Всплеск репутации. Громила пошел пятнами. Бей-унижай. В грубом коллективе никто не станет рассуждать о тонкости шутки, об аллегориях, об отсылках. Чем глубже опустил, тем веселее всем. Хотя, разумеется, нужно быть внимательным. Осторожным.

— Ты… Он…

Я кинул ему в лицо вторую кость. Изогнул бровь вопросительно, вложив в себя все участие, на которое только был способен:

— Уверен — у вас получится. Не забывайте дышать. Тогда, я уверен, мы сможем понять вас. Пока получается не очень, слишком большие паузы, слишком неуверенный слог. Ты, он, я — определитесь, пожалуйста, Ивар!

Харальд задыхающимся ослом ржал в троне. Хохот северян долбил по перепонкам и пробирал до кишок.

— Ты бессмертный? — спросил меня кто-то. Я задрал голову и увидел над собой одного из людей хевдинга. Беззубый Олаф. Побратим Харальда улыбался и хищно смотрел куда-то поверх толпы. Удивительно, но безумные пьяные викинги держались от него подальше. Где-то так же народ в метро бомжей обтекает.

Ивар убивал меня взглядом, но не садился. Здоровый дядька, метра два точно есть. Правое веко северянина дрожало в тике. Хохот стихал, потихоньку. По-моему, даже менестрели сбились с нот (впрочем, они и до этого не шибко-то попадали). Если бы красный викинг был чайником — он бы уже вовсю свистел.

Слева от меня тоже кто-то встал. Я медленно убрал ноги со стола. Еще один старый знакомый, тот хмырь из людей Харальда, с изуродованным ртом. Что он, что Олаф внимательно, и чуточку хищно наблюдали за Иваром. И тот это заметил.

— Ньял? Ты слышал, что говорит этот червяк? — просипел гигант. Северянин с уродливым ртом лишь пожал плечами. Олаф не прекращал улыбаться. Только ноги пошире расставил.

— Но…

— Это шут хевдинга, Ивар, — мягко, но жестко (да, так тоже бывает) сказал Ньял. — А значит часть Своры. Ты же понимаешь?

Гигант повел плечами. Зыркнул в сторону хевдинга.

— Свора не станет защищать тебя вечно, задохлик, — сказал он. Как вообще может неигровой персонаж так выражать эмоции? Ивар ненавидел меня совсем не заскриптованно. — Когда-нибудь Харальд тебя выбросит, и тогда…

«В тот момент я уже буду с уважением целой фракции» — подумал я. И добавил «Надеюсь».

— Мне не нужна защита Своры, малыш! — вырвалось у меня. — Как в песне: пускай все чаще угрожают мне расправой, но я и в драке — хорош собой. Хорош собо-о-ой! Е и е!

Репутация вновь поскакала ввысь.

— У-у-у-у, — протянул надо мною Олаф. — Уходим, Ньял. Малек хочет умереть — не будем ему мешать.

Ивар с удивлением посмотрел на меня. Затем на хевдинга. Харальд все слышал, он хищно скалился, сжимая кубок, и степенно кивнул.

— Я затолкаю твои зубы тебе в брюхо! — взревел обрадованный Голиаф. Народ разошелся, образовав круг. Стол, за ним громила, а по другую сторону маленький беззащитный шут в красном колпаке. — Ты будешь срать обломками пока не сдохнешь!

Я запрыгнул на стол. Ивар поднял голову (ну да, так я был чуточку выше). Вид у него был рассеянный.

— Твоя душа будет моей, — завизжал я, как можно страшнее, и прыгнул ему на шею, за спину. Мерзко хихикая повис на верзиле и ткнул подхваченным со стола ножом в горло. Верзила попробовал сбросить меня с себя, но никак не мог дотянуться. А я лупил хлипким кусочком стали ему в шею, болтаясь на громадной туше викинга как пиявка.

Карл Ивар «Железнорылый» получает урон 3 единицы (штраф за уровень)

Карл Ивар «Железнорылый» получает урон 2 единицы (штраф за уровень)

Карл Ивар «Железнорылый» получает критический урон 6 единицы (штраф за уровень)

— Ахахаха! — визжал я в ухо опешившему викингу. Тот махал руками, как медведь в охоте на пчел, и пытался стащить меня со спины. Передо мною мелькали лица северян.

Народ вокруг будто бы немного протрезвел. Даже хевдинг привстал, наблюдая за схваткой.

Я бил и бил Ивара, пока система не обрадовала сообщением что «нож сломан».

