Стихотворения 1908–1937 годов «О красавица Сайма, ты лодку мою колыхала…» О красавица Сайма, ты лодку мою колыхала, Колыхала мой челн, челн подвижный, игривый и острый. В водном плеске душа колыбельную негу слыхала, И поодаль стояли пустынные скалы, как сестры. Отовсюду звучала старинная песнь – Калевала: Песнь железа и камня о скорбном порыве Титана. И песчаная отмель – добыча вечернего вала – Как невеста белела на пурпуре водного стана. Как от пьяного солнца бесшумные падали стрелы, И на дно опускались, и тихое дно зажигали, Как с небесного древа клонилось, как плод перезрелый, Слишком яркое солнце и первые звезды мигали, – Я причалил и вышел на берег седой и кудрявый; И не знаю, как долго, не знаю, кому я молился… Неоглядная Сайма струилась потоками лавы. Белый пар над водою тихонько вставал и клубился. <Около 19 апреля 1908, Париж> «Мой тихий сон, мой сон ежеминутный…» Мой тихий сон, мой сон ежеминутный – Невидимый, завороженный лес, Где носится какой-то шорох смутный, Как дивный шелест шелковых завес. В безумных встречах и туманных спорах На перекрестке удивленных глаз Невидимый и непонятный шорох Под пеплом вспыхнул и уже погас. И как туманом одевает лица, И слово замирает на устах, И кажется – испуганная птица Метнулась в вечереющих кустах. 1908 (1909?) «В морозном воздухе растаял легкий дым…» В морозном воздухе растаял легкий дым, И я, печальною свободою томим, Хотел бы вознестись в холодном, тихом гимне, Исчезнуть навсегда… Но суждено идти мне По снежной улице в вечерний этот час. Собачий слышен лай, и запад не погас, И попадаются прохожие навстречу – Не говори со мной – что я тебе отвечу? 1909 «Истончается тонкий тлен…» Истончается тонкий тлен – Фиолетовый гобелен, К нам – на воды и на леса – Опускаются небеса. Нерешительная рука Эти вывела облака, И печальный встречает взор Отуманенный их узор. Недоволен стою и тих, Я, создатель миров моих, – Где искусственны небеса И хрустальная спит роса. 1909 «Ты улыбаешься кому…»
Ты улыбаешься кому, О путешественник веселый, Тебе неведомые долы Благословляешь почему? Никто тебя не проведет По зеленеющим долинам И рокотаньем соловьиным Никто тебя не позовет, – Когда, закутанный плащом, Несогревающим, но милым, К повелевающим светилам Смиренным возлетишь лучом. <Не позднее 13 августа> 1909 «В просторах сумеречной залы…» В просторах сумеречной залы Почтительная тишина. Как в ожидании вина Пустые зыблются кристаллы, Окровавленными в лучах, Вытягивая безнадежно Уста, открывшиеся нежно На целомудренных стеблях: Смотрите: мы упоены Вином, которого не влили. Что может быть слабее лилий И сладостнее тишины? <Не позднее 13 августа> 1909 «В холодных переливах лир…» В холодных переливах лир Какая замирает осень! Как сладостен и как несносен Ее золотострунный клир! Она поет в церковных хорах И в монастырских вечерах И, рассыпая в урны прах, Печатает вино в амфорах. Как успокоенный сосуд С уже отстоенным раствором, Духовное – доступно взорам, И очертания живут. Колосья, так недавно сжаты, Рядами ровными лежат; И пальцы тонкие дрожат, К таким же, как они, прижаты. 1909 «Озарены луной ночевья…» Озарены луной ночевья Бесшумной мыши полевой; Прозрачными стоят деревья, Овеянные темнотой, – Когда рябина, развивая Листы, которые умрут, Завидует, перебирая Их выхоленный изумруд, – Печальной участи скитальцев И нежной участи детей; И тысячи зеленых пальцев Колеблет множество ветвей. 1909 «Твоя веселая нежность…» Твоя веселая нежность Смутила меня. К чему печальные речи, Когда глаза Горят, как свечи, Среди белого дня? Среди белого дня И та – далече – Одна слеза, Воспоминание встречи; И, плечи клоня, Приподымает их нежность. 1909 |
