А вот теперь Денис по-настоящему смущён.
— Полинка… Ого… Ну, бля… Тьфу ты, прости! Ну это ты… круто так сказала! Это все в натуре звучит как план. Как офигенный план. И да, это я его придумал, горжусь собой прям!
— Ну, я рада, что тебе нравится, — тоже не могу сдержаться о ответной улыбки я, и тут же одергиваю себя — рано улыбаться, Полина, слишком рано. Весь этот рай на земле, который ты нарисовала, существует только на словах и в твоём воображении. Артур меня, может, вообще не захочет выслушать — кто, как не я, сказала ему, что все вопросы между нами решены — окончательно и бесповоротно.
— Дэн, мне надо знать, где он живет, — не дав Денису опомниться, я снова иду в наступление. — У меня нет с собой телефона, да и его номер я сразу же удалила, но…
— Да до лампы бы тебе был телефон, он все равно не отвечает, — справедливо замечает Денис.
— Вот и я о том же. Поэтому — только домашний адрес. На работу с таким разговорами я к нему не попрусь, это надо чтоб без лишних ушей и глаз.
— Ну, не знаю, а вдруг он там еще пару дней торчать будет? — сомневается Дэн, знающий трудоголические привычки Артура лучше, чем я.
— Тогда давай координаты и заправки этой… или СТО его, запиши мне на листочке, понял? — деловито наставлю я Дениса, в то время как, докурив, он выбрасывает сигарету и направляется со мной обратно в кофейный зал.
— Да хорошо, хорошо, Полинка, все дам… — отмахивается он от моих слишком активных попыток вытрясти из него все и сразу. — Не переживай так. Я реально хочу, что у вас все наладилось, вот честно. Так, а ну стой, что мне это щас скажет… — Дэн отвлекается на несущегося к нам тонкого Сережку. То, что он сегодня так оживлён, начинает меня беспокоить — уж слишком все нетрадиционно, и куда-то только подевался его просветлённый пофигизм?
— Будет! — довольно кричит Сережка и радостно вздыхает, останавливаясь. — Проектор будет! У этих свидетелей Иеговы своя техника, так что проектор наш! И забрать его заранее можно, уже завтра. Я сгоняю, да, Денис?
— Посмотрим-посмотрим, — бурчит Дэн, хотя по всему видно — он очень доволен. — Ну что, Полинка, вот и порешали все. Все к воскресенью будет готово. Хотя, чуть не уплыл из-под носа наш проектор! Оказалось, на тот же день слёт каких-то иеговистов назначен, у них там вечно какие-то фильмы показывают про кровь Христа и все такое, так что проектор тоже нужен капец как. И они все, в ДК, не хотят, короче с ними ссориться, это Иеговы у них регулярно несколько залов снимают под свои тусовки. Но я их прессонул и сказал, что вообще-то мы раньше забили — и иеговисты у них там регулярно, а такие мероприятия не каждый день в нами городе бывают. Твоим именем надавил, прикинь!
— А я Вэла подключил, — спокойно говорит Серёжка, и от волнения я шумно сглатываю. Новые смутные воспоминания о том, что мы успели наворотить вчера вечером, всплывают со дна замутнённого сознания — и очень мне не нравятся.
— Он сам им позвонил, а потом меня набрал, — как ни в чем ни бывало продолжает Сережка. — Всё, завтра можно ехать, брать и экран, и проектор. Вэл молодец, — совершенно искренне добавляет он. — Умеет он с людьми общаться.
— О да, — тяну я, стараясь сдержать нервный смех. — Ты даже не представляешь, какой он в этих делах мастер… Только ты это, Дэн… — обращаясь я к нему, принимая из его рук листок из блокнота, исписанный убористым почерком — теперь у мня есть рабочий и домашний адреса Артура. — Ты напомни, что мы там напланировали? Чтобы я тоже подготовилась, ничего не забыла…
Память услужливо подсказывает мне, что речь идёт о чем-то связанном со съёмкой. Я пообещала кого-то снять… Или дать мастер-класс… В общем, что-то связанное с моей работой, какой-то флешмоб… Или презентация? Что за хрень мы с Вэлом придумали вчера спьяну? И, зная полет его фантазии, предчувствую, что это очень масштабная, эпическая хрень. Вэл не любит скромных мероприятий и тихих посиделок.
Дэн тут же подтверждает мои догадки:
— Как что? Ну, Полинка! Полина Александровна! Ну хоть это ты, надеюсь, помнишь? Ты что, попробуй только забудь и продинамь нас — вот это вообще на по-пацанская будет, ты что, мы ж уже почти готовы! И пост в инсте сделали, знаешь, как его расшарили, сколько сохраненок у нас?
