— В ба-ар, — прохныкала она.

— Ну в бар, так в бар. Одевайся, иди на выход. На улице водитель будет, Арменка.

Девушка шмыгнула носом, кивнула и засобиралась на волю.

— Тёлка тут, потому что должна была позировать с невменяемым Иваном в постельной фотосессии, — спокойно продолжал Дмитрий. — А Ирину Николаевну, — он ласково улыбнулся Степашкиной, как родной, и чуть наклонился к ней, заглядывая в глаза. — Это мы её от греха подальше… Да, Ирина Николаевна? Она хотела дел наворотить…

— Так. Теперь по-порядку давай. И что делать с Иваном?

Я наблюдала за тем, как Иван зевает раз, другой, а потом ползёт к близнецам и укладывается рядом с ними, как мама-кошка.

— Лиза, — пробормотал он. — Я тут вздремну.

И уснул.

И смешно и не очень-то.

— Ну… с ним-то всё путём. проспится к утру. А ты… готовься к экшн-сценам, — объявил Дмитрий. — Всё началось, когда наша тётя Ира вернулась пьяненькая от тебя. Она тут же всем растрындела, что ты, мол, её опоила. Пошла в детскую, устроила там разнос и довела детей, — я бросила гневный взгляд на “тётю Иру”, которая как раз в этот момент закатила глаза.

Верёвки, оказавшиеся шарфами, сразу показались вполне оправданными.

— И вот скандалит она скандалит, Франсуаза в слёзы, Элла в крики, а близнецы ко мне. Прибегают и кричат, что тётя Ира, мол, с ума сошла. Я туда. Она щурится, психует и уходит. Даша и Ванесса сегодня не в доме, их собственно сама Ирина и отпустила, дети одни, и я остаюсь с ними. Девчонки засыпают, парни о чём-то трепятся, я в телефоне.

Тут СМСка от Ванька: “Что-то не так” и в ответ тишина. Пошёл я туда, а эти двое, — кивнул на близнецов. — За мной увязались. В итоге идём втроём в комнату Ивана, а там какой-то шум. За дверью стоит полуголая гражданка Снежана, в комнате шухер какой-то. Мы Снежану, по паспорту Ольгу, пугать не стали, надо было с поличным ловить. Ловить решили на живца. Снежана в комнату, Пацан А подбежал и придержал дверь, а пацан Б устроил ор, мол что-то случилось. Вылетает тёть Ира, бросается на шум, в это время я захожу в спальню. Там невменяемый Ванёк, на нём гражданка Снежана. Снежану нейтрализовали, вернулась тёть Ира. Ну и тут… парни конечно просто молодцы… У них есть пистолеты такие…

— Нёрф, — подсказала я, а Дмитрий кивнул.

— Так они стали носиться по кругу с этими пистолетами и стрелять в нашу тётушку этими пульками. Она в бешенстве по кругу носится, я — ржу. Ванёк — в отключке. В итоге она растерялась я её скрутил двумя шарфами и вот. Привязал. Ну как?

— Гениально… Чёрт. Она же ментам жалобу напишет, — Ирина Николаевна принялась активно кивать.

— Потому пока держим… ждём Оксану. Так, давай-ка может её отсюда вынесем куда… или тяжеловата.

И Ирина Николаевна прицельно вскинула связанные ноги. Дмитрий еле успел отскочить и крикнуть: “Ай, зараза!”.

— А вдруг ждать долго…

— Мамочка!.. — все обернулись (кто мог и не был связан или в отключке) на пороге стояла румяная и уже не растрёпаная Оксана и в ужасе смотрела на собственную связанную мать.

Во второй раз за день наша жизнь зависела от решения этого наивного существа.

— Мама? — уже спокойнее произнесла Оксана и подошла ближе, внимательно глядя женщине в глаза. — Ты и правда меня обманывала?..

Мы с Дмитрием переглянулись, оба, видимо, решив, что тут лишние.

Оксана медленно сняла с лица Ирины Николаевны повязку, а та никак себя не проявила. Не закричала, не начала звать на помощь. Просто молча смотрела на дочь и кривила губы.

— И что? Это для…

— Для моего же блага, да. Собирайся, мам. Ты едешь домой.

— Оксана, — начала было несчастная женщина, но встретив суровый взгляд дочери, замолчала.

— Мы не будем это обсуждать. Ты никакие фото никуда не отправишь. И уедешь. Одна.

