Вздрагиваю, вспоминая, что Бакаев угрожал спустить на меня собак. Не очень приятные воспоминания.

— Понимаю. Любое животное — это ответственность. Нужно, чтобы о нем кто-то заботился и не давал в обиду. Мы что-нибудь придумаем. Ты знаешь, тетя Касима и папа уехали, и теперь я буду за вами присматривать, — говорю мягко, привлекая к себе внимание дочери. — Папа приедет вечером, покатает вас на лошадях. А пока мы можем позавтракать и прогуляться до луга. Только мне кажется, что для такой прогулки тебе лучше надеть спортивный костюм и кроссовки.

— Я надену жокейский костюм! — улыбается Зарина, оживляясь, аккуратно спускается с кровати и подходит к шкафу. Волочит специальную подставку, видимо чтобы достать костюм с верхней полки.

— Давай я. Говори, где доставать?

— Вот тут, — показывает малышка и смотрит на меня удивленно. Явно не привыкла к помощи взрослых. В ее шкафу сплошь серые и темные тона, царит армейский порядок. Черные сапоги для костюма лежат в отдельной коробке.

— Какой костюмчик! Тоже такой хочу, мам, — заявляет Лиза, едва выйдя из ванной комнаты. Как единственный ребенок, она не привыкла к отказам.

— Но он только один, — с грустью говорит Зарина.

Как же угодить обеим? Такие задачки я еще не решала.

— Давайте сделаем так. Я позвоню папе и попрошу привезти еще один такой костюм и сапоги, а пока наденете спортивные костюмы или кофты с джинсами. Так будет удобнее гулять по траве и земле. Пойдет?

— Мам, ты здорово придумала! Пусть тогда папа еще привезет ковбойские шляпы!

— Не все сразу, котенок, давайте уже оденемся и пойдем.

— У меня нет спортивного костюма, — едва слышно озадачивает меня Зарина.

Но в итоге удается договориться с обеими дочками. У Лизы в вещах обнаруживаю джинсы и кофточку. К счастью, ей оставили ее вещи, а не заставили везде ходить в платьях как у сестры. Одеваю своих девчушек, спускаемся вниз и встречаем Гульназ, которая порывается прислуживать за столом.

— Мы сами справимся, — вежливо избавляюсь от навязчивой служанки, чтобы ни с кем не делить внимание своих крох. Мне нравится проводить с ними время, несмотря на то, что порой трудно подобрать слова. Я верю, что всё поправимо. Пока девочки налегают на завтрак, достаю из кармана телефон и хочу позвонить Арслану.

Вижу пропущенные — от Гены десять штук и снова из полиции. Вот о чем я забыла, так это о том, что мне нужно разобраться с подозреваемым в убийстве матери. Гена, смерть родного человека — всё это настолько далеко сейчас, настолько резонирует со смехом детей за столом и их счастливыми глазами, что я просто убираю уведомления и решительно набираю телефон Арслана.

— У вас всё в порядке? — раздается в трубке его спокойный голос. На фоне какие-то разговоры, слышатся женские голоса. У меня екает сердце. Это его жена? Или любовница? Ох, ну о чем я думаю? Возможно, он на работе, а вообще — это не мое дело.

— Да. У меня к тебе будет просьба, — тараторю, чтобы не показаться тормозом, озвучиваю свою проблему насчет жокейского костюма. Арслан не спорит и обещает привезти нужную вещь, а также шляпы, еще раз напоминает, чтобы мы не катались на лошадях без него.

— Я поняла с первого раза! — не сдерживаюсь.

— Не надо язвить, Оксана. Я упал с лошади в детстве, итог — перелом ребра и ключицы.

От его строгого надменного голоса ощущаю свое ребячество.

— Извини… — выдавливаю тихо.

— Не стоит извиняться. До вечера, Оксана.

В трубке раздаются гудки, и странным образом это вызывает досаду. Неужели я ожидала, что он скажет что-то теплое и приятное? Пф, какие глупости.

Перекусив, мы выходим на улицу, и солнечная погода сразу же поднимают настроение. Девочки идут по бокам от меня, и Лиза так естественно подает мне руку.

— Мам, включишь песню на телефоне? — подпрыгивает на месте. — Включи мою любимую!

— Конечно, котенок, — набираю песню на телефоне, с интересом смотря на реакцию Зарины. В ее глазах изумление, которое усиливается, как только Лиза и я начинаем перекрещивать руки под задорную песню. Она ничего не понимает и растерянно хлопает глазами, даже чуть отступает назад.

