— Немудрено… я же ничего не объяснила, — перевела дух и ободряюще улыбнулась моему потенциальному «любовнику».

Даже смешно стало.

Дмитрий — красавчик. Блондин, глаза тёмные, волосы падают на идеальной формы лоб. Это же просто… Тор! Или Ди Каприо? Не, Ди Каприо с голубыми глазами. А Тор? Кто бы помнил.

В целом, стать любовницей такого мужчины, неплохо. От него не несло луком, когда он целовался. В целом, пах приятно (это же важно, я верно понимаю?), при деньгах. Молодой. Без детей и жены. Что ещё бабе для счастья надо?

— Итак, Дмитрий. Спать я с вами не стану. Мне это совсем не интересно.

— Лесбиянка?

— М-да… — я вздохнула. Ну конечно, только эти-то на него и не бросаются, очевидно. — Нет, не лесбиянка. Но если вам так проще принять тот факт, что соитие не состоится — пожалуйста.

Он приободрился, на губах заиграла улыбка, а руки поползли вверх. Я шлёпнула его по пальцам, и Дмитрий вернул всё, как было.

— Ц-ц-ц! Область касаний заканчивается во-от тут! — и прочертила невидимую линию чуть выше колена.

— А ниже… — он спустил руки к лодыжкам.

— Вы желаете сделать мне массаж? О… было бы чудесно! Я как раз весь день проходила в носках и кедах по жаре!

Дмитрий закатил глаза и вернулся на исходную позицию.

— Соитие не состоится. Но у меня есть предложение. Мне нужно сделать вид, что оно состоялось. Ну может, не соитие… пары фальшивых свиданий будет достаточно. Нужно кое-кого от себя «отвадить». И да, Оксана должна думать…

— А-а… она вам платит за секс со мной, и вы хотите получить её денежки, но ничего не делать? — да он просто прирождённый предприниматель! Аж глаза загорелись от такой успешной схемы.

— Дмитрий, вы просто чудо! Думайте, как хотите. Мне — пофиг! Или хотите в долю?

— Мне деньги не нужны. Секс нужен.

— Чёрт… деньги есть, а секса нет, — жалобно протянула я. — Может, на чём другой сойдёмся?

— Вы очень странная девушка, Лиза, — как интересно… он со мной снова на «вы». И уже не смотрит как на шлюху.

— Плевать мне на Оксану. Просто у меня есть поклонник, которому я интересна… а мне он не интересен. Но он увидит, что я занята, и отвянет. А Оксана прекрасно распространяет сплетни! А потом, — я понизила голос, потому что запал пропал. Стало как-то утомительно всё это обсуждать. Идея превратилась в глупую, потеряла шарм. — Потом мы расстанемся по какой-нибудь причине и всё закончится. Я вас не вынуждаю держать пост, просто проявите пару знаков внимания — не более. Я даже сама куплю себе цветы от вас!

— Нет уж! — возразил Дмитрий. — Я честный человек! И сам покупаю девушкам цветы. Но у меня одно условие!

— И какое же? — устало спросила я.

— Два поцелуя в день. Один — прилюдно. Второй — наедине!

— Это ещё зачем?

— Вы задели моё самолюбие, бонна Лиза!

— Но я не хочу с вами… целоваться! Это неприлично! Я — няня!

— А я мужчина. И если вы утверждаете, что я плох в поцелуях, то я считаю иначе!

— А я считаю, что это глупость и зря я её предложила. Ладно, мне пора.

— А ну-ка! Отличная идея! Но скажите, кто соперник? И я сам объявлю ему, что вы теперь моя. А потом закину на плечо и потащу под венец! — усмехнулся Дмитрий, но в глазах я прочла пугающую решительность.

— Не скажу…

— Но как мне тогда с ним бороться? Как же дуэли и всё так… — и он смолк. Вдруг я поняла, что что-то не так.

Дмитрий встал и потянул меня следом, положил руки на мои плечи.

— Это Ванёк, да? — тихо спросил он, а я уставилась на него остекленевшими от ужаса глазами.

— Не ваш…

— Да, не моё, — кивнул он. — Значит, Оксана вас не подсылала? Она просто хотела переключить ваше внимание…

— Да нет ж…

— Я вам помогу. Но условия те же!

И, не дожидаясь моего отказа, Дмитрий оставил меня одну.

