Я стоял со всеми и даже не прошёлся шутками ни по одной из серьёзных командирских физиономий. Сейчас не время. Зато с удовольствием вспоминал вчерашнюю попойку. Было здорово. Шум, пляски, песнопения. Дошло даже до романтики. Чикса (ну правда, у неё такой ник) из Светлолесья каким–то образом захомутала того самого Файтера, и дело двигалось к уединению, когда объявили конец вечерники. Разгневанный Головастик ворвался на наш пир во время чумы, сразу же выцепил виновника моральной деградации и минут пятнадцать отчитывал бедного Егорку, что, мол, перед боем надо выспаться, а не тащить всех в бар!

Короче, на подростковую вечернику внезапно вернулись родители и разогнали всех к хренам. Но всё равно получилось хорошо. Тема будущего всплыть не успела.

И спасибо ей за это. А то неловко как–то бухать с человечком и между делом сообщить, что, когда я добью последнего босса, то тебе хана приятель. Ну, за здоровье!

Особенно неловко, конечно, самому такое услышать.

За нашими спинами находился овраг, с пещерой, где горел портал в сердце владений Роттенштайна. Как только объединённые войска двинулись в атаку — мы отправились сюда. Скучно, буднично. Там гремела сталь, а мы строились перед оврагом. Никаких фланговых прорывов и прорубания во вражеский строй с героическим видом.

Алина стояла чуть в отдалении, полностью погружённая в клановый чат. В ветвях щебетали птицы. Ветер пах цветами.

— Ты… — остановился передо мною Волхов. Поднял руку, мол, подожди. Тоже углубился в чат. Настучал что–то, как на пианино. — Западное направление. Собирай всех, кого можешь, на себя и живи. Как хочешь. Ваша группа должна дойти до западного края лагеря. После зачистки сбор у порталов. Красные ленты не трогать.

— Сэр, компас дадите, сэр? — про то что наши войска отмечены красной лентой на руке я уже знал. Сам передавал через третьи руки приказ тому, кто возглавлял ушедших бергхеймцев.

— Карту используй, — процедил в ответ главком. Двинулся дальше.

После инструктажа Волхов встал перед нами. Оглядел неровный строй.

— Каждый из вас знает, что делать, — сказал он. — Дальше всё зависит от вас. Если справимся — то уже вечером сможем начать честную гонку. Знаю, многие думают, что нет смысла в таком единении. Что кто–то решит поступить, как поступил Роттенштайн. Но это не так. Мы обсуждали это лидерами фракций и пришли к общему мнению.

Голос его окреп.

— Да, мы не знаем, выпустят ли победителей. Да, мы не знаем, что сделают с проигравшими. Увы, это так. Но каждый из нас должен приложить все усилия для того, чтобы спасти оставшихся. Это не громкие слова. Мы можем это сделать. Наша задача выбраться и вытащить тех, кто остался. Не оттолкнуть соперника, а приложить все силы для того, чтобы спасти его, если нам повезло больше. Мы должны остаться людьми. Не стать теми, против кого сейчас выходим. Хорошо? Останемся людьми?

Строй молчал.

— Понимаю. Я не буду с вами говорить, как с детьми и ждать восторженных кличей. Просто подумайте о моих словах. А теперь — вперёд! Там война в самом разгаре.

Те танки, кого указал Волхов, молча двинулись к оврагу. Два латника и закутанный в шкуры громила из Хиттолампи. За ним скользнули дамагеры. Их задача выбить охрану портала. Дальше пойдут остальные.

Я отыскал взглядом развалившихся на траве бергхеймцев. Махнул рукой. Северяне неторопливо поднялись, отряхиваясь. Им тоже пришлось прекратить возлияния после прихода Головастика. Поэтому выглядели ребята довольно бодро.

Ну… Понеслась.

В дощатом домике на полу распростёрся мёртвый стражник. У выхода застыла укутанная в шкуры громада хиттолампийца. Сложно было понять, где кончается его борода и начинается одежда. Двое латников, как в фильмах про полицейских, встали вдоль стены. Даром что пальцами в глаза не тыкали. Ждали, когда вагон заполнится. Снаружи царил ад. Ревели рога, что–то грохотало беспрестанно, будто сотню железных шариков катали по гигантской сковороде. Раздавались далёкие вопли командного тона.

