— + — Собрать информацию обо всех неженатых мужчинах, которые приглашены на прием графа Фламмена;

— — — Освободить день приезда Орхана от работы, а дом — от сестер.» 

— И все же я не понимаю, почему мы не могли хотя бы поучаствовать в выборе нарядов? — в очередной раз начала Мари.

Моих размытых оправданий ей оказалось мало, так что она раз за Радом вновь начинала эту тему с упорством, явно доставшимся ей от мамы. На самом деле, Мари не была всерьез чем-то недовольна — ну да я вообще с трудом припоминала, чтобы она была всерьез недовольна. В экипаже было тесновато для четырех разряженных девиц, но кого из них это могло расстроить перед балом, на котором их не будет весь вечер сопровождать тяжелый матушкин взгляд?

— Мари, ей нет дела до нашего мнения — вот и весь ответ, — усмехнулась Эни.

— Это правда, — покорно согласилась я.

На самом деле, я просто не готова была бегать с ними по магазинам. У каждой свой вкус, свое понимание приемлемой цены и свой — отнюдь не простой — характер. Я решила поберечь свои нервы и просто заказала на свой вкус, не оставив им выбора. И все же пожаловаться на то, что я плохо постаралась, они бы не смогли, даже если бы очень захотели.

Я поднапряглась и потратила достаточно времени и денег, чтобы такие похожие — белокурые и светлоглазые — мы не выглядели как с разной степенью удачливости отпочковавшиеся друг от друга копии.

На Мари было яркое бирюзовое платье, чудно выделявшее ее глаза. Ей вообще шло все яркое, она не терялась в цвете и украшениях, потому что ее открытое лицо и блестящий добродушно-язвительным любопытством взгляд ничто не могло перекрыть. Отделанное органзой, легкое и сборчатое, оно делало ее похожей на игривый дух, выбравшийся в жаркий летний день из прохладного ручья, чтобы освежить своим появлением окружающую духоту. Ей сложно было усидеть на месте, ее бы воля — она бы пустилась в пляс хоть сейчас.

Эни была одета в чуть более строгое, но и более облегающее светло-охристое платье, вышитое золотистым узором. Оно отлично смотрелось на ее тонкой, но статной фигурке и чудно шло к ее задранному носу! Прямо золотая статуэтка, которую только ставь в стеклянный шкаф радовать глаз и пылиться. Хотя если не кривить душой, она действительно выглядела лучше всех, и я вообще с трудом могла представить, чтобы в этот вечер нашлась хоть одна девица хотя бы настолько же красивая. Тут никакие дорогущие платья не помогут — такой красоткой, как Эни, можно только родиться.

Лори была одета в светло-светло голубое, почти белое тонкое платье простого кроя, но, покрытое белым же кружевом, оно делало сестру очаровательно-беззащитной и почти изящной. Она, хоть и старшая после меня, выглядела скорее самой младшей и невинной. Пожалуй, не будь тут остальных сестер, она была бы почти хорошенькой. Но они здесь были. И на их фоне Лори, несмотря ни на какие мои ухищрения с платьем, прической и украшениями, все равно терялась. И сама это прекрасно понимала, глядя в окно с какой-то смиренной угрюмостью.

Себе я изначально хотела выбрать что попроще, чтобы не отвлекать внимание от сестер. И собирайся мы на чей другой прием — так бы и поступила. Но в глазах Виля теряться на чьем-то фоне не хотелось. Возможно, это было лишнем, учитывая, что я до сих пор так и не приняла окончательного решения, как правильнее поступить, учитывая такие лишние сейчас чувства к нему, выходившие за пределы, которые мы изначально очертили.

Но стоило подумать о том, что этот прохвост будет смотреть на кого-то, кроме меня, любоваться кем-то, а не мной, меня охватывало такое придавливающее к земле чувство неуверенности, что, окутанная им, уверена, я бы смотрелась дурнушкой даже рядом с Лори.

Так что я наплевала на все и оделась так, как просила душа, уже предвкушая с непонятным весельем, как на мой вид отреагирует приличное общество! Все-таки гулять в мужском костюме в повседневной жизни и идти в нем на бал, пусть и небольшой по столичным меркам — очень разные вещи. Но хозяином вечера был Виль, и в его доме вряд ли кто-то сможет прямо высказать осуждение за экстравагантный вид гостей.