— А ты-то тут кому нужна? Этим двоим? — фыркнула Ирина Николаевна, очевидно подразумевая меня и Ивана.

— Разберусь. Сама.

И Оксана в несколько шагов покинула комнату, оставив нас одних.

— Поможешь ей? — я кивнула на несчастную Степашкину, которая сидела понурив голову и что-то бормотала.

— Помогу… — Дмитрий обошёл стул по кругу и стал развязывать узлы.

Я нашла Оксану в её кабинете, где белая софа и полки с книгами. Она сидела там, на диванчике, на самом краешке, будто готовилась в любой момент встать и выйти.

Она будто уже не находилась даже в этой комнате, только её тень всё ещё скользила по белым стенам, и тонкий запах не выветрился.

— Это всё станет твоим, — она подняла голову и с лёгкой улыбкой мне кивнула. — Я не жалею теперь… Мне есть куда уйти. Просто… за годы привязываешься к вещам, верно?

— Не знаю… — я подошла и села рядом. — Я не займу твоё место, ты же понимаешь?

— Да, наверное понимаю. Наверное, моё место никто бы не занял… нет больше таких сумасшедших.

— Брось. Ты молодец. И ты оставалась верна Грише…

— Это самое смешное. Мы разругались вдрызг, как раньше, — она рассмеялась и отвернулась от меня, посмотрела в окно, за которым луна уже давно купалась в озере. — И он сказал, что не хочет меня видеть, а я сказала, что не хочу видеть его.

— Но это всё недоразумение… — я хотела было снова бросаться на защиту этой безумной пары.

Мне нравилось, что Оксана по-прежнему говорит спокойно. Её голос был настоящим, он оказался низким и бархатным.

— Да, да… завтра я к нему просто перееду и всё.

— Вы так… решили?

— О, нет… он не знает, — она пожала плечами. — Ещё чего.

— Почему ты раньше такой не была? Ты сейчас такая… милая, — я коснулась руки Оксаны и она ко мне обернулась с лукавой улыбкой.

— Наверное, я отчаянно сопротивлялась тому, чтобы меня кто-то на самом деле полюбил. Как Феня, которая не хотела быть умной девочкой и притворялась глупой.

Я застыла… Оксана впервые назвала Франсуазу Феней при мне. И она знала про кратковременные закидоны девочки.

— Откуда?..

— О… я многое знаю. Просто я всё это… наверное мне казалось, что я не должна использовать эти знания. У меня было такое чувство, что я и правда лишняя, я хотела сблизиться по-настоящему, но ничего не выходило и я почему-то ничего с этим не делала. Странный порочный круг, верно?

— Как… интересно, ваше величество.

Мы ещё долго сидели в кабинете, говорили о прошлом или молчали, и понимали, что с великой вероятностью не станем подругами в новой жизни.

Не будет у нас ничего общего, сколь бы сильно мы ни уважали теперь друг друга.

Кажется, заканчивалась прекрасная эпоха Королевы Оксаны. И до того мне было спокойно, что она по крайней мере теперь всё знает, что её жизнь пойдёт так, как она мечтала, я даже не могла описать, насколько это всё важно.

Мы помогли друг другу, кажется.

Она, я, даже Ирина Николаевна, всем нам суждено было встретиться.

Я должна была познакомиться со смешной женщиной, которая любила фотомонтаж и радостно подставляла к своим фото другие фоны. Эта женщина должна была направить меня в дом своей дочери. Мы должны были подружиться. Я должна была уволиться и устроиться к Грише. А там… одно за другое.

И страсть к фотомонтажу у Ирины Николаевны не прошла, а даже вышла на другой уровень. Уж чего стоят её фотографии для Оксаны, с Гришей и Наташей? А ход-то какой! В стиле мыльных опер, не меньше.

— Она, кстати не сама это с фото придумала, — уже когда мы прощались, сказала Оксана.

— Это как?

Мы с ней стояли в холле, таксист ждал на подъездной дорожке. Одна сумка, больше Королева О ничего с собой не забрала.

— Да… я читала один романчик, не исторический, современный. Там интрига на уровне детского сада… Поддельные фото, подписи и всё такое. Как-то мы с мамой долго болтали и она обижалась, когда я быстро бросала трубку… в общем я рассказала ей весь сюжет романчика и вуаля! Через неделю она стала делать эти жуткие фото, сначала сама. Потом, когда уже выдала меня замуж, в студии.