Ночью ко мне пришла Элька и хотела «извиниться», но получив подзатыльник, выскочила за дверь, словно пробка из бутылки. Вслед за ней появилась Алура, но так же покинула покои. Напоследок я прочитал ей нотацию по поводу морального разложения молодежи. Беглянка из Бездны выразила возмущение моим поведением и сообщила, что не любит мужчин, однако ради меня была готова пойти на жертвы и напоследок подарить умирающему человеку капельку тепла и заботы. Я опешил от такой наглости и запустил в нее сапог, но она увернулась и со смехом выбежала наружу.

Если бы ко мне зашла Баратия, то я бы не стал ее прогонять. Эта «непоколебимая скала» вызывала во мне смешенные чувства. Вроде бы она носит моего ребенка, и за это я ей благодарен, но ее отстраненность и нежелание сближаться, ссылаясь на предсказание ведуна, меня сильно раздражало. Я позвал ее в комнату, чтобы поговорить о нашем совместном будущем, но она, стоя на пороге, заявила, что мне стоит думать о завтрашнем поединке и не отвлекаться на разные мелочи. Баратия с тоской взглянула на меня, словно хотела запечатлеть мой образ в памяти и ушла. Я в шоке – никто из них не верил в мою победу.

А ночью мне приснилась та старушка, которая указала, как идти через болота. Бабуля лукаво улыбалась и снова трепала мне нервы традиционной фразой: «А разве». Прозвучало много зашифрованных советов, но самая запоминающаяся фраза звучала так:

– А разве тебе не хочется помолиться перед боем?

Честно сказать, после «дискуссии» с Громодором, я совершенно не желал общаться с местными богами, однако в отличие от Водомира, бабуля мне помогла, и было бы верхом неприличия проигнорировать эту странную старушку.

Утром я поднялся и отправился в главный город, где располагался храм Матери всех богов. Встречаться с вредным старцем не хотелось, но этот любвеобильный жрец вышел из-за перегородки, которая отделяла общий зал от его покоев. Увидев, кого в столь ранний час принесла нелегкая, он захотел меня прогнать и, поправляя балахон, пошел в мою сторону. Никак не могу понять, почему старец избавляется от прихожан? Спорить с ним никакого желания не возникало, но я дал себе слово, что выполню рекомендацию бабули. Я, игнорируя ворчание старика, подошел к статуе и, закрыв глаза, мысленно попросил Матерь богов направить на путь истинный.

Неожиданно у меня начались видения, словно я сидел в кинотеатре с эффектом полного погружения. Перед глазами пронеслись моменты сражений молочного брата барона. Надо сказать, что это не самый порядочный человек. Он часто исполнял щекотливые поручения сына герцога и не чурался грязных методов. В рыцарских турнирах ему запрещали участвовать за преднамеренные удары по лошадям. К тому же во время конных сшибок он атаковал противника, как в настоящем бою, то есть проезжал не со стороны щита, как это принято у благородных рыцарей на турнире, а справа, чтобы копьем поразить тело. В королевствах редко встречаются рыцари, облаченные в латы. Я пока не видел ни одной кирасы, только кольчуги и бригантины – это когда на куртку с внутренней стороны нашивались небольшие пластины, оставляя снаружи небольшие заклепки. Значит, попадание острым копьем в грудь приводило как минимум к серьезному ранению. Эроль ли Криг прекрасно об этом знал и старался ударить мимо щита. Конечно, не благородно, но эффективно. После такого попадания Эроля, истекающий кровью противник выпадал из седла, и молочный брат барона, не удосужившись сойти с коня, беспощадно его добивал. Если судить объективно, то ли Криг являлся цепным псом Ольтана ле Берилвéльт. Он убирал тех рыцарей, которые не угодили барону. Таким образом, главным виновником преступлений оставался сын герцога Бриана ла Берилвéльт, а Эроль ли Криг был всего лишь оружием, слепо исполняющим волю господина.

