Он попытался подойти, но она крикнула:

— Нет, не подходи!

Провела рукой по лбу и добавила тише:

— Не приближайся, моё тело отказывается сотрудничать со мной, когда ты рядом. А мне нужно, чтобы сейчас ты услышал меня. Да мне саму себя нужно услышать.

Он замер. Она замолчала, пытаясь свести вместе неуловимые размытые ощущения, которые так неприятно царапали ее изнутри.

— Мы занимались сексом без презерватива, — нарушил он молчание.

Она посмотрела на него и кивнула.

— После нашего первого раза ты даже не помнила, был ли он использован.

Она снова кивнула.

— Сегодня вела ты. Скажи прямо, ты намеренно про него не вспомнила?

— Нет. Не совсем понимаю, что на меня нашло. Мне хотелось проявить ту самую инициативу и увидеть твою реакцию, но потом меня захватило, и голова отключилась.

Он помедлил.

— А если бы я не смог сдержаться и кончил в тебя?

Она посмотрела на него таким пронзительным взглядом, что ему стало не по себе.

— Что именно тебя беспокоит при таком "если бы"?

Тень сомнения промелькнула на его лице.

— Ты же не собираешься привязать меня ребёнком?

Он тут же пожалел об этом вопросе.

Она почувствовала, что бледнеет. Удар под дых. Вдохнуть не получается. Лишь чуть-чуть.

— Если не получается «привязать» собой, зачем вообще пытаться как-то иначе?

Он подался к ней. Она вздрогнула и отступила.

— Ребёнок — это не средство, это человек. Дети приходят, чтобы быть, с ними жизнь продолжается. Они не инструменты манипулирования, они не наше искупление или награда. Мы их проводники, но они несут в себе и наше послание.

Она наконец перевела дыхание.

— Твоё "если бы" может оказаться и без "бы". В меня могло что-то попасть. И знаешь что? Значит, я буду мамой двух детей. С тобой. Или без тебя.

Он дернулся.

— Почему? Денис, почему? Ведь ты сам ко мне пришёл. Я не пыталась тебя соблазнить. Я не просила тебя быть со мной. Я ничего у тебя не просила и не прошу. Я с тобой, потому что хочу тебя и чувствую, что тебя ко мне тянет. Ты не интересуешь меня как некая денежная шкала. Я с тобой, потому что я хочу быть с тобой, потому что я хочу тебя… — она вся собралась, — любить.

— Я тебя не отпущу, — он преградил ей путь.

Она полыхнула по нему взглядом.

— Я и не прошу тебя меня отпустить. Отойди.

Он, напротив, подошёл вплотную и взял её за локти.

— Нат…

— Денис, пожалуйста, не пользуйся зовом тела. Оно и так твоё.

— Я - тебя — не — отпущу, — рубя слова, повторил он. — Если нужно, я буду держать тебя в постели, не выпуская. Я сейчас готов связать тебя и запереть все замки в доме.

Она покачала головой, высвободила руки и обошла его.

— Зачем делать то, о чем заведомо пожалеешь?

Вдруг прислонилась щекой к его плечу.

— Я не ухожу от тебя. Мне просто нужно побыть наедине с собой. Мне нужно своё пространство.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Он сжал кулаки. Она отстранилась.

— Я попрошу Володю отвезти нас с Ильей в город.

Вечером Наталья с Ильёй были в магазине, когда зазвонил телефон. Денис. Она ответила.

— Алло.

Выдох в трубку.

— Хотел услышать твой голос.

— И не ожидал, что я отвечу.

— Надеялся, что не отключишь телефон, — он помолчал. — Спасибо.

— Я не буду выключать телефон. Но и разговаривать с тобой пока не буду. Денис, нам обоим есть, что обдумать.

Она нажала отбой, постояла, глядя на погасший экран. Дыхание перехватило. Всего полдня, но как же его не хватало рядом.

Второй день приходила Антонина Петровна: «Наташенька попросила подменить, нездоровится.» Он пребывал в состоянии серого пограничья. Муторно и маятно.