Меня обуревает злость, подступают слезы, но я улыбаюсь изо всех сил и радуюсь мимолетной улыбке Зарины, когда она начинает притоптывать ногой под ритм музыки. Для меня это уже достижение. Но разговор с Бакаевым назрел определенно.

— Здравствуйте, дядя Хаким, — вежливо говорит Зарина, и я оборачиваюсь, выключая телефон. К нам медленно идет работник Арслана. Одетый в свободную рубашку, жилет и брюки, заправленные в сапоги, он явно готов для ухода за лошадьми.

— Здравствуйте, проводите нас к лошадям? — спрашиваю вежливо, под спокойным взглядом мужчины ощущая некоторую неловкость за наше поведение. Тут, наверное, такое не принято. Но он, скорее всего, слуга и не имеет права что-то выговаривать хозяевам и их гостям, а также показывать свое отношение.

Проводит нас до места выгула лошадей. Прекрасные животные пасутся на траве, гуляют, вскидывают благородные морды, шикарные гривы лоснятся не хуже, чем у московских модниц. Но они такие крупные. Неужели девочки смогут на них усидеть? Как-то боязно.

— Не опасно на них кататься? Может быть, тут есть лошади поменьше или пони? — интересуюсь у конюха.

— Зарина катается с детства, но только под присмотром отца. Не волнуйтесь, госпожа, с девочками всё будет в порядке.

— Ой, не нужно меня называть госпожой, — вырывается у меня. — Я, наверное, должна объяснить, кто я… Или Арслан уже рассказал?

— Я не лезу в жизнь хозяев, — пресекает не грубо, но твердо.

— Мам, а где живут лошадки? — спрашивает Лиза, подлетая ко мне с безумными от восторга глазами.

— В конюшне, в специальных стойлах, — объясняет Хаким.

— Я покажу, — вступает в разговор Зарина, и я вижу, что ей очень хочется ощутить себя маленькой хозяйкой, хоть в чем-то быть ведущей, а не ведомой. Лиза быстро хватает Зарину за руку и тащит за собой вперед, чтобы шла поскорее. Сначала девочка сопротивляется, а потом сдается, и вот они уже вместе бегут по полю. Я же от полноты чувств чуть не задыхаюсь. Если Арслан нас здесь оставит, то я смогу жить в этом прекрасном месте с большим удовольствием. Пусть даже не приезжает, если хочет.

— Мам, там лошадка болеет! — кричит из конюшни Лиза, заставляя меня поторопиться. Действительно, одна лошадь пегого цвета лежит в своем стойле на сене. Такая несчастная.

— А что с ней? — задаю вопрос подошедшему конюху.

— Она скоро родит, — поясняет мужчина, доставая из рядом стоящего ведра два наливных красных яблока. — Можете покормить Звездочку.

Девочки с радостью спешат угостить беременную лошадь, которая ради такого случая даже неуклюже медленно встает, поднося фыркающую морду к спелым фруктам. Щекочет своим носом маленькие ладошки, дочки хохочут от души. Даже суровый Хаким расщедривается на скупую улыбку.

Я ухожу в свои мысли, прикладывая руку к животу. Вполне возможно, что я зачала вчерашней ночью. Можно всё предотвратить, позвонить Арслану, попросить привезти мне специальное средство из аптеки, но отчего-то я этого не делаю. Сама себе не могу объяснить мотивы своей нерешительности в этом вопросе. Он не обрадуется, если я забеременею, будет обвинять и ругаться. Мороз по коже, как представлю его гнев. Тогда почему я не хватаюсь за шанс избежать несвоевременной беременности? Опять использую любую возможность, чтобы задержаться рядом с Бакаевым? Может и так, тогда это голос материнского инстинкта, который подсказывает, что в войне все средства хороши.

— Сын, что там у вас происходит? — доносится до меня суровый голос отца, как только я позволяю управляющей отеля перевести звонок на внутренний телефон. — Почему я должен тратить лишнее время, дозваниваясь до собственного сына? — продолжает греметь грозный Тахир Бакаев.

— Я работал, отец, и не мог отвлечься, — объясняю спокойным голосом, все еще погруженный в работу с накопившимися бумагами. Несколько часов не вылезаю из кабинета, никакие звонки не принимал, пока управляющая с жалким видом не появилась в дверном проеме с трубкой в руках.