Честно сказать, я имел смутные представления о конных сшибках, так как всего пару раз пытался изобразить рыцаря, во время подготовки к фильму. Постановщик трюков не стал уточнять, как именно сражались тяжеловооруженные всадники, потому что по сценарию противник главного героя воевал с пешими воинами, а там копье не нужно. Если судить по современным театрализованным представлениям проходящих на Земле турниров, рыцарь должен проехать вдоль ограждения оставляя его со стороны левой руки и нанести удар тонким копьем по щиту. Причем разогнать коня на укороченных ристалищах практически нереально. Такие дорожки делались для того, чтобы удары получались слабыми и не травмировали актеров изображающих рыцарей. В настоящем бою все по-другому, и эти видения показали, насколько опасно связываться с опытным всадником, желающим убить противника.

В финале видеоряда видений я почему-то увидел этот храм и старца, который убеждал белокурую красавицу с гордым взором надеть красивое ожерелье, утверждая, что так она получит благословение Матери богов. Стоило ей застегнуть замочек, как старец указал на женщину пальцем, на котором виднелся перстень, и блондинку скрутило от боли. Он ей приказывал, и когда она сопротивлялась, получала очередное наказание. Вскоре ее силы иссякли и она, со слезами в глазах вынуждена была подчиняться.

Я очнулся и огляделся по сторонам. Ко мне подходил тот самый вредный старик и что-то вешал, требуя покинуть обитель. Получалось, что просмотр видений занял всего несколько мгновений, так как старец преодолел только один шаг. Я взглянул на его руку и увидел перстень. Не задумываясь о последствиях, я ударил его в солнечное сплетение и пока он судорожно пытался набрать воздух в легкие, снял колечко с пальца. Удар ребром ладони по шее и тело безвольно опустилось на пол.

Я прошел за перегородку и осмотрелся. Помещение оказалось светлым и чистым. На столе лежал посох, который пропал из княжеского дворца. Честно сказать, увидев его тут, я сильно удивился. Вероятнее всего у жреца имелись глаза и уши в тереме правителя. Наверняка какая-нибудь служанка доносила ему обо всех событиях, что происходили у князя. Я не очень хорошо отношусь к местному правителю, но надо бы намекнуть ему, что у него под боком сидит шпион. Глядишь, и мне зачтется «доброе дело». Пока я обдумывал, как бы преподнести Орлику столь «радостную» весть, дверь со скрипом закрылась и в углу кто-то судорожно всхлипнул.

Я резко оглянулся и на полу возле дверного проема увидел коленопреклоненную фигуру обнаженной блондинки. Я залюбовался ее женственной фигурой. У этого старикашки отличный вкус. У красавицы наличествовал тот самый ошейник, доставляющий ей массу неудобств. Блондинка с толстой косой смотрела на меня с опаской, но никаких попыток прикрыть обнаженное тело не последовало. Бледные щечки покрылись пунцовыми пятнами, и она часто задышала. Девица застеснялась и прикусила коралловые губы.

Мой организм среагировал на обнаженное тело женщины, и я с большим трудом отвел взор в сторону. Я приблизился к ней и прикоснулся перстнем к замку, однако ожерелье не желало слезать с шеи. Я посмотрел на артефакт рассеянным взором и предположил, что его нужно активировать, надев на палец. Носить инструмент принуждения я совершенно не хотел, но оставлять опасную игрушку нельзя. Я считаю, что такой предмет надо уничтожить, но пока он находится на шее блондинки, сделать это не получится. Мне бы хотелось, чтобы старец на собственной шкуре почувствовал все прелести этого ошейника, но кольцо должно сидеть на пальце, а учитывая то, что рабовладелец из меня никудышный, я замер, обдумывая варианты.

Я присмотрелся к ауре блондинки и осознал, что артефакт подпитывается от жизненных сил женщины и если его не снять, то она заболеет. Тяжело вздохнув, я надел перстень и по руке пробежала искорка, но вскоре неприятное покалывание прекратилось. В этот раз замочек на ошейнике раскрылся, и я решил оставить сувенир старцу. Я приказал блондинке одеться и идти к Родиму, чтобы рассказать о том, как ее принуждал старец. Говорить об ожерелье, причиняющем боль, не стоило, так как если о нем узнает князь, то будут неприятности. Лучше ссылаться на то, что этот старик зачаровывал ее гипнотическим взором.