«Я соскучился» Стёр.

«Я скучаю» Стёр.

«Наташа» Отправлено. Доставлено. Он гипнотизировал телефон. Несколько секунд вечности. Прочтено. Тут же:

«?»

Он выдохнул. Даже ладони вспотели.

«Хочу тебя увидеть»

Пауза. Фото. Развернул на полный экран. Селфи. Такая, какая она сейчас. Домашняя. Волосы убраны за уши, глаза на пол-лица и взгляд прямо на него. Он был уверен, что она хотела улыбнуться. Всматривался, проводил пальцем по ее изображению.

Она смотрела в телефон. Он получил и прочитал. Время шло, но никакой реакции не поступало. Она погасила экран. Он снова загорелся. Голосовое сообщение.

«Спасибо. Я помню, ты не будешь со мной разговаривать. Можно я приеду? Просто молча постою в дверях и подышу тобой?»

У нее защемило в груди от какой-то невозможной нежности его слов. Она записала видео и сразу отослала его, страшась передумать.

Она на экране. Отрицательно качает головой, даря ему полуулыбку.

Ему нестерпимо захотелось вызвать ее настоящую улыбку. Он спустился и сделал фото.

Суп в кастрюле. И его устный комментарий:

«Я продолжаю его есть»

От нее снова пришло фото. Брови приподняты, глаза смеются, широкая улыбка, прикрытая пальцами в жесте удивления. Следом зеленый смайлик, которого тошнит, и знак вопроса.

«Ты права. Супы вкуснее на второй день. И на третий тоже»

Картинка поднятого вверх указательного пальца.

«Твоё всё вкусное. Без тебя вкус исчезает»

Смайлик смущения.

«Одно слово?»

Повтор видео с отрицанием.

«Спокойной ночи»

Картинка спящего месяца.

Удивительно, но он ощутил подъем после их виртуального общения. Включил компьютер и загрузил ее селфи и видео. Вырезал стоп-кадр и выстроил их в ряд одним коллажем: намек — полуулыбка — полная улыбка на ее родном лице. Поставил заставкой на экран.

Она еще раз просмотрела их переписку. Она соскучилась. Она по нему так скучала. Он пытался дать ей пространство, она оценила. Как и то, что их общение состоялось, наполовину без слов, но получилось еще более красноречивым. И они друг друга поняли.

Утром Илья заполз к ней под одеяло. Она обняла его и начала почесывать ему спину. Он повернулся к ней.

— Мам, — он замолчал.

— Что?

— Вы с Денисом поссорились?

Наталья сглотнула и села.

— Илюш, мы друг друга не поняли. Нам нужно немного подумать.

— Вы уже несколько дней думаете. Вам надо поговорить, — Илья тоже сел. — Мама, выслушай его! Ты же даже меня никогда не ругаешь, не выслушав. Тебе всегда важно узнать мнение всех сторон.

Наташа улыбнулась, глядя на разгорячившегося сына.

— Не переживай! Мы разберемся.

— Точно?

Она чмокнула его в кончик носа.

— Постараемся.

Ночью сон отказывался приходить. Ни ум, ни сердце не были на месте. Она быстро и сильно им увлеклась. Он стал каким-то родным и очень близким. Они так естественно съехались. По наитию, без обсуждений. По факту же, подвешенное состояние оставалось. Она не разговаривала с ним, потому что не знала, что сказать. Что она обиделась, потому что он не обозначил ее статус перед парнями? Он его ей самой не обозначил. Он ей ничего не обещал. Они вообще не говорили о чувствах. Но как же не хотелось быть для него одной из женщин. Она хотела быть его женщиной без предлогов и в единственном числе. Не имело значения, что происходило до нее. У него своя жизнь, свои привычки. Она не хотела его иным.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Его не хватало до спазмов внутри, когда невозможно ни согнуться, ни разогнуться. Ее пугало собственное чувство, как будто дышать становилось горячо при мысли, что она — некая не понятная ей игра для него и его окружения.