— Игнат, помоги пожалуйста, — позвал я нашего охотника. Тот неохотно отошёл от места истязания.

— Ну?

Я двинулся в лес, поманив соратника. Вполголоса спросил:

— Радар на сколько бьет?

— Сто метров. Может двести.

— Где Юра? Кренделёк который.

Игнат прищурился, мотнул головой:

— Не вижу.

— Поглядывай тогда. Как заметишь — дай знать. Хочу понять доступное расстояние. Эта абилка как, с уровнями?

Охотник кивнул.

— Какой у тебя?

— Третий.

— Какой максимальный?

Он пожал плечами.

— Расстояние меняется с уровнем?

— Нет.

— Бля, Игнат, давай чуть пространнее, я будто с банкоматом Сбера разговариваю!

— Нет, не меняется.

— А что меняется, Игнат? — закатил глаза я.

— Детализация. Имя высвечивается того, кто попал в радар. Уровень.

Я кивнул и потопал вглубь леса. Беседа с Таксистом дала не слишком много полезной информации. Самое важное, что из неё надо извлечь — где–то рядом портал и, в добавок, Роттенштайн допустил до Твердыни Пяту Титана. Если пленник не врёт. А как узнать где правда? И самое главное… Неразумно будет его отпускать. Нельзя так делать.

Но и запирать в бочке, в болоте — мы ж тут все тогда будем такие, как тот поганец снаружи. Лабораторные крысы, жрущие друг друга на радость учёному. Эх, будь я суровый мужик, то не сомневался бы. Есть чёрное, есть белое. Белые хорошие, остальных в топь. Ох, как просто бы было! Мы можем срезать одного игрока лидеру. И тогда, может быть, сможем выиграть.

— Вижу, — сказал Игнат.

— Стой!

Охотник послушно замер. Оборвал веточку у молодой осинки, очистил её от листьев. Сунул в рот.

— Где он?

Игнат указал рукой направление.

Метров сто я шёл молча. А потом заговорил с лесом.

— Юра? Ты где?

Под ногами трещали сучья.

— Юра? Юре–е–е-ец?

— Чё? — раздалось за спиной. Я аж подпрыгнул. Кренделёк вышел из невидимости. В чёрном провале капюшона лица видно не было, но он точно скалился.

— Есть план, — сказал я ему. — Видишь Игната?

Разбойник обернулся, кивнул.

— Добавь к этому расстоянию ещё шагов шестьдесят и запомни.

— Нахрен?

— У тебя будет великая миссия. Почти как у Фродо, но ничего с собой нести не надо.

— Проясни.

И я прояснил.

Когда мы с Игнатом вернулись во временный лагерь, то Таксиста в нём уже не было.

— Егор! Егор! Слава Богу вы вернулись! — бросился ко мне Стас. — Может быть, вы сможете…

— Уходим, — прервал его Головастик. Указал направление рукой. — Роттенштайн двинулся к респу, мои ведут их с неба. Идём по прямой на север, там нам приведут коней. После чего запираемся в Бастионе и ждём.

— Эм… — многозначительно выдавил я. Огляделся.

— А где Снежок и Миша?

— Отличная идея пришла тебе в голову, Лолушко. Превосходная. Они отыщут какое–нибудь болото и притопят нашего противника там, не насмерть. Бочки у нас, как ни странно, нет. Но эту сложность можно превозмочь, — торопливо сказал Головастик. — Теперь поспешим.

— Видите, Егор? Видите? — всплеснул руками Стас.

— Книгожор, прекрати! — одёрнул его шаман.

Я оглядел товарищей. Мнения, похоже, разделились. Раз две ушли с Таксистом — значит они, скорее всего, поддерживают позицию нашего верховного главнокомандующего. Стас точно — противник такого решения. И, судя по тому, с какой надеждой смотрела на меня Света — он не в одиночестве.

— Так нельзя. Мы не должны так поступать! — повысил голос бард. — Это бесчеловечно!

— Плюсую, — сказал я. — Ты чего удумал, Юрчамба?

— Вот давай без этого, Лолушко. В благородство играть будем, когда выберемся отсюда. Сейчас мы отрезали мощный кусок от команды врага. Это задержит Роттенштайн, и у нас появится возможность преуспеть.

Я поморщился, потянул носом, спросил напряжённо:

— Чуете?

Шаман принюхался, не понимающе уставился на меня.

— План дерьмецом пахнет, знаешь ли. Я — против, короче.

