— У меня есть время подумать? — сглотнула я.

Она посмотрела на меня долгим взглядом и медленно кивнула.

— Ну подумайте. Но не затягивайте, — она постучала ногтями по подлокотнику, — Я читала ваше досье, мисс Фиви, очень внимательно. Вы кажетесь мне неглупой и в меру расчетливой девочкой — с такими лучше всего работать. Вот и подумайте, что вам лучше для будущего? Чтобы страна развивалась спокойно и оставалась стабильной, или хаос революции, к которой так стремятся эти дети, не задумываясь о том, что будет после. И ради чего наши соседи с севера готовы им помочь, — скривилась она, — Они опасны не только для спокойствия народа, но в том числе и для вашего безбедного будущего, голубушка, так что думайте побыстрее. А как только надумаете, сообщите, и мы начнем распускать слухи о том, как вас не понимают и недооценивают при дворе.

Я замаскировала смешок под кашель, кивнула и поторопилась выйти.

Она говорила так уверено, даже, кажется, не сомневаясь, что я соглашусь. Да что там, я и сама почти не сомневалась, ведь как ей вообще сказать «нет»? Хотя соглашаться не хотелось. Звучит-то может все это и красиво, но… Сколько все это продлится? Через сколько я не смогу появляться при дворе, лишусь своего места, пусть не по-настоящему, чтобы поддерживать легенду… На что я буду это время жить? Как все сложится потом? Сколько связей разрушится и как я их потом буду восстанавливать?

Я не хотела быть на чьей-то стороне.

Захаживать порой в гости к редакторам оппозиционной газетенки, даже не самой крупной их тех, что у нас есть — это одно. А лезть в само движение с перспективой на постоянное членство — совершенно другое!

И действительно ли надо уничтожать общественно-политические движения, если даже в наших учебниках философии их возникновения связывают с развитием, а вовсе не регрессом?

У меня было ощущение, будто я сама себе вырыла яму. 

— Что нового? — скучающе спросила княжна.

— Ваши фельетоны вчера зачитывали на собрании «Ласкового…», Ваше Высочество, — поделилась я.

— М-м-м, — кивнула она, тяжко вздохнув, — А у тебя?

— Я, возможно, в ближайший месяц-два отправлюсь в Восточное Княжество в командировку.

Княжна хмыкнула, но глаз так и не подняла.

— Поня-а-атно, — не знаю, зачем она спросила, так как судя по голосу ей было не особенно интересно, — А как у твоих сестер?

— Все замечательно, благодарю…

Я присмотрелась к ней повнимательнее, пытаясь понять, что с ней творится. Какая-то она вялая последнее время. Но я пока не решалась лезть. Вспылит еще — и поминай, как звали. Да и не до того как-то… И вообще, что мне за дело?!

Я скрипнула зубами.

— У вас все в порядке?

Она вдруг дернулась и вскинула на меня свои большие темные глаза. Вздохнула как-то порывисто.

— Да! В смысле, нет, — помотала головой, — Вот же…

Как всегда, когда она волнуется, в голосе прорезался акцент.

— И…-ни…

— Что? — я сглотнула.

Надеюсь, она не разозлится, что я не с первого раза разобрала ее бормотание?

— Извини, говорю! — воскликнула княжна.

Чего? Я почесала висок, пытаясь понять и принять информацию. Княжна передо мной извиняется? Нет, не так. Княжна извиняется?! Боюсь даже знать, но спросить все равно надо…

— За что, Ваше Высо…

— Ну хватит! Я тебе сейчас язык вырву! — вскинулась она, — В смысле, нет, не вырву… Но мы же договорились, наедине — по имени, — как-то жалобно потянула она, — Извини. Я тебе тогда нагрубила.

Почему-то я сразу поняла, о чем идет речь. И, удивительное дело, только в этот момент поняла, насколько меня обидел тогда ее холодный тон. Фактически, она мне не грубила. Она просто напомнила мне мое место, и это совершенно нормально. И именно потому, что это нормально, я даже не подумала обидеться. Точнее даже не подумала, что могу обидеться. Но вот она извинилась, а у меня будто камень с души упал. Глаза защипала, и улыбка сама собой лезла на лицо.

