— Что ты хочешь? — спрашиваю, с лица незамедлительно сползает улыбка.

— Пошли, — кивает он и запускает меня в нашу с ним спальню.

Прохаживается передо мной, как большой тигр в клетке, заложив руки за спину. Охватываю взглядом его пижаму из черного атласа, поражаясь, что он не выглядит в таком мудреном несовременном наряде смешным. Кажется, я научилась улавливать его настроения, и сейчас жутко напрягаюсь, обхватывая себя руками и со страхом смотря на него.

— Я завтра отвезу вас с Лизой обратно в город, — объявляет он мне, заставляя оцепенеть и выдохнуть:

— Что…

— Оксана, я наблюдал за вами сегодня. Зарине сложно. И еще сложнее будет, когда на нее обрушится весь мир с любопытными вопросами.

— Что?! О чем ты говоришь? Какой мир? — подлетаю к нему, чуть ли не подскакивая на месте в желании заглянуть в лицо. Но он непроницаемый, как стена.

— Девочка слишком ранимая, она не сможет выдержать натиск журналистов, не сможет принять правду и бороться, когда ее начнут преследовать.

— Арслан! Что ты такое говоришь? Она же не принцесса монаршего государства, обычная девочка. Кто будет ее преследовать? Что они ей сделают? Ну это же ерунда… В самом деле.

— Я не хочу рассказывать ей правду. Я не хочу, чтобы она узнавала о тебе, о суррогатном материнстве, чтобы искала причины, почему ее бросили, думала, что мать ее не любит, — бубнит без остановки, а мне хочется заткнуть его рот кляпом.

Не понимаю! Трясу головой и вспыхиваю, как спичка.

— Ты бредишь, Арслан! Ты не можешь отправить меня домой! Я не уеду, слышишь? — говорю с горячностью, чувствуя, что трясусь от ярости и страха.

— Я отправлю вас с Альбиной в безопасное место, обеспечу до конца жизни, буду помогать, девочки могут встречаться. Ты получишь, что хотела, — продолжает говорить так спокойно, что я не могу этого больше выносить. И как он назвал мою девочку?! Срабатывает триггер. Я заношу руку — не думая, не понимая, что делаю.

— Ее зовут Лиза! — выдыхаю ему в лицо.

Моя рука оказывается в твердом захвате, пальцы Арслана снова причиняют боль, но его слова еще хуже. Они убивают. Как он пришел к такому абсурдному решению?

— Это тетка тебе сказала, да? — дергаю руку и, отпрянув, лихорадочно дрожу. — Она? Она тебя настроила? Ты что, подкаблучник? Слушаешь женщину? Ты же хотел на мне жениться.

— Не хотел, Оксана. Ты сделала неверные выводы, — огорошивает меня в очередной раз, и я просто немею, вытаращив на него глаза. Он пользуется паузой и продолжает: — Вот так с тобой и происходит. Говоришь тебе слово — ты два в ответ. Свои выводы выдаешь — неправильные, необдуманные. С тобой трудно, женщина, ты можешь невольно нанести вред Зарине. Ради Аллаха, подумай о ней.

Отшатываюсь, словно он меня ударил. Да и лучше бы ударил!

Мне становится так зябко, что я не могу согреться и дрожу, как в тот самый момент, когда только-только родила моих малышек и их положили мне на грудь, предупредив, что это совсем на чуть-чуть, на секундочку. Потом их забрали. И снова, снова эта боль, что прибивает к земле. Я не вынесу ее еще раз…

— Зачем же ты сделал вид, что готов на мне жениться? — спрашиваю сдавленным голосом, потухшим взглядом смотря в его холодные бездушные глаза.

— Эта мысль показалась мне достойной рассмотрения. Но потом я понаблюдал за тобой, за девочками. Я не хочу позволять неразберихе влиять на всю их жизнь. Они запомнят этот небольшой эпизод, но в целом их жизнь не должна измениться. Я не хочу, чтобы скандал влиял на них. Уезжай с миром, Оксана. Ты хотела забрать Лизу — я готов отдать. Не кусай руку, которая тебя кормит. И если еще раз на меня замахнешься, то очень пожалеешь… — цедит сквозь зубы, прищуриваясь.

Неразбериха… Вот как он обозначил всё, что происходит между нами.

