— Теперь отвернись и можешь открыть глаза. Достань маленький мусорный пакет, разверни его и брось мне в ноги. Только сам не поворачивайся.

Он сделал, как она просила, и услышал шуршание. Она запнула трусики в пакет и выдохнула.

— Можешь повернуться.

Он присел перед ней.

— Что дальше?

— Положи мои штаны в корзину, только не разворачивай, я потом выстираю. А этот пакет замотай и выброси.

Он выполнил всё быстро, снова присел перед ней и заглянул ей в глаза. Как же больно было в них смотреть. Она попыталась отгородиться от него забинтованными руками.

— Мне так стыдно сейчас, — пробормотала она.

Он развел ее руки в стороны, продолжая молча смотреть в глаза. Она начала бледнеть.

— А теперь я хочу заплакать, — прошептала она, смаргивая подступившие слезы.

Он чуть наклонился к ее лицу и тихо произнес:

— Главное, оживай.

Она вздохнула.

— Я знаю, мне нельзя в ванну, но я так хочу помыться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Он внимательно на неё посмотрел.

— Тебе нельзя греться. Я наберу негорячей воды с пеной и не дам тебе разлеживаться. Как ты сама говоришь, то, что в радость, не может быть во вред.

Он улыбнулся ей. И она полу-улыбнулась в ответ. Полу-улыбнулась одними губами.

Он ополоснул ванну, включил воду и налил немного пены.

— Нажми смыв, пожалуйста.

Он наклонился через неё к клавише на стене, она вдохнула его запах. Как же хотелось уткнуться в него и забыться. Но она чувствовала себя грязной, вывалянной в тех взглядах и словах, от которых возможно ли вообще отмыться…

Денис достал упаковку прокладок.

— Рассказывай, что с этим делать. Будем надеяться, что я не безнадежен и разберусь.

Вода набралась на две трети, пена стояла ароматной шапкой. Денис опустился на корточки и снял с неё носки. Она поднялась, подошла к бортику, встала к нему спиной и подняла руки вверх. Он снял с неё толстовку, аккуратно высвобождая каждую руку. За ней последовал больничный балахон. Он со свистом выпустил воздух сквозь зубы: красноватые следы от пальцев покрывали её плечи и предплечья, большой синяк цвел на пояснице, правая лопатка была содрана. Она слегка обернулась.

— Не смотри.

Он сжал кулаки, чтобы не коснуться её.

— Прости меня. Прости, что я так поздно тебя нашёл.

Она вздрогнула.

— Мне нечего тебе прощать… Я хочу помыться.

Он придержал её за локоть, помогая погрузиться в воду. Руки оставались приподнятыми, но тело скрылось в пене, и она немного расслабилась. Пару минут она сидела в воде с закрытыми глазами. Он стоял рядом, разглядывая её. Ей нечего ему прощать! Ей причинили вред из-за него. По его вине она вся в синяках и больше не светится изнутри.

— Придержи меня за локти, я намочу волосы.

Он нежно удерживал её повыше локтей, пока она сползала ниже и запрокидывала голову в воду. Сквозь пену мелькнула грудь, но он заставил себя следить за её лицом.

— Всё, Наташа, пять минут прошло. Давай мыться и выходить. Она глянула на него и кивнула. Он вымыл её волосы. Провел ладонью по лицу, умывая её и стараясь не задеть рассечение на скуле. Тем не менее она дернулась, будто ей неприятно само его прикосновение.

— Возьми мочалку и пройдись по мне под водой.

Он вёл вехоткой по её телу вслепую, поглаживая и не растирая. Она полулежала с закрытыми глазами и лишь изредка морщилась, видимо, когда он задевал больные места. Сколько же их на ней? Он обмыл шею и спустился на грудь. И вдруг она вскрикнула и дернулась вверх, распахнув глаза. Грудь открылась, и он застыл, глядя на фиолетовый воспаленный сосок. Второй был её обычного оттенка. Она тоже уставилась вниз.

— Что он сделал? — выдавил из себя Денис.

Она подняла на него свои потухшие глаза.

