То что для обычных ваннов естественно, у меня вызывало отторжение. Ну не мог я просто так отобрать лодку. Не по-человечески это. А если прислушаться к нашему торгу, то у меня возникло опасение, что я этому рыбаку по гроб жизни буду должен всего лишь за какую-то лодку-раньшину. Он напирал на то, что оказавшись во льдах, судно не повредит борта, потому что имеет яйцевидный корпус и его специально приспособили для походов весной или поздней осенью. Да, она метров десять в длину и три в ширину, с мачтой и кормовой надстройкой, но требовать за нее пуд серебра это как-то слишком много. Хотя, если учитывать трудозатраты и сложность изготовления досок, то вполне возможно, что именно столько она и стоила, но я же не ишак, чтобы таскать на себе шестнадцать килограммов серебра.

Неожиданно я ощутил на себе враждебный взгляд. Складывалось впечатление, что кто-то смотрит на меня через прицел и готов пустить в меня стрелу. Надо сказать, что я впервые ощутил подобное чувство. Раньше я не замечал ничего подобного. Однако после общения с так называемым богом Разным, у меня появилась новая способность, о которой я не догадывался. Это неприятно, когда между лопаток начинает чесаться и жечь, словно кто-то взял молодую крапиву и водит ею тебе по спине. И самое неприятное, что это чувство не проходит, пока не избавишься от навязчивого внимания.

Я замер и приготовился к бою, пропустив через мышцы порцию силы. Наконец стрелок спустил тетиву, и я ощутил его эмоциональный всплеск, словно он выдохнул воздух из легких и теперь судорожно вдыхая, восстанавливает нехватку кислорода.

Я сместился на шаг, и стрела пролетела мимо меня, вонзившись в плечо рыбака. Мужчина охнул, и я толкнул его на настил причала. После повернулся к Эльке и крикнул:

– Ложись дура!

Девушка моментально распласталась на бревнах, а я побежал в сторону стрелка. Лучник послал в мою сторону вторую стрелу, но я уклонился, так как начал чувствовать, куда целится противник. Осознав, что я несусь к нему, словно танк, стрелок попытался сбежать, но не успел. Я толкнул щуплую фигуру плечом и когда тот полетел на землю, замахнулся мечом. Неожиданно я узнал в парнишке Яську. Его испуганные глаза раскрылись и стали походить на блюдца. Я опустил клинок на самострел, который судорожно сжимал юнец и, разрубив его на две части, сказал:

– Нехорошо в спину стрелять. Вон гляди, что ты наделал. Хорошего человека ранил. А кто виноват? Яська. Не умеешь, не берись. Ой, чую Данька тебе головку открутит. Кстати, а где его носит?

– В крепости он. Мы недавно вернулись, а там…

– Передай Даньке, что Громодор меня на поединок в храме вызвал. Не понравилось ему, что я его ратников покрошил, – усмехнулся я.

– Вы меня не убьете? – спросил парень.

– Надо бы, но ты сам себя наказал, – ответил я, указывая на раненного рыбака. – Местные тебе эту стрелу запихают в то место, где не бывает загара.

– Куда? – удивился Яська.

– Сам узнаешь, – ухмыльнулся я и слегка стукнул его ногой в челюсть.

Конечно, можно было этого не делать, но не убивать же, в самом деле, юнца. А так пусть полежит часок без сознания, может поумнеет. К тому же он реально мог меня подстрелить, так как я, перед тем как идти в крепость, снял кольчугу, а защитный амулет отдал Эльке.

Быстро вернувшись к лодке, я кинул раненному рыбаку три золотых монеты из королевства Эргент, что приблизительно равнялось семи или восьми кровнам. Как они оказались в моем кошельке, я понятия не имею, так как сборами в дорогу занимался ведун. Кони забираться на лодку не хотели, но я оказался настойчивым, и вскоре судно было готово к отплытию.

Используя весло, я оттолкнулся от берега и попытался поставить парус. Скольких мучений мне стоило раскрутить ткань, никто не знает, но я матерился как сапожник, так как этот рыбак навязал какие-то сложные узлы. Я знаю несколько вариантов вязки канатов, но то что увидел тут, не поддавалось логическому объяснению. Насколько мне известно, парус должен ставиться одним движением руки, чтобы в случае экстренной необходимости «поддать газку», а тут ткань оказалась обернута вокруг реи и завязана намертво. Полный бред. Как ее распутать? Не рубить же канаты мечом. Придется забираться наверх. А как залезть на пятиметровую высоту? Я же не Тарзан чтобы прыгать по лианам.