Я раздавлена, ошеломлена, мне не хватает воздуха, даже чтобы дышать, не то чтобы спорить с твердолобым Бакаевым. И пока я собираюсь с духом, он молниеносно выходит из спальни, обрушивая на меня страшную реальность. Он нас прогоняет.

Я возлагал все надежды на горячую ванну, погрузившись в нее и прикрыв глаза. Откинулся на бортик с целью немного расслабиться и попытаться найти потерянное равновесие. Но с самого начала было ясно, что невозможно оставаться спокойным в сложившейся обстановке.

Головная боль проламывала виски, под веками плясали красные пятна, мысли атаковали наперебой. Внутри творился хаос.

Я пытался найти решение, единственно правильное для всех, и у меня начало вырисовываться понимание, что всем угодить не получится. Кто-то обязательно пострадает. Но не должны пострадать девочки. Это однозначно.

Оксане придется принять тот факт, что ей нет места рядом с нами. Она может уехать и жить своей жизнью, и должна быть благодарна за то, что я позволяю ей увозить дочь! Это справедливо. На большее она не может рассчитывать в данных обстоятельствах.

Ее крики всё еще стояли в ушах, а поверженный вид, когда она смирилась, неожиданно… вызвал досаду. Тем не менее я твердо решил придерживаться намеченного плана.

— Охрана еле отогнала журналистов, Арслан, — вспоминаю слова тетки и сжимаю керамические края ванны. Хочу, чтобы Зарина оставалась в неведении. Что бы ни произошло, она пока знает лишь то, что ее вместе с сестрой привезли кататься на лошадях в загородное имение.

— Как ты собираешься объяснить появление второго ребенка? Что это за женщина? Ты хочешь, чтобы я с ней сидела за одним столом! Ты меня оскорбляешь, племянник! Ты оскорбляешь свой дом, свою жену, своих родителей, весь свой род! Аллах да поможет тебе прозреть и увидеть, что ты творишь!

Слова тетки не переставая звучали в голове, она долбила ими мозг с того самого момента, как мы прибыли. Мешала наблюдать за Оксаной и девочками, которые быстро нашли общий язык и дружно пили чай. Но они могут общаться вдали от общества, я не буду мешать сестрам поддерживать связь.

Но не хочу, чтобы на них ложилась черная метка.

— Как Зарина это переживет? Как она выйдет замуж? Кто возьмет в жены девушку, замешанную в таком скандале? — охала тетка, нападая как коршун.

И если всего лишь одна тетка Касима способна травмировать моего ребенка, то что говорить о целом мире? Оксане не понять, она растила дочь в каком-то захолустье, где никому нет дела до одной маленькой девочки. Зарина же — наследница династии, которая в будущем возглавит империю. Ведь сыновей у меня нет и не предвидится. Ей не нужны скандалы, грязные сплетни, нападки, унижения в школе и университете.

Она слабая. Она не переживет.

В отличие от нее, Альбина с легкостью примет любой сценарий. Моя вторая дочь не останется без содержания, я обеспечу ей достойную жизнь, заплачу любую цену, лишь бы они с Оксаной уехали подобру-поздорову.

Я непоследователен, признаю. Это не делает мне чести. В бизнесе за подобное меня бы осудили — и были бы правы. Но в жизни действуют другие правила. Мои дети — это не бизнес-проект. Забрав в тот роковой день дочь из лагеря, я и не предполагал, что мать девочки окажется такой сильной и требовательной, такой непробиваемой, с железной волей и характером. Испытал даже некую долю разочарования, что она перестала бороться и сдалась. Но тут же заставил себя радоваться — завтра отвезу их с Альбиной домой. Нет, надо найти им новый дом. Иначе муж будет вмешиваться в их жизнь, а я этого не допущу!

Вода практически остыла, и я добавляю горячей, позволяя себе отвлечься на созерцание струи воды.

Она сильная, мощная, но это я перекрываю кран и мешаю воде свободно литься.

Снова прикрываю глаза. Должна же горячая ванна подействовать, в конце концов! Когда уже отпустит это дикое напряжение?

В тишине четко слышится шум открываемой двери. Резко приподнимаюсь, глядя на Оксану, уверенно входящую в помещение. Она решительно, как солдат на плацу, марширует ко мне, одетая в халат Диляры.

Резко останавливается, как будто натыкается на препятствие. Но не похоже, что ее сильно волнует, что застала меня в голом виде.