Ночь взорвалась радостным воем. Северяне ликовали вокруг затихшего Ночного Хозяина. Несколько бойцов забрались на неподвижную тушу и орали в небо, потрясая оружием. Бергхейм за моей спиной голосил победным горнами, слышались радостные крики жителей.

А я читал про новую способность.

«Злой язык — ваша шутка настолько оскорбительна, что вынуждает цель атаковать вас в течении десяти секунд. Ваше уклонение повышается на 80 % в течении пяти секунд и падает каждую секунду на 20 % пока не достигнет нулевого значения. Вы можете использовать эту способность не чаще чем раз в тридцать секунд.»

— Ой-ой, — сказал я. — Это что получается… Это же… Да ладно!

Я торопливо прочитал описание той плюшки, что мне дали вдовесок к злому языку.

«Обезьянья ловкость — предпочитая легкие доспехи вы используете вашу ловкость так, как никто другой, повышая шанс уклониться от ударов противника»

— Сюрпрайз, мазафака. Да я, оказывается, танк?… — выдохнул я.

— Егор! Егор! Я не смог пригласить вас в группу, Егор! — ко мне подбежал Стас. Он улыбался. Лицо барда было черным от крови. Он что, рвал Ночного Хозяина зубами? — Егор, вы же получили опыт? Ах, что же я говорю, получили. Почему я не смог вас пригласить, Егор? У нас каждый получил по уровню, а Миша и я стали восьмыми.

«Книгожор предлагает вам вступить в группу»

«Приглашение в группу автоматически отменено — вы не можете принять приглашение пока находитесь в другой группе. Выйти из группы. — Да/Нет?

Если я выйду из группы со Сворой — смогу ли вернуться назад? Ох какой интересный ты поставил перед собою выбор, Егорка. Неигровые персонажи с аурами или живые люди? Ну ты и задрот!

Да.

Положительный эффект «Аура Ньяла» спадает

Положительный эффект «Аура Бьорна» спадает

Положительный эффект «Аура Харальда» спадает

Положительный эффект «Аура Олафа» спадает

Положительный эффект «Аура Леннарта» спадает

— Что происходит Егор? Мне пишет, что вы состоите в группе! Но с кем?

Я заметил, что за нашей беседой наблюдает Олаф. Беззубый опять оказался рядом. Он отирал лезвие меча тряпкой и смотрел совсем без улыбки. Я бы даже сказал — викинг казался удивленным.

— Я вижу вам должны были дать две способности, Егор. Три уровня за один бой — это великолепно! Я думаю мы уже можем отправляться к перевалам! Можем выйти отсюда и узнать, что происходит за пределами этих проклятых северных земель!

Он вдруг осекся.

— Или вы уходите вместе с ними?

Бард посмотрел на Олафа. Тот сунул меч в ножны, шмыгнул носом.

— Стас, ты чего к нашему ботоизбранному ускакал? — появился Олег. Давай, Снежок, дай мне повода ненавидеть тебя! Развяжи руки. Дай прививку от совести, соперник. Соперничек.

— Олег! — всплеснул руками окровавленный бард.

— Шучу, — улыбнулся танк. — Ты же не обижаешься, Лолушко?

— Нет, Снежок, — немного холодно ответил я.

Подтянулись остальные задохлики. Никто не пострадал, все выглядели довольными. Света улыбнулась мне так мило, так тепло. Да, Олег. Быть нам конкурентами. Тем более, что теперь у нас два танка.

И всего одна заклинательница трав.

— За мною, задохлики, — вышел из тьмы крошка Бьорн. Тот самый неостроумный северянин, снявший меня метательным ножом с крыши ярмарки. Кажущийся гигантским топор викинг держал правой рукой и будто не замечал веса.

С лезвия до сих пор что-то вязко капало.

— Стоп-стоп-стоп, — вскинулся я. — Этот персонаж мне знаком. Я обязательно накатаю о нем негативный отзыв в интернете.

Коротышка потер лицо рукавом, размазав кровь Ночного Хозяина еще больше. Сморкнулся, зажав ноздрю пальцем левой руки. Сплюнул под ноги. Ритуалист, божечки-кошечки. Я сплюнул в ответ. Язык Бергхейма давался непросто, но давался.

Бьорн замер.