Пока я обдумывал сложный вопрос, на берег выбежал Данька с ратниками. Он что-то кричал, но я никак не мог расслышать. Богатырь натянул лук и несколько раз стрельнул, но расстояние было более трехсот метров и стрелы утонули в реке. Течение подхватило судно и начало смещать нас на север. Не сказать, что быстро, но километра три-четыре в час мы должны преодолеть. Без паруса мы будем добираться дней пять, хотя я не собирался плыть к ваннам, но надо же ввести в заблуждение Даньку и жреца Водомира. Пусть они думают, что мы пойдем на север. Глядишь и одумаются, хотя в этом есть риск – вдруг Грома-Дория обидится и решит казнить Баратию до солнцестояния. Мне бы не хотелось краснеть перед ведуном за смерть его правнучки.

– Деда, а ты парус не будешь ставить? – спросила Элька.

– Это рыбак что-то там намудрил. Я пока не могу разобраться в его узлах. Но думаю, скоро все исправлю, – пообещал я, и начал рассматривать вязь канатов.

Если никуда не торопиться, то можно понять, что к чему идет и какая веревочка отвечает за поднятие реи. Оказывается в подобных судах сначала надо спустить бревно с подвязанной к нему тканью, отвязать тонкие веревки, связывающие парус и только после этого поднимать рею и зафиксировать ее толстыми канатами. Я так и не разобрался, как все устроено, но каким-то чудом мне удалось закрепить парус. Ни в одном фильме не показывалось, как мореходы работали со снастями, так что пришлось додумываться самому.

– Деда, а красиво получилось, – улыбнулась Элька.

– Не быть мне мореходом, – вздохнул я.

– Деда, ты воин. Пусть не самый лучший, но сильнее многих. Тебе не нужно плавать на кораблях, – подбодрила меня она.

– На судах ходят, – поправил я девушку и добавил: – И в данной ситуации ты ошибаешься. Мне придется вернуться на юг вверх по течению.

– Зачем?

– Мы же не хотим, чтобы мама Цуц-йорда тебя удавила? Значит, нам надо переправить тебя в Суролтар. Вверх по реке до границы с королевством километров сто, то есть дня два-три опытным мореходам, однако мы «чайники» и потратим на дорогу гораздо больше времени.

– Почему?

– Движение против течения, к тому же мы не можем сесть на весла. При такой ширине борта я не смогу грести в одиночку.

– А если не возвращаться на юг? – спросила Элька.

– Тогда течение вынесет нас к ваннам, и ты окажешься в опасности.

– Когда мы шли на заставу, я поговорила с Лиськой. Она рассказала, что вдоль границы идет болото. Что если пройти вдоль него и выйти в озерный край чуть ближе к Озерску? – предложила девушка.

– Мы утонем, – констатировал я.

– Но если взять палочки и промерять глубину. К тому же скоро подморозит.

– На болотах не бывает настолько холодно, чтобы проморозить до самого дна, – пояснил я. – В глубинах происходят процессы разложения и на поверхность пробивается теплый газ, который разрывает ледяную корочку.

– Но там можно пройти, – уверенно заявила Элька.

– Но, ни ты, ни я дороги не знаем, так что мы пойдем другим путем.

– Ты же сам говорил, что не сможешь грести. А если мы пройдем мимо заставы, то Данька поймет, что ты возвращаешься, – заявила девушка.

– Мы ночью мимо них пойдем, – решил я.

– А если Данька другую лодку возьмет и за тобой погонится? – спросила Элька. – Тогда мы на него наткнемся, и твоя дезинформация окажется раскрыта.

– Ты понимаешь, что в болотах опасно? – поинтересовался я.

– Там мы сможем оторваться от Даньки, и будем гораздо ближе к Озерску, чем если бы ты шел в город от южной границы, – пояснила Элька.

– А как же кони? Ты хочешь их утопить? – с ехидцей спросил я.

– Я в тебя верю. Ты сможешь найти дорогу, – с пафосом заявила она.