Пахло свежим деревом.

Убили охранника быстро. Когда я зашёл — он уже не шевелился.

Меня оттеснили в сторону. Волшебный турникет портала выплёвывал героя за героем. Прислонившись к стене, я натянул Оскал. Осторожно огляделся. Толстяк, которого, честно говоря, хотелось избегать — оказался слева от меня. Он стоял, насупившись и надув пухлые губки. Но глазками постреливал в мою сторону.

— Ну чего тебе? — выдохнул я.

Видение отлепилось от стенки. Встало передо мною, вытянув перед собою руки. Мол, внимание.

Я проигнорировал странные взгляды со стороны танков. Паренёк в радужных одеждах, чалме и с двумя ятаганами в руках нервно произнёс:

— Ты кому?

— С всевышним общаюсь. У меня такие обряды.

Толстяк вытянул перед собою руки, склонил голову набок и неуклюже затопал на месте. Затем принял благопристойный вид, и принялся истово креститься. Потом злобно тыкнул пальцем куда–то мне за спину. Несколько раз, с явным раздражением.

— Теория относительности? — ляпнул я.

Видение опустило руки. Постучало по голове костяшками пальцев, оценивая мои способности.

— Ну, блядь, ты буквами напиши!

Честно говоря, народу в сарай набилось уже порядочно, но отчего–то рядом со мною никто не останавливался. Старались держаться подальше. Пока через толпу не протиснулся Стас. Но и тот глядел настороженно.

А потом стало совсем тесно, да и мои верные викинги появились. Этим давно уже не до чудачеств старого Егорки.

Снаружи бахнуло, грохот рассыпался далёким крошевом.

— Пошли–пошли! — из портала появился Волхов. Танк Хиттолампи ногой вышиб дверь, и герои рванулись наружу.

Когда настала моя очередь, и я выбрался на улицу, где быстро гасли редкие очаги сопротивления, над головой пролетело несколько объятых пламенем валунов. Оставляя за собой росчерки дыма, они вонзились в крепостную стену. Земля чуть дрогнула.

Я встал, оглядываясь. В паре метров от меня с диким воем катался по земле горящий рыцарь. Зеленовато святящийся игрок в просторном чёрном балахоне вытягивал из бедняги жизнь.

— Где, мать его, запад?! — гаркнул я почти в отчаянии.

— Туда, — указал Ловелас.

— Давай уже, бля, — толкнул меня Олег. Первым бросился в узкий проход между сараями. Хиттолампийцы вломились в соседнюю портальную. Ребята работали грубо, выламывая проходы. За стеной послышался шум драки.

Я обогнал Олега, памятуя о наказе Волхова. Выскочил на соседнюю улочку. Отпрыгнул от несущегося на меня рыцаря, на автомате оттолкнулся от хлипкой стены и повис на шее латника. Рванулся, стаскивая воина с седла. Конь взвился на дыбы, ненароком подставив хозяина.

Рыцарь грохнулся на меня, отчего в глазах заплясали красные точки. Олег врезался в группу пехоты, размашисто ударив щитом. Волна оглушила нападающих. За их спинами сомкнулись клещи бергхеймцев. Защёлкали стрелы Ловеласа и Игната, выкашивая противника. Про меня будто бы и забыли. Сваленный мною латник скатился на землю, тяжело упёрся коленом песок и заверещал. Трава рванулась из–под дороги, оплетая ноги. Шипы дырявили доспех, и воин с ужасом пытался оборвать жадные ростки. Позади из инвиза вылетел Кренделёк. Несколько ударов и рыцарь безмолвно ткнулся лицом в траву.

Меж домов скорчился Женя, выблёвывая подмогу. Головастик с видом фокусника разбрасывал тотемы, втыкая их в стены. Видимо, чтобы их не снесли случайно.

Или специально.

Я поднялся, перехватывая следующую группу, заходящую в тыл Олегу. Но перед этим отметил странное. Ловелас покраснел, расстреливая собранных танком солдат, но смотрел куда–то в другую сторону.

Сверху вновь с гулом полетели огненные валуны. У стен Твердыни с визгом кружились гиппогрифы Небесных Охотников. На одну из башен обрушился дракон, оплёл её хвостом, вцепился лапами и поливал огнём защитников. Воняло серой даже тут. Удушливая гарь драла горло.