— Ты давала мне шанс? Забавно звучит. Ты серьезно считает, что можешь давать или не давать мне какие-то шансы? Что у тебя есть рычаги влияния на меня?

Вместо ответа с ее стороны, меня обдаёт ледяная волна презрительного молчания. Все, раковина схлопнулась, улитка снова спряталась. И я понимаю, что больше Кристина не сделает ни малейшей попытки ни услышать меня, ни понять. Она попыталась доказать мне свою правоту, но услышать другое мнение была не готова. И вот вопрос — будет ли хоть когда-нибудь она готова слушать кого-нибудь, кроме себя?

Она продолжает сидеть напротив меня — угловатая, колючая, руки сложены на груди, крест-накрест. Закрытая поза. Застывший немигающий взгляд сквозь очки под по-детски густыми, нахмуренными бровями. Я так и не встала на ее сторону и теперь передо мной не подросток — ощетинившийся ёж.

— Ладно, Полина Александровна. Думайте и дальше, что поймали меня. Что я у вас в кулаке, а вы — самая умная. Что можете лезть в нашу жизнь и учить справедливости. Вот только передо мной притворяться не надо. Я давно вас раскусила — справедливость вам до жопы. Главное для вас — это сделать новые фоточки, выложить их в бложек и посмеяться над нами. Да только вот вам! — демонстрирует средний палец юное существо.

Отодвигая свою чашку, я больше не пытаюсь быть дружелюбной. Все, хватит. Надоело. Надоело играть в детские игры с недетским размахом. Если она считает себя взрослой, и отвечает пусть тоже — как взрослая.

— А знаешь что, Кристина? — говорю, глядя ей в глаза, которые она снова начинает старательно прятать. — Иди-ка ты нахрен со своими выводами. Повторяю — покрывать тебя я не буду. Доведение до самоубийства — это три года в колонии для несовершеннолетних. Или стоп, о чем это я? Тебе же восемнадцать через неделю, если инфа о дне рождения с твоей странички правдивая. Вот я и поздравлю тебя с вступлением во взрослую жизнь. За взрослые поступки — взрослая расплата.

— Расплата, — фыркает она, поднимаясь и с грохотом отодвигая стул. — Какие громкие слова! Ну, скажите проще — есть у меня на тебя компромат, на котором хочу круто похайпиться, а ты, Кристина, давай, пляши под мою дудку, если не хочешь, чтоб тебя охрана по кругу ещё на этапе пустила. Так нет же — опять вы передо мной выпендриваетесь. Не нужна вам никакая справедливость, в справедливость вы играете! Как и во все остальное. Даже сейчас подбираете слова поточнее и покрасивее, чтобы сделать громкий пост у себя в инсте, срубить новых подписчиков и выставить себя великим обличителем на фоне нас, моральных уродов. Да только белый плащик у вас тоже грязный. В говне у вас белый плащик.

Меня не смущает ее показная грубость после приступа откровения. Я вижу за этим обыкновенный страх и одиночество, которое мне больше не интересно разбирать и раскладывать по полочкам. Очередная умненькая и не такая девочка оказалась самой обыкновенной и несчастной такой. Я видела их слишком много, чтобы испытывать даже жалость. Теперь мне просто скучно и я с трудом подавляю зевок.

— Все, Кристина, ты свободна. Мы и так слишком долго говорили. На этом хватит. Вставай и улепётывай.

— Хорошо, Полина Александровна… — снова язвительно подчеркивая мое старшинство, обращается ко мне по имени-отчеству Крис. — Я пойду. А вы пока садитесь в своём модном лофте за свой модный макбучек и пафосно пишите о том, какое хуевое мое поколение. Это будет очень честный, а главное — непредвзятый взгляд.

Я больше не отвечаю ей, только достаю из кармана пачку сигарет и, вытащив одну, закуриваю. Мне и вправду очень хочется быстрее закончить с этим. Сегодня и я так потратила весь день на то, чтобы поставить последнюю точку во всей этой истории. И теперь нетерпение охватывает меня с новой силой — Артур все еще ждёт от меня сигнала, чтоб вернуться, а я здесь точу лясы, от которых уже никакого толку. Наши прекрасные задушевные разговоры только еще раз убедили меня в правильности сделанных выводов.