— Твоя душа будет моей! — визжал я, как одержимый из фильма ужасов. — Моееей! Высосу! Высосу всю! Боги забудут твое имя. НИКТО НЕ СЯДЕТ С ТОБОЙ ЗА ОДИН СТОЛ В ВАЛХАЛЛЕ!!!

Гигант, наконец, дотянулся до меня. Сдернул, как котенка, со спины. Грохнул о доски пола. Дыхание выбило из груди. Перед глазами потемнело.

«Мои сапожки» — тоскливо подумал я. Растерянный и (божечки-кошечки) испуганный Ивар стоял надо мною. Весь залитый кровью, огромный, но все равно по сути невредимый. Викинг с перекошенным от ужаса лицом занес ногу.

Наверное, я с таким же видом давлю тараканов.

ХРУСТ!

Приступ панической атаки длился чуть дольше, чем в прошлый раз. Но, что хорошо в этих отрыжках измученного разума, отпустил. Я встал, пошатываясь. Огляделся. Следов Ловеласа на было. Неглупый мужик. Не лезет в изначально проигрышную ситуацию. Ноги дрожали так, что я вновь сел. Прикрыл глаза, тщательно считая дыхание. Так, что у нас есть?

Во-первых — мои сапоги. Вот это вот — потеря. Я бы даже назвал ее потерей потерь. Конечно, нпц вроде бы не собирают чужой лут, в обычных играх. Но мы-то давно не в обычной. Тут нпц могут быть похитрее игрока. Дурацкий мир.

Во-вторых — репутация.

Прогресс текущего уровня репутации с кланом Бергхейм — 64,91%

Если они будут гулять всю ночь — есть шансы перейти на следующий уровень репутации. Что-то подсказывало мне — дружественным это дружелюбие вряд ли будет, и интерфейс пользовательский ничем не поможет, однако…

Вдруг свершится чудо? Пара новых панелей. Выход на гайды, режим подсказок. Да хотя бы карту!

Нервишки пришли в себя. Для безопасности я еще немного посидел в звенящем от цикад поле, затем поднялся и побрел к Бергхейму. Интересно, куда пропал Ловелас?

Изгой задохликов ведь должен был познать ночной мир, оказавшись за пределами кланхола. Додумался б с волками потягаться и прокачался бы. Однако нет, этот ушлепок торчал тут, на точке возрождения. Зачем? Череда совпадений, и он просто не знал?

Скорее всего тут просто нет волков. Игра жестока, коварна. Очень многое зависит от места. Я обернулся на чернеющий лес. Чаща вскарабкивалась на гору, редела и уступала главенство каменным склонам. Может, тут что-то уровня пятнадцатого гуляет? Вон, какая-нибудь дочь Оленя, размером с десятилетнюю елку. Шастает где-то по склону, смотрит вниз голодными глазами.

Я как-то машинально ускорил шаг.

Если серьезно — что-то же должно было сподвигнуть чертова Ловеласа застрять здесь и отстреливать бедного Егорку, вместо неистовой прокачки на ночных жителях.

Солнце сползло за горы. Похолодало. На смотровых башнях Бергхейма загорелись костры. Судя по всему, меня не было час. Раз встречающей процессии нет — за маленького шута никто не переживал.

Я улыбнулся, хорошо получилось с Иваром. Репутации навалилось очень много. Во всех смыслах этого слово. Теперь-то с полоумным шутом Харальда связываться захочет не каждый. Сумасшедших вообще стараются стороной обходить. Можно страшно пучить глаза, хрустеть кулаками, громко орать — это не на всех подействует. Но похихикай мерзко, поигрывая ножом, пуская слюну и говоря несуразности — и даже самая навороченная программа не найдет подходящей реакции на это.

Вонь нагнала меня неподалеку от входа в Бергхейм. Сначала я подумал, что наступил в какое-нибудь особенно оцифрованное говно, простите за французский. Потом вспомнил как пахнет гнилой зуб. А потом увидел Ночного Хозяина.

Он уже вскарабкался на холм и остановился у кланхола. Сгорбленная фигура шарила руками по крыше дома, но теперь в движениях монстра не было размеренности. Хозяин знал, для чего пришел. Затрещали отрываемые доски. Над засыпающей долиной пронесся женский визг.

До входа в Бергхейм оставалось около ста шагов, когда я свернул с дороги и бросился наверх, еще даже не понимая, зачем. Кричала Света.

Ночной Хозяин сорвал с кузни крышу. Обломки полетели в разные стороны. Монстр запустил длинные руки в недра дома, и вопль Светланы прервался. Наверху залязгало. Грохнуло. Над головой пролетел какой-то тяжелый предмет, поток воздуха коснулся волос.