— Ну здравствуй, Осиан, — с ироничной полуулыбкой приветствовал меня старик.

Мы обнялись и меня пригласили внутрь. По центру маяка, занимая большую его часть, стояла винтовая лестница, ведущая к фонарю. На первом ярусе не было абсолютно ничего, кроме нее, и Сид сразу же повёл меня наверх. Подъём, было видно, давался ему тяжело.

— Как ты так быстро открыл мне дверь?

— Очень просто — ждал, пока ты постучишь.

— Так это ты меня сюда пригласил?

— Ну, можно и так сказать. Нам, старикам, в конце пути бывает немного одиноко. А так хоть будет с кем чай попить.

— Разве та милая особа снаружи не с тобой?

— Она просто как сиделка, — отмахнулся Сид, — Вертится вокруг и следит, чтобы со мной ничего плохого не случилось.

— Ясно.

Мы уже миновали агрегатный, кладовой и жилой пролеты. Цвета внутри маяка вернулись в норму, и я с наслаждением рассматривал дубовые полы и мебель, свои белые костяшки, синюю клетчатую рубашку Сида. Все вокруг казалось немного сырым, но следов плесени я не заметил — за маяком явно хорошо следили. Местами лежали небольшие чистые коврики, на тумбах и оконных проемах стояли небольшие горшочки с суккулентами самых разнообразных форм.

— Они неприхотливые и за ними легко ухаживать, — пояснил Сид, проследив за моим взглядом.

Наконец, мы дошли до его кабинета, располагающегося прямо под световой камерой с оптическим устройством.

— А что, на самый верх не пойдем?

— Нечего тебе там делать, это только для смотрителей, — проворчал старик, — Ты лучше садись, будем чай пить.

Я послушно сел в кресло напротив старика. Оно было чуть поменьше чем то, за которое уселся тот, но все же ощущалось довольно удобным. Сид похлопал в ладоши, и перед нами материализовались три кружки с блюдцами, пара сигар и пепельница.

— Вот это сервис, — присвистнул я, — Но все же я предпочитаю сигареты, извини.

— Молодежь нынче пошла… — моя сигара послушно сменилась на сигарету моей любимой марки. Стоило поднести ее к черепу, как она тут же разгорелась.

— Итак, — Сид раскурил сигару и наклонился поближе ко мне, — Ты же хочешь вернуть Каэр, да?

— Да, — я тоже неосознанно наклонился, скосив глаза на третью кружку, — Разумеется, да.

— И на все готов ради этого?

— Да, — тут и думать было нечего.

— Отлично, — Сид выпрямился, — Тогда дело за малым.

— И что нужно сделать?

— Твоя девочка обладала довольно сильным камнем души, так что ее пока не стали пускать в расход. Она сейчас в резерве. Они думают, что с ней делать дальше, ты сильно подпортил им планы в прошлый раз, честно говоря.

— "Они" — это..?

— Они это Они. Я сам мало что знаю. Просто думай о Них, как о Тех, кто следит за порядком на Островах.

Я вспомнил, что та девушка тоже упоминала о других островах и других смотрителях. Еще она говорила, что на Лире смотритель — Энгус. "Да и мне, скелету, она совсем не удивилась. Будто уже очень давно знала о моем существовании".

— Получается, все Острова нужны, чтобы поддерживать жизнь в одной птице? Собирать с них "семена"?

— И да, и нет, — Сид почесал промежуток между своими бровями и глубоко затянулся сигарой, — Энгус, наверное, тебе это уже говорил. Всё дело в балансе. Птица обеспечивает людям из реального мира место, где они будут счастливы так, как захотят, и столько, сколько захотят. А те, в свою очередь, отдадут ей остаток своих жизненных сил. По сути, камни душ — это кристаллизованная энергия. Так что происходит самый простой и понятный обмен.

— Но зачем птице столько энергии? Ни разу не видел, чтобы она что-то делала с камнями или они куда-то исчезали.

— Птице столько не нужно, а вот людям — даже маловато будет. Вот Они и присматривают за всем этим местом, чтобы всех всё устраивало.

— То есть люди реального мира… берут энергию из людей, попавших сюда? — я честно пытался понять, что тут происходит, но давалось мне это с трудом.