Иногда хочется полежать на заправленной кровати. Лечь, закинуть руки за голову, и будто бы не спишь, а только прилёг на пару минут. И вот уже прошло несколько часов.

Простота.

И в ней много прекрасного. Куда больше, чем многие думают.

Я лежала на заправленной постели, хоть на часах уже минуло три ночи. Тюрбан на голове, волосы не просохнут — и ладно. Пижама драная и застиранная настолько, что футболкой только пол мыть — зато какая мягкая, а штаны превращены в шорты ловким движением ножниц. Я морщилась от боли в носу и иногда вытирала слезящиеся из-за синяков глаза.

Моё лицо имело свойство всё принимать всерьёз. Пощёчина? О’кей, сделаем тебе полфизиономии алой, как помидор. Синяк под глазом? А давай заплывёт до самой носогубной складки. Мошка укусила? Как насчёт огромных вареников вместо губ? Удар в нос? О-хо-хо! Мы сделаем из тебя хронически больную синюшную мадам.

И вроде бы всё не так страшно, а по ночам, когда не спится и глаза краснеют от бессонницы, всё становится совсем плохо.

— Тук-тук, — обозначила себя Даша. — К вам можно?

— Можно, — отозвалась я и только потом посмотрела на часы.

Не показалось. Это Даша. И она пришла в три утра.

— Ты что тут делаешь среди ночи?

— К вам там это… пришли! — прошипела она.

Даша по ночам — это умора. Она ходила в настоящем чепце, потому что прятала под ним настоящие бигуди, чтобы утром выходили… ну почти настоящие кудри.

К этому ещё плюсом шёл цветастый халат в пол! Под ним «сорочка» до пят и розовые тапки. И это молоденькая девушка, которая выглядит как бабушка.

— Кто?

— Он! — многозначительно шепнула Даша и округлила глаза.

— Кто «он» Даша? Конкретнее!

— Идите!

И скрылась, зависнув в гостиной у двери в свою комнату.

Я соскочила с кровати и как есть, в пижаме, поплелась за ней.

Бигудей я не носила, зато был тюрбан из полотенца и лейкопластырь на носу. Вид самый домашний, но раз уж «он» никак не был идентифицирован, видимо, либо за дверью сам Путин, а значит, снятое полотенце делу не поможет, либо кто-то ну совсем непонятный, чьего имени Даша попросту не знает. То есть на его мнение можно и забить.

Открыла дверь, посмотрела три секунды на гостя и захлопнула как было.

— Твою мать, Даша, ты по-русски сказать не могла?

Она виновато вздохнула и скрылась из виду в своей спальне.

Я стянула полотенце, оторвала лейкопластырь, взвизгнув от боли, растрепала как попало высохшие волосы и выдохнула.

Он… ну надо же.

Иван Анатольевич смотрел на меня удивлённо, а увидев слезящиеся, теперь ещё и от резко оторванного пластыря, глаза, решил будто что-то стряслось.

— Лиза? — и он потянул меня к себе, будто в нашей вселенной (очевидно какой-то совершенно параллельной) это нормально.

— Простите, — глухо прошептала я.

Внутри ворочалась какая-то огненная змейка. Она возилась в животе как мерзкая изжога и почему-то перекрывала дыхание, заползала в самые лёгкие.

У меня даже глаза защипало от этого ощущения жуткого дискомфорта.

— У тебя сердце стучит, как у…

— …зайца. Я знаю, — перебила Ивана и со второй попытки всё-таки вырвалась, чтобы отступить. — Вы… приехали.

— Приехал, — в единственном числе. Будто бы Оксаны не существует.

— Понятно. У вас какой-то вопрос по поводу детей? Я вас слушаю.

— Лиза. Нет, — он резко вдохнул, а я чуть не застонала от разочарования.

Ну почему всё так? Почему он так… хорош! Даже не обсуждается насколько, просто от и до.

Я уверена, что с ним бы не вышло такого провала, как с Дмитрием. Что вот он-то точно бы правильно поцеловал. Ну или даже не так, нет… он бы так не поступил. Он джентльмен. Мнётся тут, сказать не может ничего. А в компании друзей и коллег был совсем другим человеком. Что ж такое-то.

У Ивана сильно закрутились в тугие колечки волосы и падали на лоб и уши. В темноте они снова казались совсем тёмными и совершенно «итальянскими». Он оброс, тёмная щетина оттеняла молочную кожу.

— Что «нет»? — голос задрожал.