— Нет-нет, Дэн, что ты! Все в силе! Раз я пообещала — я не могу вас подвести. Тем более, вы вон какую подготовку провели. И проектор достали! — стараясь не думать, зачем им понадобилась вся эта техника, прошу у него телефон, чтобы вызвать такси. Пока ожидаю перезвон оператора, захожу в Инстаграм, открытый на страничке кафе Дениса — и еле сдерживаюсь, чтобы не заорать на весь зал.
Теперь мне понятна вся эта движуха и буйное оживление, понятна реакция подростков — их громкие приветствия и радостные улыбки, которыми они одаривают меня, проходя мимо и брошенные вскользь фразы: «Я приду!» «И я буду в воскресенье!» и важные напоминая Дениса: «Все акционные билеты только «Плюс один»! Можно взять только одного друга или подругу!»
Заглавный пост кричит мне прямо в лицо огромными буквами:
«НЕТ ТОКСИЧНОСТИ В СЕТИ!
МЫ — ЗА ЭКОЛОГИЧНЫЙ ИНТЕРНЕТ!
Акция против буллинга и травли. Говорим о виртуальном этикете и кибербезопасности.
Мастер-класс проводит знаменитый блогер, дизайнер и модерн-инсталлятор Wellial Dontsov.
Масштабный фото-флешмоб «Я не убиваю словом» от Paulina Marchenko (съёмка в Восточной Европе — впервые за три года!)
Прямая трансляция, стрим в Инстаграм, демонстрация на большом экране. Приходи и впишись в историю, стань участником самого громкого проекта в нашем городе!
Скажи буллингу нет!
Расшарь пост под хештегом #Янеубиваюсловом и получи скидку на входной билет.
Количество мест ограничено!»
Офигеть. Твою мать, ну просто офигеть.
И хоть наше помпезное мероприятие направлено против убийства словом, сейчас мне очень хочется позвонить знаменитому Вэлиалу Донцову и вывалить ему на голову такое, чтобы его хватил удар и паник атака вместе взятые. С первых строк, по размаху и масштабу, мне становится ясно, кто автор идеи этого блестящего действа.
Полина, Полина, ничему жизнь тебя не учит. Сто раз говорила себе, что пить с Вэлом опасно. Пить с Вэлом, когда он вдохновлён и взбудоражен — опасно вдвойне.
Хорошо, что я забыла свой телефон у Никишиных. Иначе… Инстаграм-страничка уплывает вниз, на темном экране высвечивается номер оператора такси. Моя машина подъехала. Сейчас это главнее. Разберусь с модерн-инсталлятором чуть позже, может, завтра. В конце концов, что толку сейчас орать и топать ногами — все равно понятно, что от участия в акции я уже не отверчусь. Как же — первая за три года съёмка в СНГ от european photographer Paulina Marchenko!
Тьфу ты! Несмотря на то, что это абсолютная правда и на визитках мое имя давно значится латиницей, в родном городе это все равно выглядит нарочито напыщенно.
Ох, Вэл… Ну, Вэл! Кажется, мне придётся сделать с ним то, что обещала Наташка в первые минуты знакомства. Но, садясь в подъехавшую машину, ловлю себя на том, что улыбаюсь — и совсем не потому, что еду к Артуру. Наоборот, это заставляет меня ужасно нервничать. А от того, что в глубине души мне нравится эта идея, эта акция и масштаб, который ей придал Вэл. Большая съёмка на несколько часов, фотофлешмоб. Чувствую, как по спине побегает приятная дрожь волнения и в пальцах тут же начинает зудеть и покалывать.
Я ужасно соскучилась по работе. По настоящему большому проекту, по массовой съёмке неподготовленных, но готовых раскрыться людей. Если мы говорим о буллинге — тогда никаких ванильных эмоций, никаких вежливых улыбок.
Это будет больно. По-настоящему больно. И очень честно. И круто.
Да, именно так.
А ещё — мы вполне можем сделать так, чтобы флешмоб пошёл дальше. Его обязательно подхватят. Его должны подхватить — в городах покрупнее и в громадных мегаполисах, потому что касается всех, кто выходит в интернет — а, значит, каждого из нас. Чтобы смерть Виолы стоила не только тысячи лайков, но и привлеченного внимания сотен тысяч людей, чтобы о безопасности в сети говорили, чтобы знали, что у травли теперь новое лицо — анонимно-виртуальное. И что, несмотря на это, убивает она абсолютно реально. Даже тех, кто кажется неуязвимым и пытается бороться. И, кто знает, может быть, когда-нибудь ситуация изменится и люди станут чуть бережнее и внимательнее друг к другу. Пусть не сейчас, но в будущем, думаю я с неожиданной сентиментальностью.
