— Что это? Пинк Флойд? — чтобы развеять охватившее меня смущение, спрашиваю самым нейтральным тоном. Дэн в любом случае в курсе насчёт Эмельки, и я не знаю, каким на самом деле получился ее разговор с Артуром. Так что он вполне может затаить обиду на меня, за то, что вмешиваю его девушку в свои разборки и дела.
— Боуи, — непривычно кратко отвечает Дэн и выводит полозок пульта чуть повыше — Зигги Стардаст. Или как там его. Вся эта инопланетянская тема, короче.
— Ухты, — не могу сдержать улыбку я. — Новое поколение знает Зигги Стардаста?
— Да с вами и не такое узнаешь, — ворчит Дэн и, оставшись довольным качеством звука, поворачивается ко мне. — Ну, что скажешь?
— А что я должна сказать? Это ты мне что скажешь? Где я работать должна? Мне нужно подготовиться, посмотреть место, а еще мне нужен стол с розеткой — надо настроиться под помещение и зарядиться хорошо.
— Мы первопроходцы! Мы — первые люди на новой земле! Это наш Новый Свет! Это наш новый мир! И от того, каким мы построим его, будет зависеть будущее наше — и поколений после нас! — тем временем не унимается Вэл, и в сопровождении психоделической музыки, его слова звучат впечатляюще. Быстро переводя взгляд с Дениса на сидящих за ближним столиков подростков, вижу, как дрожащими от волнения руками они продолжают снимать Вэла на свои смартфоны и на глазах некоторых из них блестят самые настоящие слёзы.
Вот же Вэл! Умеет, умеет устроить эффектное шоу. А смогу ли я отработать нормально — это еще вопрос.
— Ни сы, Полинка, — вставляет свое вечное Денис, — я все приготовил и для тебя. Целых несколько вариантов, чтоб ты знала. Ты ж можешь и в подсобке, в принципе, подготовиться — но у нас там розетки слабые, а тебе как — посильнее надо?
— Мне не слабее, ни сильнее надо, мне нужны нормальные розетки. У меня макбук питаться от сети не будет, если там напряжение не соответствует норме. Дэн! Надо это побыстрее сделать. Время идёт, а я не знаю, есть ли у меня место на карте для новых снимков!
— Слышь, а ты вообще, накануне хоть что-то делала? Такое ощущение, что ты только сегодня вспомнила о нашей тусне, — подозывая тонкого Сережку, чтобы тот занял его место за пультом, Денис не упускает шанс уколоть меня.
— Ну, как… Делала, конечно, — опустив глаза, начинаю мямлить я. — Но…
— Что — но? Совсем у вас с Артуро мозги набекрень поехали! Я, конечно, ребят, все понимаю — у вас там любовь-морковь и свои планы, но и меру надо знать. Другим людям жизнь портить не надо, да?
Ага, значит, всё-таки злится насчёт Эмельки.
— Как она? — помедлив немного, решаюсь спросить я, пользуясь тем, что все слишком увлечены речью Вэла и не могут подсудить наш разговор.
— Кто, Эмель?
— Ну, а кто ещё… Конечно, Эмель
— Ну, как-как. Не очень. Ты бы тоже была не очень, если бы тебя так прессовали целое утро. Артуро совсем озверел, мне аж вмешаться пришлось. А Эмель тоже мне, принципиальная — уперлась, мол, врать нельзя, врать нельзя. Тупо на принцип пошла. Я ей объяснить пытался — это типа дела взрослых, тут не так все просто, ты сама многого не понимаешь. Она мне — ага, так и ты знал! Короче, теперь дуется и на меня тоже. Но обещание молчать дала, когда Артуро пригрозил, что раз так, то прямо сейчас идёт к своим, ставит их перед фактом и сваливает отсюда вместе с тобой прямо сегодня, и плевать ему на инфаркты и на истерики домашних. А че, говорит, врать же нельзя, кто тут у нас такой правдолюб. Вместо того, чтобы постепенно их подготовить, давай, говорит, валяй! Погнали вместе расскажем правду. Прям щас.
— А она что? — уже имея представление о том, каким может быть Артур, когда разозлится, спрашиваю я, чувствуя острый укол совести за то, что Эмельке приходится делать свои выборы в этой непростой ситуации.