В какой-то момент, глядя, как медленно она собирается, продолжая бросать многозначительные взгляды в мою сторону, в голове проскакивает взбалмошная мысль — а не вытолкать ли мне Кристину взашей, чтобы ускорить наше прощание?

Но тут же останавливаю себя — если я думаю дать делу ход, то лучше держать себя в руках и обойтись без побоев, чтобы самой не оказаться в роли нападающего. Эта мысль вызывает во мне тихий смех, на который Крис, медленно шнурующая кеды у порога, тут же реагирует.

— Я рада, что у вас такое хорошее настроение, Полина Александровна, — говорит она, почти искренне приподнимая детские бровки. — Но можете быть уверены — я отвественности не боюсь. Еще посмотрим, кому из нас больше придётся отвечать. И перед кем.

Прекрасно. Новая попытка заинтриговать меня и зацепиться за мое любопытство. Знаем, проходили. Только больше это со мной не сработает.

Я молча курю, глядя на часы над ее головой. Сегодня я больше не хочу тратить время на произошедшее с Кристиной, с Виолой, с Эмель, на волнения о Вэле, на флешмоб и его итоги. Скоро приедет Артур. Скоро я не буду ни о чем волноваться. А после нашего возвращения в столицу я буду вести это дело уже с юристом, который подскажет мне, как поступить в этой ситуации. Я знаю, что она непростая, знаю, что по факту, кроме блога в интернете у меня ничего нет. Но я уверена, вместе мы что-то придумаем.

Секундная стрелка на циферблате ритмично отбивает счёт в такт моим мыслям. Так же негромко и вкрадчиво звучат слова Кристины — последние в нашем разговоре.

— Ладно, Полина Александровна, пока. Запомните одно — у вас был выбор. Но вы решили сделать так, как решили. Можете быть уверены, я тоже умею решать. И тоже испорчу вам жизнь. Очень сильно. Обязательно испорчу.

И, опустив голову, прижимая к себе сумку и телефон, с силой дёрнув на себя дверь и громко хлопнув ею на прощание, она выходит.

От ироничности ситуации я продолжаю посмеиваться. Обвиняя меня в излишнем позёрстве, Кристина сама любит показные драматические жесты. Впрочем, к черту все это. Нужно прямо сейчас, пока у меня есть время, написать Насте и попросить ее помочь с контактами хорошего специалиста. Самого лучшего. Настя — просто кладезь нужных сведений и контактов самых интересных и необыкновенных людей. Она не раз мне помогала в подобных поисках — когда-мне нужен был кто-то редкий и эксклюзивный, я обращалась только к ней и никогда об этом не жалела.

Как хорошо, когда у тебя есть друзья, на которых можно положиться. Жаль, Крис с ее самозацикленностью никогда об этом не узнает.

В голове, как всегда, в самом начале работы, когда надо сосредоточиться и написать только главное, творится мешанина. Ничего, это пройдёт. Надо просто взять и вытащить первое звено в цепи.

С чего там у нас все начиналось?

С того, что я вернула в город детства, в полной уверенности, что не стоило этого делать — а сейчас ни капли об этом не жалею, как и о том, что вместо одних вопросов мне пришлось заниматься совершенно другими.

Эти три недели стали для меня настоящим переломом, разрушив слишком много моих личных «никогда» — никогда не возвращайтесь в мир вашего прошлого, никогда не вмешивайтесь в жизнь других людей, никогда не влюбляйтесь без оглядки, никогда не стройте слишком смелых планов, никогда не…

Сколько их, таких, еще впереди? И все ли будут разрушены?

Тихо дзинькнув, из задумчивости меня снова выводит телефон — Артур отвечает на мое сообщение о том, что я свободна.

«Я уже еду. В магазине что-то взять?»

Не могу удержаться от еще одной улыбки. Милые и простые бытовые хлопоты, которых я раньше боялась — а теперь они кажутся мне такими тёплыми, такими по-домашнему уютными.

«Возьми, что захочешь. Главное — приезжай быстрее».

Никогда не думайте, что знаете себя слишком хорошо. Никогда не пренебрегайте шансом узнать себя с новой стороны.

Закрываю макбук, дождавшись, пока письмо Насте уйдёт, преодолевая отвратительную интернет-связь и, увидев его в папке «Отправленные», отключаю мини-модем, одолженный у Вэла.