— Ты же его придумал, — вонзил в меня взгляд Головастик.

— Я пугал. Типа БУ! В чёрном–чёрном городе есть чёрный–чёрный Лолушко, и у него чёрные–чёрные мысли. Ну, божечки–кошечки, я ж не марамой какой–нибудь всё что в голову взбредёт исполнять бежать. Ты там не потерялся вообще, Юра?

— Цель важна, Егор, — терпеливо и нарочито спокойно заговорил шаман. — Я понимаю, что вас со Стасом это задевает. Допускаю, что в душе есть сомнения. Поэтому так и решил. Позвольте побыть мерзавцем за вас. Примите это решение и давайте уже двигаться. Как только…

— Я тоже против, — сказала Света. — Это низко…

— Ещё один моралист! — констатировал Головастик. — Ты–то куда?

— Дядь Юр… Я поддержу ребят, — а вот это меня удивило. Женя с человеческим лицом?

— Вы хотите жить? — процедил Юра, оглядывая нас. — Вот сами себе скажите — хотите ли вы жить? Стоит ли ваша жизнь подобного вот… человеколюбия? Потому что цена ему — победа. Вы готовы её заплатить?

— Юрец, я об этом думал, — сказал я. — Но знаешь до чего додумался? Лучше сдохнуть, чем по головам ползать. Реально, один раз сделаешь что–то не по совести — и жить с этим потом до конца.

— Вы обезумели… Если не мы, то нас! — опешил Головастик. — Что вы такое говорите? Это же не игра, друзья. Это серьёзно. Ну нельзя сейчас упираться в дешёвую мораль. Такие правила, понимаете?! Если на вас с ножом полезут убивать, вы что, гордо умрёте?

— Это другое. Куда они пошли? — обратился я к Стасу.

— Туда, — ткнул пальцем тот.

— Игнат, поможешь? Я тот ещё следопыт. Заплутаю, заблужусь, а там избушка вдруг из карамели встретится и хрен вернусь, пока не доем её.

Охотник задумчиво хмыкнул. Посмотрел на меня, затем на Головастика.

— Игнат, ты же разумный человек. Ты же понимаешь меня, — схватился за соломинку шаман.

Из пустоты возник Кренделёк:

— Юра сказал, что по нашу душу пачка чешет. Вы, может, как–нить потом побалакаете о нравственных законах?

— Скажи им, — обратился к нему Головастик. — Скажи, что они глупость замыслили. Что на войне, как на войне!

— Воздержусь, — отмахнулся Кренделёк, — Чё делать–то, Лолушко? Чё с планом?

— В силе… Игнат?

Охотник сплюнул веточку:

— Сложно, — сухо обронил он.

— Идите в Бастион. Я дорогу сам найду, — развернулся я и поспешил туда, куда показал Стас. — Юра — по плану.

Игнат нагнал меня шагов через сто. Я ломился сквозь лес, изображая Чингачгука и разыскивая следы, где двое могли протащить третьего. Получалось, прямо–таки скажу — неважно. Несмотря на то, что опыт походный у меня имеется, и в лесах блуждать мне не приходилось — одно дело настоящая чаща, другое — компьютерная симуляция.

— Выбрал? — спросил я охотника.

— С трудом, — кисло сообщил тот. — Глупо. Или подло. Лучше глупо.

— Сам сомневался.

— Правда? — искренне удивился Игнат.

Перед нами начался склон, усеянный валунами. Чуть выше я разглядел содранный мох. Кто–то оступился. Вот ведь детализация.

— Почему это вызывает такое недоумение?

— Ты с ботами дружишь.

Звучало двусмысленно.

— И что? — напрягся я.

— И то.

Пустота хихикнула голосом Юры. Я даже вздрогнул. Совсем забыл, что невидимый разбойник всё это время блюдёт план.

— Тут всё не так просто. Женя рассказывал про матрицы же, — почему–то решил оправдаться я. — Они реально ничем не отличаются от живых людей. Вон, на Стаса посмотрите.

— А что Стас?

Я прикусил язык. О том, что бард в реальности умер — говорить пока не надо. Это всё осложнит. Тем более, что тогда и читающая логи сучность заподозрит, что контроля у неё стало чуть меньше. Да, целая страна стала религиозными зомбями и ушла в одну точку, но это вряд ли даст ему ответов больше, чем разумная система.

— Он тоже с ними как с людьми, — буркнул в ответ. — Давайте шустрее.