— Кажется, ущипнул. Я не помню. После того, как он разорвал одежду, моё тело будто блокировало восприятие. Боль была мгновенной вспышкой и не оставалась со мной, ну или я её не чувствовала. Он говорил, что боль делает всех сговорчивее. А я не хотела быть сговорчивее, и мой организм отключил меня от боли. Моё тело так может.

Её накрывала истерика, она задышала чаще. Он приподнял её подбородок и поймал её больной взгляд.

— Шшш, Наташа, давай смоем пену.

Она уцепилась за его взгляд, кивнула и начала вставать.

Он дотянулся до душа, не нарушая зрительного контакта. Позволил струям разбрызгивать воду во все стороны, поливая её и промокая сам. Также на ощупь взял с полки полотенце и накинул на неё. Дотянулся за вторым и накрыл её голову. Он вытащил её на коврик. Легкими движениями осторожно прижимал ткань в разных местах. Обернул полотенце вокруг неё. Посушил волосы, осторожно вытер лицо и шею, накрыл руки. И продолжал смотреть в её глаза. Он чувствовал, как она дрожит, не сильно, но ощутимо. Он надел на неё бельё.

— Нужно смазать раны.

— Пожалуйста, давай попозже. Мне пока так чисто.

Он помолчал.

— Толстовку?

— Да, только сначала футболку. Твою. Они не обтягивают.

— Сейчас принесу.

Он схватил свои пижамные футболку и штаны и вернулся к ней. Полотенце упало, она присела на край ванны, прикрывая грудь скрещенными руками.

— Ноги устали.

Он одел её, расчесал волосы, взял на руки и отнёс в постель. Сел в ногах и начал массировать её ступни. Прохладные, со следами от шнура на лодыжках.

— Я буду работать из дома. Утром я сам отвозил мальчишек в школу, поэтому меня не было. Просто знай, что я здесь.

Она смотрела на него.

— Что ты сказал мальчикам?

— Что ты упала у себя в квартире, когда протирала верх шкафа, и тебе нужен покой.

Она кивнула.

— Ты сам заберёшь их после школы?

— Их может забрать Володя.

— Съезди сам с Володей, — она заволновалась.

— Хорошо, я сам. Володя побудет здесь. Я принесу тебе обезболивающее и ты полежишь, ладно? А после школы мальчишки придут тебя навестить.

— Ладно, — она слегка улыбнулась.

— Тебе нужно поесть.

— Я не хочу.

— Хотя бы попей. Я принесу воду и чай.

— Хорошо.

Он вышел и быстро вернулся с лекарством и двумя стаканами. Она выпила, а он надел на неё носки и накрыл одеялом.

— Отдыхай.

Она закрыла глаза. Он взял ноутбук и устроился в кресле.

Она дремала, но даже в забытьи поджимала ноги. Он отложил технику, пересел к ней, осторожно просунул руки и обхватил ее ступни. Денис очнулся от какого-то движения, обнаружив себя разлегшимся в изножье перпендикулярно Наташе. Она расслабилась и распрямила ноги, упираясь ему в живот. Он подтянул маленькую подушку под голову, положил ладонь на ее согревшиеся лодыжки и чуть выдохнул, с облегчением, понимая, что дал ей немного тепла и ощущения покоя.

— Мама? — в проёме показалась голова Ильи.

Она сидела на кровати и широко ему улыбнулась.

— Заходи, мой хороший.

Он проскользнул в комнату и с испугом рассматривал её забинтованные руки и отметину на лице.

— Тебе больно? — он подошёл ближе.

— Немного, — она протянула к нему руки. — Иди сюда, ты же можешь меня обнять, а я попробую обнять тебя плечами.

Он улыбнулся, забрался на кровать и крепко обнял её за шею. Она, как могла, прижала его к себе, не обращая внимания на боль, пронзившую сосок, и сглатывая подкатившие слезы.

— Расскажи мне, как у тебя дела.

Он уселся рядом.

— Да нормально. Смотри, у меня новые кроссовки.

Он свесился с кровати, показывая обувь.

— Классные. Откуда?

— Денис купил нам обоим сегодня после школы. Марку старые стали малы, мои тоже жмут, а на физ-ру нужно. Они крутые, правда?

— Правда. Ты поблагодарил за такой подарок?

— Само собой.

— Денис вас кормит?

Он засмеялся.

— Конечно, мам.