Мы стояли у входа в Бергхейм, отойдя с дороги. Туда-сюда носились всадники. На холме, где когда-то была кузня, загорелись огни. Я слышал ругань Харальда, выдаваемую приказным тоном. Отдыхать викинги явно не собирались. Неподалеку страшно заорал человек. Несколько воинов приподняли раненого соратника и потащили в поселение. Северянин визжал от боли, но его страдания будто не замечали.

Вонь Ночного Хозяина разъедала ноздри.

— Че это за хрен, Лолушко? — спросил Олег. Викинг моргнул, выходя из зависшего состояния. Повернул лицо к Снежку.

— Погоди, мы общаемся, — поднял руку я и снова харкнул. — Ферштейн ж? Шпрехен зи дагестанишь?

— Ты мне не нравишься, шут, — Бьорн оторвал взгляд от Олега и вернулся ко мне.

— Да я от тебя тоже как-то не в восторге.

— Кто это? — тихо спросила меня Света.

— Если не ошибаюсь, этот викинг убил Егора на ярмарке, — прошептал ей в ответ Стас.

— Видишь, твой средний балл недостаточен для того, чтобы бездумно следовать куда-то в ночь с Гимли северного разлива. Оставь нас и уходи, — подытожил громкий шепот я. Северянин покачал топором, не сводя с меня злобного взгляда.

— Харальд приказал отвести вас в дом, подготовленный для тебя и твоих друзей. Хевдинг чтит уговоры, и помнит о них даже в тяжелый час, — вытолкнул из себя викинг. Встряхнулся, выпрямился, самоуверенно расставив ноги. Закинул громадное орудие на плечо. — Мне передать, что ты отказался?

— О, если наши коммуникации двинулись в таком направлении, то я меняю показания. Конечно мы согласны, — улыбнулся я Бьорну. — Веди, боевая табуретка. Надеюсь, мы не потеряем тебя в пути. Ночь темная, знаешь ли. Маленькие предметы плохо различимы.

Северянин ценой немыслимых усилий удержал топор на плече. Шумно выдохнул.

— За мною.

— Мы могли бы помочь, — сказала Света. — Вдруг…

— Ой, это так мило, — не выдержал я. Даже остановился. — Нет, правда.

«Выкручивайся!» — заорало что-то внутри, так как на меня воззрилось с удивлением столько глаз, что я почувствовал себя актером, забывшим речь во время кульминационного момента.

— Серьезно, — повторил я, проглотив несколько ядовитых шуток и не дав им ходу, боясь обидеть Светлану. — Мило.

И зашагал вслед за остановившимся впереди Бьорном, лопатками отбивая изумленные взгляды.

Нашей новой базой стало ветхое строение у северной стены Бергхейма. Окраина, конечно, но хотя бы по эту сторону частокола. Ночной Хозяин живо продемонстрировал, что по ту сторону стало несколько небезопасно. Отмечу, что назвать это сооружение из досок и травы — домом — у меня язык не поворачивался. Несмотря на всю его(языка) внезапно обретенную злобность. Чуть покосившаяся, угрюмая хибара, с крыши которой можно было перепрыгнуть поросшие мхом бревна. Узкое пространство между городской стеной и домом заросло высокой травой, из которой торчали наваленные кем-то гнилые доски.

Однако внутри оказалось не так паскудно. Посреди пахнущего сыростью общего зала был очаг, обложенный железными решетками. Рядом стоял крепкого вида стол. Сколоченные из досок лежаки липли к стенам. Вместо пола — земля. Но тут определенно было уютнее чем в кузне.

Над очагом в крыше зияла дыра и в нее можно было разглядеть звездное небо.

— Никому не говорите про сына Леса, — сказал я, едва ушел карликовый карл сопровождения. Задохлики изучали дом. Игнат присел возле очага. Деловито оглянулся, улыбнулся, обнаружив поленницу. Миша, неторопливо шаркая, дошел до дальнего конца дома и встал под гигантскими рогами. Задрал голову.

— Думаешь, они обидятся? Это вот стопроц с сына Леса сняли, — сказал он.

Юра прислонился к косяку, с шипением отряхиваясь от невидимого огня.

— Думаю, они нас отведут в священную рощу и дадут местным церковникам познакомиться с нашим глубоким внутренним миром, — ответил ему я. — У Бергхейма было перемирие с каким-то Выводком и теперь оно нарушено. Есть подозрения, что нами. По крайней мере первым вопросом ко мне было — не наша ли работа.

— Что значит — познакомятся с глубоким внутренним миром? — не понял Стас.