! И скажем, что это нас коуч из Италии учил, прикиньте! — он радостно смотрит на меня, и впрямь вдохновлённый новыми планами.

— Денис, — говорю ему очень аккуратно. — Я бывала в Италии, несколько раз. Но я не коуч из Италии. Я просто знаю, как там варят кофе, вот и…

— Да кому они нужны, эти мелочи? Мы ж никому не скажем? — искренне удивляется Денис и разводит руками. — В Артуро я уверен, у него рот на замке. Вы если сами не раззвоните, что не надо и кому не надо, никто не узнает! Ну что, Полина Александровна, вы в деле? Поможем создать друг дугу имидж? И мы вам поможем, и вы нам поможете.

— Так, постой, погоди, — торможу его я. — Я понимаю, чем именно могу вам помочь. А вы мне, простите, чем поможете?

— Ну как чем? — Денис искренне удивлён. — Мы вас порекламируем! Всегда будем рекламировать! Реклама сейчас, знаете, вообще никому не мешает, даже знаменитым коучам и ревизорам, типа вас.

— Так, Дэн, хватит. У меня мало времени. Неси уже кофе, — прерывает поток его маркетинговых идей Артур. — И… реальная просьба к тебе — не трогай нас пока. Если что надо, я сам тебя позову.

— По-онял тебя, — опять поигрывая взглядом, тянет Денис и быстро переводит глаза с меня на Артура и с Артура на меня. — Никаких вопросов, ребята. Все для вас. Полная тишина и уединение.

— Меню давай! — ещё раз напоминает Артур.

— Я могу заказать и без меню, если ты не против, — я тоже хочу ускорить заказ и побыстрее избавиться от неугомонного собеседника.

Артур ничего не говорит, только делает приглашающий жест рукой — и я благодарна ему за такую лаконичность, особенно на фоне неуемной болтовни Дениса.

— Хорошо… — задумчиво тяну я, желая чуть усложнить задачу, но в то же время не расстроить проигрышем — у Дениса и впрямь наполеоновские планы. Поэтому, надо подкинуть ему что-то сложное и, в то же время, вдохновляющее при правильном выполнении. — Раз уж мы метим на кофейню в итальянском стиле, тогда Артуру… предлагаю взять капучино на средней обжарке, чистая арабика! И Хотя… Ты во сколько сегодня проснулся?

— В пять утра, — не моргнув глазом, отвечает Артур, и мне становится неудобно. В такое время я чаще всего ложусь, а кто-то чуть свет уж на ногах.

— Тогда арабика-робуста, семьдесят на тридцать.

— Это для капучино, да? — Денис от усердия высовывает кончик языка и спешно пишет в блокнот наш заказ. — Ара-абика… Робуста. Робуста это то, что покрепче, да?

— Да, она самая, — даю подсказку я. — А мне… Ну что, Дэн… — специально называю его так как Артур, по-приятельски. — Рискнём?

— Давайте, Полина Александровна, была-ни была! — азартно отзывается он, не скрывая волнения.

— Только если мне не понравится, я не буду сдерживаться. Ещё уроню вашу репутацию в глазах старого друга, — предупреждаю я. — Давайте эспрессо. И дольку лимона к нему, раз уж как в Италии.

— Арабика-робуста? — спрашивает Денис, оживлённо сверкая глазами.

— Арабика, чистая. А вот обжарку давайте самую темную. Ну что… — глядя на его озадаченное лицо, интересуюсь я. — Миссия невыполнима или всё-таки попробуете?

— Конечно, попробуем! — агрессивно возражает Дэн. — В конце концов, если опозоримся, Артуро никому не разболтает.

— Разболтаю, — говорит Артур, опираясь локтями о стол, и в этом его жесте читается нетерпение. — Иди давай, Дэн, работай. Языком чесать и я могу.

— Нет, не можешь! — не может не огрызнуться Денис. — Это первый молчун на деревне, Полина Александровна! Молчун и зануда! Только и слышишь от него «работай-работай-работай»! Кстати, Артуро… Глянешь на мою девочку? Только на днях, уговор?

— Посмотрю, посмотрю, — Артур соглашается с явным нетерпением. — Иди уже!

Продолжая посмеиваться, смотрю на него и делаю выводы. Нет более красноречивой картины, чем человек в кругу друзей и семьи. И если в семейный круг я не рискую забираться — это сразу накладывает ненужные обязательства, то в дружеском окружении обожаю наблюдать за новыми людьми. Но на сегодня друзей, всё-таки, хватит. Я пришла к Артуру и общаться хочу только с ним.

— Так вы, Артур Борисович, уважаемый человек, — поудобнее устраиваясь в кресле, уточняю я, добавляя в голос немного официоза. Раз Денис называл меня по имени-отчеству, этому надо соответствовать.

— Есть такое, — признает Артур, не отвлекаясь больше ни на кого и глядя мне в глаза намного дольше обычного. И мне нравится этот зрительный контакт. Наши игры в гляделки получаются все дольше, все интереснее.

— Разрешите тогда полюбопытствовать, — продолжаю манерничать я. — Кем вы всё-таки работаете? Вчера я была уверена, что вы профессиональный спортсмен, тренер, возможно из области. Сегодня… Я даже не знаю, что думать.

— А какие есть идеи? — уклончиво отвечает он.

— Ну, идеи есть самые разные. Сразу хочу предупредить, я человек проницательный. С этим и моя работа связана тоже. Так что могу рассекретить вас быстрее, чем вы меня.

Феерично прихвастнув, задним числом понимаю, что только вчера он видел меня с камерой в сумке-чехле. Но вовремя напоминаю себе, что это ничего не значит. Теперь человек с фотоаппаратом больше не бросается в глаза так, как лет десять-пятнадцать назад. Сейчас у каждого второго школьника крутая зеркалка. А отличить дорогой объектив на глаз может только профи, которым, я уверена, в области фотографии Артур не является.

— Что, тогда на спор? На три попытки, — предлагает он, подтверждая мою вчерашнюю мысль о том, что за образом вечно занятого, немногословного, как выразился Дэн, пахаря, скрывается азартный человек, любитель игры. Ему бы только равного по силе противника — и весь мир может подождать.

— А давай. На что спорим?

— На желание, — говорит он, не моргнув и глазом, что заставляет меня коварно ухмыльнуться., Артур, Артур… Не я это сказала. Знал бы ты, как много желаний у меня, и с какой радостью я их осуществлю, когда выиграю. — Хорошо-о, — довольно тяну я. — Желание так желание. Первая попытка — моя?