— Ну, что-что… В слезы! Пообещала молчать, чтоб бабушке и Наталь Борисовне здоровье сберечь. Только сейчас ни с кем разговаривать не хочет и с тобой вряд ли… того… Короче, Полинка, мне самому все это пипец как не нравится, ты знаешь, ты мне кентуха и все такое. Но сваливайте реально уже побыстрее, тут из-за вас одни проблемы, еще неизвестно, чем это все закончится.
— Но хоть съёмку дашь провести, или мне прямо сейчас бежать? — улыбаюсь в знак примирения как раз в тот момент, когда тонкий Сережка подходит к нам и мы больше не можем говорить открыто.
— А ты в состоянии? — беззлобно подкалывает меня Денис, легко ударяя ладонью по моей протянутой руке.
— Э-э-э, обижаешь! Ты думаешь, у меня всегда студия и все условия? Я, между прочим, больше в полевых условиях работать привыкла, а там все что угодно может случиться. И аккумулятор переносной разрядиться, и свет заглючить, или погода сюрприз преподнесёт — всегда не самый приятный. У тебя тут вообще мажорство — локация хорошо знакомая, в помещении, ни ветра, ни дождя, уже плюс. Главное, только не напротив окон, чтоб засветов не было — ну, я думаю, до этого ты и сам додумался, да?
— Ну, как сказать в помещении… — неохотно прерывает меня Денис. — Фотозона вообще-то на улице, у правой стены. Мы там и задник крутой сделали, как в этих заведениях, знаешь, с нашей эмблемой. Целое утро сегодня лепили.
— Да твою ж мать! — только и успеваю откомментировать эту новость я, прежде чем мой взгляд выхватывает одну из посетительниц, которую я очень ждала — и очень боялась, что она не придёт.
Кристина. Она все-таки здесь! Сидит рядом с небольшой компанией за одним из дальних столиков. На пару секунд я даже забываю о своём возмущении из-за того, что Денис не счёл нужным сразу предупредить о том, что работать придётся на улице — в момент, когда солнце в зените, еще и сухой пыльный ветер довершает ситуацию.
Крис не снимает происходящее, как остальные, а подавшись вперёд, положив подбородок на сцепленные в замок руки, внимательно слушает Вэла — и я не могу понять, чего больше в ее лице — то ли реальной увлеченности, то ли показушного внимания, за которым она скрывает насмешку и презрение.
Внимательно смотрю на неё, успев привыкнуть к тому, что она вечно уклоняется от контакта глаза-в-глаза — но, к моему удивлению, она тут же переводит взгляд на меня и сморит прямо, не мигая.
Что-то в ней изменилось. Не знаю еще точно, что, но определено — это другая Кристина.
В ней появилась какая-то дерзость, готовность бросить открытый вызов — и это так контрастирует с тем, что я видела раньше, несмотря на то, что одета она привычно — в большую, не по размеру футболку, подчёркивающую все еще детскую хрупкость, чёрные джинсы и кеды. Обернувшись ко мне и небрежно закинув ногу на ногу, она проводит ладонью по немного поблекшим фиолетовым волосам и убирает с лица челку. В ней больше нет ни испуганной осторожности, ни неумело спрятанного желания «любите меня, любите». Глядя мне в глаза, Кристина неожиданно кивает и делает пальцами жест «Я смотрю на тебя, я за тобой наблюдаю»
Даже так! Ну что ж, хорошо, хорошо. Наконец-то она перестала ускользать и прятаться, как улитка, ныряющая в свою раковину в ответ на любое желание ткнуть ее палочкой.
Ещё какое-то время смотрю на неё, не делая в ответ никаких жестов, не посылая никаких сигналов. Сегодня я точно не дам ей убежать. А еще лучше — если она встанет перед моей камерой. Вот тогда я из неё всю душу вытряхну.
Не удержавшись, киваю в ответ, как будто принимаю вызов и отправляюсь вслед за Дэном, все это время трещавшим мне на ухо, почему снимать решили на улице. Да и окей. Решили так решили.
Главное, что все, кто мне нужен, здесь, в одном месте.
— Так, давай за мной, ты говоришь, тебе зарядиться надо? А что заряжать?
— Все, Дэн! Абсолютно все! От макбука, до аккумулятора и света!
— Понял, понял, тогда тот стол, что я тебе приготовил, не пойдёт… Там одна розетка. Ну, блин, Полинка, ты не могла, что ли, дома чуток зарядиться, нет?
— Не могла! — обрываю я его, быстро оглядываясь на Кристину, вижу, что она продолжает следить за нами.
Пусть смотрит. И пусть только попробует после этого не прийти ко мне в фотозону.