Волосы я забрала в строгий по-монашески пучок на затылке, не завивая даже прядки в попытке сделать свой вид хоть сколько-нибудь легкомысленно-игривым, как обычно делали дамы. Строгий, без вышивок и узоров темно-синий пиджак был чуть великоват, но от этого талия, обтянутая жилетом, казалась еще тоньше; на тон темнее, едва ли не черная рубашка с воротничком-стойкой почти под горло и перчатки ей в цвет. По итогу из голой кожи у меня было только лицо.

И все же уверена, самой неприличной женщиной этого вечера буду именно я! Я не стала надевать корсет, и это было видно, а ноги, не укрытые юбками, казались голыми даже не смотря на плотную ткань штанов.

И хотя я предложила сестрам оставить при себе все свои возражения, если они не хотят вернуться домой после первого же танца, они то и дело поглядывали с таким непередаваемым изумлением на личиках, что я бы не разозлилась, даже вздумай они что-то высказать.

Из украшений я надела только серебряную цепочку без подвесок и тонкие, длинные серебрянные же серьги. Не было ничего, что указывало бы на мой хоть сколько-нибудь высокий статус, но после того, как Ее Величество прямо высказала мне свою милость, продвинув по службе, отчего-то хотелось только больше подчеркнуть, что я выскочка.

Амбициозная сельская выскочка.

И что они все могут с этим поделать?

Карман пиджака оттягивал подарок. Понравится ли? Это я узнаю только после бала, когда отправлю сестер домой, и мы сможем остаться с Вилем наедине. Было еще кое-что, что я хотела бы узнать.

В одной не самой популярной, но моей любимой в столице ювелирной лавке, пытаясь придумать для него что-то необычное, рассматривая уже готовые работы, я, на удивление, столкнулась с маркизой Минаей. И хотя при каждой встрече мы обменивались «любезностями», ощущалась она отчего-то словно давняя знакомая — общаться с ней было легко. И ей со мной явно — тоже. Не скупясь, она делилась со мной новостями двора. И пусть я не брала все на веру, лишней — даже пристрастная или искаженная — информация все же не была.

В ту нашу встречу, не смотря на прилипший к ней, словно вторая кожа, игривый вид,  она все же выглядела слегка обеспокоенной. Оказывается, во дворце сейчас гуляли слухи о том, что граф Фламмен, якобы, впал в немилость у Ее Величества. Поверить в это было сложно, но разговоры шли слишком активно и никто не спешил их опровергать, так что некоторое беспокойство все же вызывали. Ее Величество — не тот человек, на чью «немилость» можно просто начхать.

Конечно, далеко не факт, что Виль захочет что-то мне рассказать, но хотя бы по его лицу, если затронуть тему, можно же будет примерно прощупать, есть ли причины для беспокойства?

— Ведите себя прилично, — в очередной раз напомнила я, — Постарайтесь не распугать всех женихов в первые же пять минут.

Мари радостно закивала, готовая пообещать что угодно, лишь бы подольше потанцевать, а Эни вспыхнула.

— Слушать это от женщины, нарядившейся на танцы в мужской костюм — это абсурдно! Это же не маскарад…

Я вздохнула. Упрек был, пожалуй, справедливым.

— Резонно, — согласилась, но все равно повторила, — И все же — ведите себя прилично. Если вдруг вам захочется поскандалить друг с другом, со мной или с дамой, которая увела у вас из-под носа кавалера или посмеялась над вашим происхождением — терпите. Когда вернетесь домой, можете скандалить хоть всю ночь и весь следующий день вдобавок — я вам слова не скажу. А там — будьте благоразумны. Вы не в том положении, чтобы с кем-то пререкаться, — я улыбнулась Эни, — Я-то потом как-нибудь выкручусь, а вот у вас шансов исправить сложившееся о вас мнение больше может и не будет. Хуже только себе сделаете. Так что держите головы холодными, не ведитесь на подначки и не подначивайте друг друга.

— Нам не по пять лет, — фыркнула Лори, — и это не наш первый выезд, а ты не наша мама.