Я посмотрела на нее. Осторожный взгляд исподлобья, нахмуренные брови, поджатые губы. Но в этом не было агрессии, только ожидание. Ожидание моего вердикта. Мы обе понимали, что я приму ее извинения в любом случае, вопрос только в том — как. Склоню ли голову и поблагодарю «Ее Высочество», или…

— Все в порядке, Яри. Но мне дорого мое место и я не буду попусту им рисковать, — предупредила ее я, — Так что давай договоримся. Если ты хочешь дружить, не напоминай мне о разнице между нами по пустякам. Только в крайнем случае, — я едва сдерживала дрожь в голосе, — Если чувствуешь, что я действительно перехожу границу.

Почему-то мне было безумно важно, чтобы она хоть немного дорожила моим обществом.

Яри кивнула, а потом вдруг порывисто меня обняла. В голове мелькнула мысль, что хотя она научилась нормально общаться с придворными дамами, ей все равно важно общаться именно со мной. Вряд ли она их так обнимает! Я не могла удержаться от мелкого злорадства.

Оказывается, я ее еще и слегка ревновала, хотя сама и посоветовала подружиться с ними.

— Фиви, ты грустная, потому что граф уехал? — прошептала она мне в ухо, не выпуская из на удивление крепких объятий.

— Ты очень прямолинейная девочка… — усмехнулась я.

— Он скоро вернется, — вдруг едва слышно произнесла она.

— Что? — я отпрянула, — Ты что-то знаешь?

— Что-то знаю, — кивнула она и шкодливо улыбнулась, — Для тебя и вызнавала, между прочим!

Я вдруг смутилась, совершенно неожиданно для себя, а Яри хохотнула.

— Он уехал в Северное Содружество.

В прошлый раз тоже там был…

— Ему там медом, что ли, намазано, — не удержалась я, пытаясь не думать о словах королевы о «помощи соседей с севера».

— Не ему, — покачала головой княжна и оглянулась.

Движение было скорее рефлекторным, нежели осознанным. Нас не подслушивали — это точно. Просто потому, что я и была шпионом, который следит за Яри. Ну еще мы проверяли пару раз, закидывая в разговоре пару удочек, на которые рыбка не могла не клюнуть.

— Он ездит туда от Молодого Фронта, договариваться о финансовой помощи, — прошелестела она, — Но на доклад его ждут не только там, — поиграла бровями она.

Я вскинула брови.

— Да ладно…

Интересно, а если я соглашусь на новую работу, направление моих командировок тоже сменится с востока на север?

Эни делала стежок за стежком, порой обрывая нить и завязывая ее узлом с обратной стороны. Брала новый цвет, вдевала кончик нити в ушко иглы и снова — стежок за стежком. Это успокаивало. Разгружало разум. Вышивка по-настоящему отвлекала, вычищая все мысли и чувства из головы.

— Красота какая, — улыбнулась Лори, — Все-таки мастерица ты, Эн.

— А пользы? — вздохнула девушка.

Красивая мастерица — а пользы? Кому это надо? Заныла отбитая щека, хотя давно уже все прошло. Даже синяка не было, а ныло так, что каждый раз хотелось плакать.

Эни посмотрела на старшую сестру. Та с чего-то вдруг решила пришить к манжетам платья скромное, но милое кружево. А раньше только прятала и берегла свое кружева.

— Ты на ее стороне, да? — зло усмехнулась Эни.

Лори посмотрела на нее задумчиво.

— Это же не война, Эн, нет тут никаких сторон. Вы обе мои сестры, с чего я должна выбирать?

— Ее не было рядом, а я была. В самое трудное время мы были друг у друга, а она — сбежала, — припечатала Эни, — В этом разница между нами. А есть еще. У меня ничего нет, а у Фиви много чего есть, чем она может поделиться, если правильно подлизаться. Поэтому ты не хочешь выбирать? — Лори вскинула на нее ошарашенный взгляд, и Эни усмехнулась, — Что, правда глаза колет?

— Мне — нет, — мотнула головой сестра, — А тебе сейчас заколет. Только не правда, а твои чертовы иголки, Эн. Потому что я проткну тебе ими глаза.

В глазах защипало. Ну вот и Лори ее бросила. Мари вся в своем романе, Лори нет до нее дела, а Фиви… А Фиви никогда не было до нее дела!

— Все понятно, — усмехнулась Эни.