— Можно и так сказать. В итоге все довольны. Одни люди получают чистейшую и сильнейшую энергию, другие — получают покой и умиротворение, а птица может продолжать свой полёт.

— И как мне вывести Каэр из этого круга?

— Обычно это не составило бы труда. Весь обмен происходит добровольно и, если бы кто-то очень захотел отсюда выбраться, он бы сделал это в ту же секунду. Но парадокс в том, что Каэр не хотела уходить. Она создала тебя и полюбила это место даже больше, чем до этого. Ты же в курсе, что ты не первый её скелет?

— Да, — я кивнул, — Когда мы были в её куполе, я видел целый овраг, заполненный ими.

— Аномалии не всегда получаются с первого раза, — Сид отпил немного чая с блюдца, — Обычно аномалии — проекции чего-то хорошего из прошлого тех, кто сюда попал. Может, ты воплощаешь её знакомого?

— Может, и так. Я немного думал об этом когда-то.

— И как тебе?

— Я — это я.

— Понимаю, — Сид решил перейти к сути, — Ну так вот, чтобы вернуть Каэр, тебе нужно обменять на неё кого-то другого. Добровольно или нет, но если ты сможешь сделать так, чтобы кто-то заменил её роль — дело сделано.

— Роль? А что у неё за роль?

— Посмотри-ка сюда, — Сид снова хлопнул в ладоши, и стол перед нами исчез. Вместо него появился сияющий невыносимым белым светом портал, растекшийся по полу, подобно луже. Когда моё зрение немного привыкло, я первым делом разглядел в нём кровать, похожую на больничную койку. В кровати лежал кто-то явно невысокого роста, укрывшись тонкой белой простыней с головой. Портал показывал вид сверху, будто бы это невыносимо светлое помещение располагалось прямо под нами. Возле койки стояло маленькое радио, похожее на то, что я видел у Гира. В углу комнаты валялась мантия, усеянная звёздами — почему-то тот, кто лежал в кровати, не догадался использовать её для того, чтобы укрыться вторым слоем.

— Ну так вот, я хотел сказать, что…

Сид начал было что-то говорить, когда я резко спрыгнул с кресла.

— Оси! — я услышал только удивленный вскрик старика, когда со свистом влетел в портал и, перекатившись, все же не особо мягко приземлился прямо в центре комнаты.

Я тут же поднял голову, и увидел, что и Сид, и комната в маяке на месте — его портал пока что никуда не делся. Старик, если следить за его лицом, явно ругал меня на чем свет стоит. Я помахал ему ручкой, после чего медленно повернулся к койке.

— Эй! Кто ты? — сонно спросила девочка, разбуженная моим визитом. Её волосы немного растрепались после долгого сна, и у меня возникло стойкое желание их расчесать и заплести в косички.

Я некоторое время раздумывал, чем ей ответить. Немного дольше, чем следовало бы. Но удалось из себя выдавить только:

— Кажется, я — твой друг.

— Давай, забирайся. У нас мало времени, — я присел на корточки, спиной к девочке, позволяя ей забраться, но она все еще колебалась.

— Друг?

— Неважно, кто я, просто пойдем отсюда поскорей. Это место меня нервирует, — не оборачиваясь, сказал я. Нехорошее предчувствие, будто крадущаяся к зерну мышь, овладело мной.

— Мне здесь нравится, зачем мне уходить?

— Нравится? — я резко повернулся и посмотрел на девочку. Ее безучастное, сдавшееся лицо вызвало холодок, пробежавший по моим костям. Абсолютно пустая пара глаз разглядывала окружающее пространство, будто видя его в первый раз.

— Здесь тихо, спокойно. Можно слушать радио или думать о чем хочешь. Здесь я умею ходить, смотри, — девочка, вприпрыжку, обежала белую комнату. Гулкий стук босых ног многократно отразился от стен.

— Там, куда мы пойдем, ты сможешь не просто ходить, но и гулять. Пить какао, рисовать восковыми мелками, читать сказки…

Я мог бы еще долго продолжать этот список. По правде говоря, я собирался произносить его хоть целую вечность — до тех пор, пока она не передумает. Но звонкий звук каблуков оповестил меня, что время кончилось. Сквозь одну из стен плавно, словно и не было никакой преграды, прошла девушка, на ходу поправляя звездную мантию. Я знал, что она придёт.